РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ - Доминик Ливен

Разумеется, эта дилемма в начале двадцать первого века не стоит так остро, как сто лет назад. Многообразие культур, интересы потребителей и возрождение некоторых исторических регионов континента сделали кое-что для уменьшения влияния национальных идей на представления и лояльность обывателя, В противоположность империям, существовавшим в 1900 году, объединенная Европа не требует той легитимности, которая могла бы заставить миллионы рекрутированных солдат проявлять лояльность своему государству в годы тотальной войны. В настоящий момент ключевым аспектом могущества является экономика, а военная мощь - только побочным. Кроме того, армии призывников уже не так актуальны в странах первого мира, У них не хватает времени овладеть современными военными технологиями, Ценности, которые они приносят с собой в армию из европейского потребительского общества, являются антитезисом традиционных военных добродетелей, часто требующихся непосредственно в боевых действиях. Призывники сегодня практически бесполезны, если речь не идет о защите территории государства и самого его существования. Кажется, современные технологии, политика и культура - по крайней мере в странах первого мира - объединились, чтобы восстановить превосходство профессиональной армии, которая была более надежным оплотом империй, чем просто вооруженное мужское население.

Ради соблюдения правил Европейского центрального банка или Евро комиссии не требуется идти на смерть в окопах. Тем не менее принятие стран Восточной и Центральной Европы в Евросоюз и консолидация экономического и валютного пространства требуют создания более мощных и эффективных федеральных политических институтов. В сегодняшней Европе они не могут функционировать без определенного согласия и поддержки населения. Проблемы империи не исчезли - они только приглушены.

Балканские события одновременно предостерегают и стимулируют. Если европейцы в конце концов стали прикладывать значительные, по своим понятиям, военные и политические усилия для урегулирования кризиса в Косово, это произошло отчасти потому, что они чувствуют: то, что допустимо где-то еще в мире, недопустимо на их континенте. В этом чувстве есть одновременно и самодовольное ощущение собственного превосходства, и значительная личная заинтересованность - два пункта, которые обычно представляют собой важнейшие ингредиенты в создании любой формы политического сообщества. Только опираясь на них, можно построить такое сообщество, Евросоюз не является, никогда не сможет и никогда не должен стать империей. Он может стать оригинальным вариантом рейха - не Третьего рейха, память о котором навязчиво преследует врагов объединенной Европы, а старого рейха, исчезнувшего в 1806 году. Тот рейх, подобно Евросоюзу, был политическим сообществом совершенно sui generis, состоящим из соотносящихся друг с другом юрисдикции и суверенитетов. Но даже в свои последние столетия он сохранил значительное культурное и этническое единство, ряд весьма эффективных юридических и консультативных институтов и способность мобилизовать ресурсы против внешних угроз. Несмотря на муки, причиняемые словом «рейх» английскому воображению, в действительности гораздо более комфортно и более реалистично думать о Европе, построенной на модернизированной основе этой весьма специфической имперской традиции, чем о панъевропейской государственности в современном конвенциональном смысле.

Sui generis (лат.) - здесь: стоящий особняком,

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ИМПЕРИИ

Глава 3. Британская империя

Формы имперского правления

ИМПЕРИИ ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ ВЕЛИКИ и разнообразны. Их несхожесть затрудняет обобщения, касающиеся только одной из них. Но британцы правили самой большой и пестрой из всех остальных империй, существовавших в мире когда бы то ни было. Она протянулась через все мировые климатические зоны, через все населенные континенты и охватывала все основные мировые религии и цивилизации. Она включала в себя богатейшие страны мира, беднейшие страны и те, что находились посередине.

Британская империя была разной не только в разных регионах, но и в разные времена. По имперским стандартам она не была чересчур долговечной. Меньше чем четыре столетия разделяют основание первых английских колоний в Америке от кончины империи. По контрасту Византия просуществовала тысячу лет, а фактически - много дольше, если рассматривать ее только как продолжение Римской imperium. Но за последние четыреста лет мир изменился с поразительной скоростью, Ментальность, ожидания и идеологии поразительно повзрослели со времен эпохи Тюдоров.

Тюдоры - королевская династия в Англии (1485-1603). Сменила династию Йорков. Власть Тюдоров носила абсолютистский характер; парламент был послушным орудием короны. Однако уже в последние годы правления Елизаветы началась борьба парламента, становившегося по мере развития капиталистических отношений рупором буржуазной оппозиции, против королевского абсолютизма.

Индустриальная революция изменила экономику, армию и коммуникации. Никакой народ не мог остаться в стороне от этих изменений, а тем более британцы, находившиеся в авангарде человечества. Их империя не могла не подвергнуться громадным изменениям в ответ на изменения как в окружающем мире, так и в собственной британской политической системе, экономике, культуре и ценностях.

По большей части имперских стандартов Британская империя была в высшей степени децентрализована и гетерогенна в своей системе управления. Она никогда не имела единого свода законов и централизованного администрирования. Имперским центром всегда было и остается Английское королевство. Его ресурсы были оплотом империи, его столица была столицей империи. Однако к 1900 году все гэльские области Британских островов влились в единое унитарное британское государство. Совершенно противоположный путь развития прошли заморские белые колонии, которые к 1900 году уже однозначно не являлись частью Соединенного Королевства. Подобно Британии, эти белые колонии были парламентскими демократиями. В отличие от нее некоторые из них были федерациями.

В полную противоположность Британии ее крупнейшее небелое владение, Индия, было авторитарным, централизованным и бюрократическим государством, у которого в конституционном смысле было гораздо больше общего с традиционным континентальным европейским просвещенным деспотизм ом ь чем с англосаксонскими концепциями свободы и представительского правления. Однако управление самой Индии не было единообразным. Приблизительно две трети страны управлялись напрямую, через преимущественно белую индийскую гражданскую службу, одна треть управлялась опосредованно через индийских князей. Ни одна небелая колония в 1900 году не имела самоуправления, и в каждой из них правили авторитарные режимы, но некоторые другие части небелой империи также управлялись не напрямую. Хотя в конституционном смысле разница между прямым и непрямым правлением была значительной и относительные преимущества и недостатки двух систем правления много дебатировались, в действительности британское правление во всех небелых колониях сильно зависело от туземных коллаборационистов. Непрямое правление через посредство туземных князей просто придавало этим коллаборационистам большую автономию и статус, показывая одновременно, что основными союзниками Британии были скорее территориальные правящие элиты, чем новые, наполовину ориентированные на Запад средние классы, которые часто возникали под имперским правлением и которые обеспечивали большую часть нижнего и среднего (но никогда не верхнего) звена управления в британской колониальной бюрократии. Непосредственно за границами империи находились протектораты, чьи правители формально были суверенами, но их внешняя политика в различной степени контролировалась Британией. В двадцатом веке, например, в этой позиции долго находились Египет и Ирак.

За пределами же этих протекторатов находились обширные области, где Британия имела огромное влияние благодаря своей экономической и финансовой мощи, а также благодаря силе Королевского флота. Из всех континентов Южная Америка была единственным, где британские территории (Гвиана и несколько офшорных островов) были незначительными. С другой стороны, большую часть девятнадцатого века и часть двадцатого британское влияние на значительной части этого континента было столь велико, что формальная империя едва ли была нужна. Можно спорить, насколько велико было британское влияние в этом регионе? но в середине девятнадцатого века, когда индустриальное и торговое превосходство Британии достигло своего апогея, многим исследователям казалось, что ей нет нужды иметь прямой контроль во многих районах земного шара, поскольку ее подавляющее превосходство в силе гарантировало триумф ее интересов и ее цивилизации независимо от того, реял над территорией Юнион Джек или нет.