Вампиры. A Love Story - Кристофер Мур

В рождественскую ночь, ближе к полуночи, Дрю с темными очками на носу сидел в своей гостиной в окружении полутораметровых кустов конопли, каждый в отдельном горшке, и смотрел телевизор. По кабельному показывали фильм о любовной связи англичанки, хозяйки поместья, с трубочистом.

(Из- за своего графика и постоянного недоедания Дрю так и не завел себе девушки. До встречи с Синью сексуальная жизнь доктора проходила в печальном одиночестве, и -вздох - явно останется таковой и в будущем.)

Всякий раз, когда покрытая сажей рука трубочиста шлепала помещицу по напудренной заднице, темный отпечаток на мраморно-белой коже омрачал сознание Дрю и лишал возбуждение радости. Печаль прочно поселилась в гостиной, и даже конопля была не в силах ее развеять.

И тут (совсем как в фильме «Эректо, щедро одаренный разносчик пиццы, бог любовных сходок») в дверь постучали.

Дрю привел свой туалет в порядок и продрался сквозь джунгли на кухоньку к монитору. Камеру он установил еще до того, как его доктор выписал ему рецепт, который мог до некоторой степени оправдать в глазах властей его увлечение растениеводством («пациент жалуется на перемежающуюся депрессию, назначено три грамма каннабиса каждые три часа - ингаляции, перорально или рекально»).

На мониторе маячила бледная, но хорошенькая блондинка в консервативном платье для коктейлей и в туфлях на каблуках - словно только что с вечеринки (прямо как на заказ!). Крошечные синие заколки сверкали у нее в волосах. Роль помещицы вполне бы ей подошла.

Дрю вдавил кнопку интеркома:

- Привет. Вы уверены, что не перепутали адрес?

- Уверена. Мне нужен Дрю. - Улыбка у девушки была само совершенство.

- Мамочки, - подумал Дрю и вдруг понял, что произнес это слово вслух.

- Сейчас.

Он пригладил волосы, поправил брюки, в пять прыжков оказался у входной двери, вспомнил про солнечные очки, задрал их на лоб, широко улыбнулся и распахнул дверь. Поток ультрафиолетовых лучей хлынул в темноту.

Улыбка исчезла с лица красотки. Раздался визг. Языки пламени забегали по ее телу, и она отпрыгнула в темноту.

Дрю кинулся за ней.

Двадцать два

Исторические записки Эбби-Натуралки,

доблестной носферату

Не Рождество, а отстой. Полный облом, если не считать убийства. Теперь понятно, какая это скорбная скука - Вечность. Жевать, блевать, тосковать и весь день торчать с мамой и Ронни.

Джаред объявился только в шесть. У его папаши новая семья, все внимание - маленьким сестричкам. Утро, раздача подарков, визг и писк - а Джареда как бы и нет. Цельный день он торчал в своей комнате, смотрел «Кошмар перед Рождеством» и обкуривался. Своих шнурков Джаред как-то просветил, чтобы не лезли зря в его помещение, а то как раз застанут его со спущенными штанами за просмотром порно для гомиков. С тех пор к нему никто не суется.

(Ему- то хорошо. Я могу хоть на голове стоять и гадить на обеденный стол, мамик все равно будет твердить: «Малышка, Рождество -семейный праздник. Мы все должны быть вместе». Я от нее просто зависаю.)

Так что мы типа опять крутили «Кошмар перед Рождеством», пока мамахен и Ронни не заснули на диване. А мы с Джаредом намалевали Ронни на лысине крутую родоплеменную татушку. Черным и красным фломастером. Прямо как настоящая вышла.

- Пошли кофейку хлобыстнем, - говорит Джаред, - у меня карточка «Старбакс» на сто долларов. Тетя подарила.

Терпеть не могу, когда хвастаются рождественскими подарками. Пошло и меркантильно. Так что я ему:

- Да я бы с удовольствием. Только я ведь теперь одна из избранных. На меня возложены обязанности.

Джаред мне:

- Не может быть. Так ты еврейка?

А я такая:

- Нет. Носферату.

А Джаред:

- Не тухли.

А я:

- Помнишь того красавчика в «Уолг-ринс»? Это был он. Хотя вообще-то в священный круг кровожадных меня ввела Графиня.

Джаред такой:

- И ты мне даже не позвонила?

- Извини, но ты теперь для меня - низшая раса.

- Я так и знал. Вот непруха. Вечно мне не везет.

Сейчас как разнюнится. Срочно принять меры.

- Купи мне мокачино, и я поделюсь с тобой тайным знанием.

Оставляем записку.

Дескать, Джаред меня трахнул, и мы с ним сбежали из дома поступать в сатанисты. Маман когда проснется, так хоть не ударится в панику. Записка-то налицо. Сама всегда настаивала.

Идем в кафешку. Только в этой гребаной стране все под железной пятой Христа-младенца. В Рождество каждая точка на хрен заперта. В девять рыгаловок ткнулись, без толку.

Джаред такой:

- Познакомь меня с ними. Я тоже хочу в темную тусовку.

А я ему:

- Отвяжись, плоскоголовый.

Он и правда сегодня какой-то приглаженный-зализанный, только один шип и торчит из прически. В пластиковом дождевике - реальная ходячая вешалка. Только я не хочу знакомить его с Графиней и Темным Повелителем не поэтому. Не могу, и все. Графиня взбесится, подумает, я использую ее дар, чтобы выпендриться перед парнем.

И я говорю:

- Это страшная тайна.

Тут Джаред надувает губы и распускает нюни. Он в этом отношении тренированный. У меня на душе делается пузырно-коряво.

Прямо зловонное пюре из грешных дыр, как метко выразился Лотреамон

[14]

. (Молчать! Лили говорит, по-французски это звучит куда более романтично.)

Ну я и взяла его с собой. Только строго-настрого велела ошиваться на другой стороне улицы и в дом не заходить. Вываливаемся мы из-за угла дома Темного Повелителя - а у двери торчит тип в желтом комбинезоне, какие носят водители грузовиков. Капюшон поднят, голова опущена, словно целую вечность собрался стоять.

Тип поворачивается к нам. Особенно не торопится.

Джаред мне на ухо:

- Попали на гопника. - И хихикает, будто маленькая девочка.

Парней его смешок просто бесит. Поэтому Джаред всегда таскает за голенищем тридцатисантиметровый обоюдоострый кинжал - Волчий Клык. К счастью, храбрости кинжал ему не добавляет, Джаред так и остался слюнтяй слюнтяем, зато ему ужасно нравится, когда в клубах оружие у него отбирают охранники и все на него пялятся.

Наверное, мои вампирские сверхчувства уже пробудились. Я четко знаю: этот хрен в трехсотдолларовом комбинезоне, что маячит на пустой улице в рождественскую ночь, никакой не гопник. Хватаю Джареда за руку и тяну обратно за угол.

Шепчу ему:

- Полный назад. Опустить светомаскировку. Слиться с тьмой. Яйца в узел. И ни гу-гу.

Поднимаем капюшоны и осторожно выглядываем. Желтый в комбинезоне весь как-то изготовился. Дверь распахивается, и на улице появляется старый вонючий бродяга (у которого бритый кот), боеголовка из штанов торчит. Типа отлить выполз. Еще шестнадцать лет прожила бы без такого зрелища. Желтый хватает его за волосы, отгибает голову в сторону и кусает за шею. Вот он кто, мать его! Вампир! Клыки так и сверкают в темноте! Бомж визжит, и брыкается, и поливает мочой все вокруг. Слышу, как за дверью шипит кот. Тут Джаред хватает меня за мою сумку «вырви глаз» и тащит прочь. Все, больше я ничего не увидела.

Джаред:

- Ух ты.

И я:

- Ага.

Пройдя пару кварталов, достаю мобильник и звоню Графине. Автоответчик. Идем в «Митерон» на специальный полуночный сеанс «Кошмара перед Рождеством». Чтобы успокоить нервы, берем по большой диетической коле. Отзвонятся мои вампиры, наконец? Джаред забыл ингалятор дома и с самого момента нападения желтого на оборванца тяжко дышит. Люди оборачиваются. Я пересаживаюсь от него подальше: еще подумают, что я его руками удовлетворяю. Или чего похуже.

Полная дурных предчувствий, вся дрожу. Время ползет, словно нарыв от неудачного прокола рассасывается.

Ждем.

Покурить бы. Когда все закончится. А мама подарила мне зеленого медвежонка! Прелесть, прямо не могу!

- Ты уверен, что оставил его именно здесь?

Взгляд Джоди блуждает по всему Эмбаркадеро. Пусто - уличные актеры и попрошайки давно удалились. Со стороны моста Бей-бридж доносится шум машин, в Аламедо надрывается ревун - предупреждает о тумане. Туннель вдали выплевывает поезд, пустой состав направляется в депо. С Маркет-стрит выруливает полицейская машина, освещает парочку и мимо здания паромной переправы катит к Рыбачьей Пристани. Томми машет полицейским рукой.

- Да, когда время истекло, я был на этом самом месте. Он ведь весил тонну. Его таскать - куча народу нужна.

На брусчатке что-то блестит. Джоди опускается на корточки. Металлические опилки. Джоди слюнит палец и трогает камень. Желтые крупинки прилипают к коже.

- Если только скульптуру не разрезать на части.

- Да кому это надо? Распилить статую и забрать кусочки?

- Неважно. Один черт, воры это или мусорщики. Одно из двух. Если бронзовую оболочку распилили днем, Илию сожгло солнце. Если ночью - он сейчас на свободе.