Любовь Драконов. Часть 1 (СИ) - Эльвира Осетина

Я еще минут пятнадцать лежала и не могла поверить, что на сегодня он меня оставил в покое. Самое странное, что я чувствовала спиной доказательство того, что он все еще возбужден, однако никаких поползновений в мою сторону не совершал. 

Я никак не могла понять, почему он не смог пробиться как обычно к моим эмоциям и возбудить, быть может, я смогла поставить щит? Трудно сказать хорошо это было или плохо, учитывая непонятную логику графа. В итоге все же усталость и стресс взяли свое и, расслабившись, я уснула.

А ночью мне опять приснилась долина княжества Кирода, когда-то принадлежащая Стерку. Только выглядела она совершенно по-другому. Огромный замок стоял на возвышенности, вокруг него было большое поселение, практически город, множество караксов летающих вокруг замка и над поселением, обычная городская суета. Я стояла на высокой скале и наблюдала за городом. Сфера пламени, струящаяся от земли, создавала причудливые фигуры, обволакивая собой все строения, и было ощущение, что мир вокруг горит, горит и сам замок и даже деревья окружающие его. Но я понимала, что это сильнейший магический фон, исходящий из-под земли, который выделялся астикусом, природным элементом горящего мира караксов. 

Проснулась я в объятиях графа. Долго всматривалась в его лицо, и думала, что вот сейчас, наверное, самый подходящий момент, что бы его убить, но стоило мне пошевелиться, как он тут же открыл глаза. Кажется, он догадался о моем желании и его губы изогнулись в улыбке. Он тут же притянул меня к себе и властно поцеловал.

- Анна, я тебе не советую думать о глупостях, поверь, последствия тебе не понравятся.

Он еще раз меня поцеловал, уже более настойчиво и, раздвинув коленом мои ноги резко вошел. От неожиданности я охнула и, зажмурившись,  уперлась в его грудь руками. Стерк же продолжал с силой врываться в мой рот своим языком, при этом еще и медленно начал двигаться во мне.

Я была сбита с толку такой настойчивостью и его быстрыми движениями. Он убрал мои руки и, взяв их за запястья, стиснул и придавил к кровати по бокам от меня, а затем начал с силой вдалбливать меня в кровать, покрывая поцелуями мое  лицо с какой-то странной нежностью. От него повеяло эмоциями сильнейшего возбуждения. И я из-за растерянности поймала их и ощутила как свои собственные. Невольно из меня вырвался стон. И это словно дало караксу сигнал, что он еще глубже и сильнее начал в меня входить, пропитывая своим запахом каждую клеточку моего организма. Не выдержав такого напора возбуждения, я со стоном затряслась и с ужасом поняла, что взрываюсь. Горячая волна распространилась по всему моему телу и, уткнувшись Стерку в грудь, я зашипела и укусила его, с такой силой, что почувствовала кровь у себя во рту. Одновременно я услышала и его стон.

Стерк вышел из меня и лег рядом, притянув мою голову себе на грудь. А я лежала опустошённая и расслабленная в его объятиях, долгое время, пытаясь привести свои мысли в порядок. В итоге до меня наконец-то дошло, что только что произошло.  Первое, мое собственное тело меня придало, или мой разум повредился? Второе,  каракс не выпустил свои шипы.

Граф, поднялся и, подхватив меня на руки, пошел принимать ванную, вместе со мной. Прохладная вода могла бы взбодрить, если бы не прикосновения Стерка и его эмоции. Было огромное желание опять ощутить его в себе, которое я пыталась задушить на корню. Может все дело в том, что Стерк мой первый мужчина? Я никак не могла найти ответ на этот вопрос.

- Вот видишь, девочка моя, я же говорил, что ты привыкнешь. К тому же о темпераменте дракониц всегда ходили легенды, похоже, что они не врали.

Высказался граф, когда мы уже одетые шли в столовую на завтрак. Я промолчала, в любом случае, мое мнение ему было не нужно, так что лучше уж молчать и пытаться понять хотя бы саму себя.

Возможно это то, о чем мне говорила мама, когда объясняла, что мне будет легче жить, имея способность к эмпатии?

- Понимаешь Анна, тебе крупно повезло, что ты получила такой дар от наших предков, ты будешь ощущать эмоции окружающих и автоматически сама же их и испытывать, возможно, из-за этого тебе будет легче терпеть много мужей.

Конечно, все это она еще говорила мне до смерти папы, когда же он погиб, ее мнение резко поменялась. Она во что бы то ни стало, хотела уберечь меня от такой участи.

После завтрака, под предлогом срочных дел, их мне, между прочим, сам граф придумал, я удалилась в свои покои, с управляющим.

Мы с Эдвином решили начать инвентаризацию имущества. Управляющий сам предложил, заодно познакомиться со слугами в замке. Так мы с книгой двинулись по всему замку пересчитывать, картины, гобелены, столики, кресла. Странно, но нудное и однообразное занятие захватило меня и даже стало интересно, неужели Эдвин настолько педантичен, что у него такой порядок в делах? Когда же время подошло к обеду, и я уже отдав книгу Эдвину, собралась идти обедать, управляющий, прощаясь вдруг сказал:

- Мы все очень рады, что в нашем замке наконец-то появилась хозяйка, и я благодарен вам за вчерашнее.

Я хотела возразить управляющему, о том, что я ничего толком и не сделала, но он поклонился и очень быстро ушел. От его слов на душе стало хоть немного, но теплее. Когда постоянно находишься во взвинченном состоянии, и приходится только и делать, что следить за своим языком, да и не только языком, но и эмоциями, вот такое вот простое и спокойное отношение начинает подкупать и становится хоть немного, но легче жить в этом враждебном месте.

В обед сестры уговорили меня с ними порисовать на природе, у меня совершенно не было желания заниматься творчеством, единственное, что хотелось так это доделать свою вышивку. Я решила оставить ее графу, в подарок. Быть может он, что-то сможет понять, и возможно даже отпустить свое прошлое, не сейчас, нет, но … когда-нибудь.

Но так как граф мне уже объяснил, что моя задача развлекать гостей, то пришлось соглашаться и идти с девушками в сад.

Я взяла лишь карандаш и, увидев на ветке птичку, рисовала ее. Девочки, что-то щебетали, а я просто поддакивала им иногда.

Закончив рисовать, баронессы настояли на том, что бы сходить помузицировать. И пришлось идти в музыкальную комнату. С нами пошли граф и четверо мужчин из его свиты. Кажется, балагурство у них было в крови, они бесконечно о чем-то шутили, смешили девушек, даже графиню. Мне приходилось тоже улыбаться, но ощущения спокойствия и настоящей радости в обществе графа я не чувствовала. Приходилось буквально вымучивать из себя улыбки. Особенно, когда в комнате для музицирования он сел на софу рядом со мной.

Я была безумно благодарна баронессе Атии, когда та спросила, не желаю ли я, что-нибудь исполнить, с ухмылкой на лице. Видимо полагая, что я не умею играть на фортепьяно. Мне хотелось как можно дальше находиться от графа, а играть на инструменте, чем не хороший повод?