Горящее небо Аорна - Анатолий Федорович Дроздов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас вам будет КВН — финал Высшей лиги.
Глава 12
Звуки строительства были слышны издалека, практически с того места, где замер грузовик-водовоз. По мере приближения к рабочей зоне стала видна густая пыль, облаком висевшая над людьми, техникой и палаточным лагерем.
Стройка ничуть не напоминала Беломор-канал с тысячами заключенных, катавших тачки. Или банду Павки Корчагина с тремя сотнями идейных тунеядцев. Работала техника, урчали моторы. От обычного объекта ее отличали только передвижные вышки со скучающими часовыми. Сбоку виднелся палаточный городок с полевой кухней.
В комбинезоне, моментально покрывшемся слоем пыли, Максим не отличался от зэков, поэтому беспрепятственно проскользнул внутрь охраняемой зоны. Заметил автоцистерну с надписью «Вода», выехавшую в сторону поселка. Значит, транспорт для воды имелся, наверное, его просто не хватало, поэтому и задействовали Шервуш.
Макс перегородил дорогу водовозу, водитель остановился и высунулся из окошка. Не заключенный — армейский ефрейтор. Макс торопливо обрисовал ситуацию.
— Вконец оборзели… — ефрейтор вылез из кабины и вытер форменной кепкой коротко выстриженную голову. — Раньше забирали десятую часть. Здесь уже привыкли, что приезжаю с сорванной пломбой. Но отжать всю машину — беспредел.
— А что охрана лагеря?
— Им пох. Конвоирам в любом случае воды хватит — и попить, и умыться. А вот зэки будут ходить с потрескавшимися губами и едва волочить ноги.
Водовоз уехал, накрыв Макса очередной волной пыли. Ясное дело, у властей правды не найти. Но на зоне обычно бывает еще одна власть. Во всяком случае, такое он видел в фильмах про тюрьмы на Земле. Сам, конечно, за решеткой не сидел ни разу — до прибытия на Аорн.
Метрах в пятидесяти какой-то тип в широкополой шляпе, точно не уголовного вида, покрикивал на работяг, устроивших перекур. Его угрозы никак не воздействовали на возрастного мужичка, смолившего в одиночестве. Этот не из тех, кто будет горбатиться на хозяина.
Близь к нему, но не вплотную, отирались двое: молодые, худые, жилистые. Хищные. Каждый держал руку в кармане.
Макс взял курс на троицу и тут же был остановлен молодым:
— Куда прешь, сука! Разуй гляделки, пахан отдыхает.
— У меня к нему дело: мусора воду отобрали.
Старый сделал едва заметный жест пальцами молодому — пропусти. Телохранитель подчинился.
— Ты кто, фраерок? — спросил пахан.
Что интересно, основной язык большинства стран Аорна, выученный на космическом корабле, содержал и блатную лексику зоны. Поэтому Макс без труда общался с уголовниками.
— Зовут Макш, вольняха. Ссыльный из Кашпирра. Вез воду. Двое мусоров достали стволы и заставили выйти из кабины. Взяли на беспонтовый гоп-стоп.
— То есть воду не довез, сученыш…
Пахан выглядел безобидным дедушкой лет шестидесяти или, скорее, семидесяти. Мелкий, седобородый, он слегка горбился, говорил тихо, веско. Некоторую мрачность придавал шрам, пересекавший лицо наискось. Лишь один раз поднял глаза на Макса, и это взгляд уколол. Без иллюзий — сейчас скажет молодым посадить фраера на пику да прикопать под железнодорожным полотном, и те мигом исполнят. Успеет ли выдернуть револьвер? Вопрос…
— Вода рядом, у перекрестка, — поспешил Максим. — Мусора не заведут мотор.
— Чо вертухаям не стуканул?
— Так я по понятиям — сразу к тебе, — сообщил Максим.
— Слышал про меня?
— Нет. Но смотрю — сидишь поодаль, не работаешь. Двое пацанов при тебе. Держишься солидно. Значит — в авторитете.
— Догадливый, — ощерился пахан. — Ща разрулим.
Не прошло и четверти часа, как три десятка заключенных стояли за спиной пахана, что-то втолковывавшего офицеру караула. Тот поначалу крутил башкой, потом нехотя кивнул. Зэки двинули к дороге, сопровождаемые двумя конвоирами с винтовками.
Макс затесался средь толпы зэков. На него зыркали, но никто не заговаривал. Было жутко.
Вскоре впереди показалась древняя кабина Шервуша. Капот водовоза был откинут — пытались завести. Только хрен вам! Впрочем, отчаявшись запустить мотор, копы не теряли время. Около бака уже пристроилась подвода, запряженная неизвестным Максиму рогатым животным. Младший полицай делово срывал пломбу с люка, намереваясь сунуть туда шланг. Ну а «Анискин» пересчитывал миллионы, полученные от владельца подводы.
Грабители забеспокоились, увидев приближающихся зэков. Но, заметив охрану с оружием, успокоились.
Оказалось — зря.
— Парни, отвернитесь, — вежливо попросил пахан, после чего оба стражника совершили поворот кругом и уставились в пространство, будто высматривая пришествие Всевышнего. Заключенные же бросились на продавцов и покупателя воды.
«Разруливание» длилось секунд двадцать, не больше. Троица предприимчивых дельцов оказалась на земле, где лежала, жалобно постанывая. На разбитых губах и сопелках пузырилась кровь. Макс отметил, что кобуры полицейских опустели, уголовники вооружились. Кто именно забрал стволы, не засек — и не нужно ему это.
Забравшись в кабину, он сунул руки под рулевую колонку и на ощупь соединил провода. Двигатель прокашлялся и завелся. Зэки опустили капот, пахан забрался в кабину на место слева от водителя.
— Повезло тебе, фраерок, — хмыкнул.
— В чем? — спросил Максим.
— Если бы те козлы завели машину и угнали, либо слили воду, то ответ держать пришлось бы тебе.
— Понял, — он кивнул.
— Хорошо, что понимаешь. Все, поехали.
Макс дал газ и, не ожидая остальных, тронул Шервуш с места. В лагере подогнал автоцистерну к кухне. Кто-то из ее обслуги моментально потащил шланг к вентилю.
— Как тебя зовут, напомни? — глянул на него пахан.
— Макш.
— Погоняло?
— Нету погоняла.
— Ну, тогда «Водятел», — вновь ощерился пахан. На языке Аорна игра слов и звуков почти совпала с земной. — Коли станут наезжать, скажи им про меня. Рубленным меня здесь кличут.
Представившись, авторитет сполз на землю и уковылял по своим делам. С его уходом словно черная тень покинула кабину Шервуша. Максим признался себе — он до чертиков боится зэка-покровителя.
В этот день Макс сделал еще рейс — более не получилось, в железнодорожной цистерне кончилась вода. Он прикинул, сколько же трудится народу на дороге… Если пара литров в день на зэка или охранника, получается почти десяток тысяч! Оттого велик палаточный городок. Но зачем их столько на одном строительном участке?
Домой он принес канистру питьевой воды, радуясь, что перевозит именно ее. Удалось договориться на раздаче… Файиша нарадоваться не могла. Удивилась, когда «Водятел», смочив тряпицу, протер лицо ее сыну.
— Надо же… Он терпит! Когда мою я, так крутит головкой.
— Потомусто у тебя вода кусачая, — объяснил малыш. — А у дяди Макса чистая, хоросая.
Саш, не выговаривая букву «ша», называл Максима так, как звали его на Земле. От этого на душе становилось тепло. Со скороговоркой вроде «Шла Саша по шоссе и сосала сушку» мальчик не справился бы даже под страхом порки. Вот и ладно.
До ужина было еще далеко, возбуждение после утреннего приключения не прошло, и Максим побежал искать Васиша — узнать, стоит ли ждать мести от полицаев.
Возможно, сыграла роль наследственная память… Дед партизанил в Полесье. До самой смерти слово «полицейский» означало для него только одно — прислужник оккупантов, каратель. Не только для деда. В Беларуси целые поколения выросли, разделяя презрение к предателям-полицаям. Поэтому после «перестройки», когда Россия переименовала соответствующую службу в полицию, у белорусов осталась милиция. И будет такой, наверное, еще очень долго.
— Копы тебя видели, когда возвращался с толпой зэков? — спросил сержант, которого Максим отвлек от дела. Васиш смотрел, как осужденные, помогшие Максиму с Шервушем, оживляют бурильную машину. Оснастка для бурения выглядела целой, в отличие от самого авто, не подходящего под категорию «не бит, не крашен».
— Вряд ли, — сообщил Максим, подумав. — Я держался позади. А когда их отметелили со всей ненавистью, им было не до шофера в грузовике.
— Но кабину водовоза они не спутают ни с чем… Приметная. Ладно, завтра сам с тобой поеду. Два рейса в день — не много. Или я, или кто другой из базы будем тебя сопровождать.
Их разговор прервал запыхавшийся вестовой из штаба.
— Нужен ссыльнопоселенец Макш!
— Да вот он, — показал Васиш. — Что стряслось?
— Там прибыло начальство из столицы. Требует его. Велели срочно.
Сержант глянул Максима так, будто им заинтересовался сам Всевышний. Или Президент.
«Чует задний мой фасад, что карьера водовоза для меня закончилась, — мысленно
