Восход дальней звезды - Александр Родной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернувшись в резиденцию, Надзиратель пришёл на кухню к Василисе Васильевне.
– Я всегда доверял тебе как самому близкому, самому родному человеку, – признался он, – скажи мне, что ты думаешь о Проповеднике?
Хранительница очага взяла старого друга за руку и присела рядом. Свой ответ она начала издалека:
– Агния уехала тогда в город, её остановили патрульные. Она показалась им подозрительной, не выспавшейся. Обследование в лечебнице выявило специфические антитела в крови. Это страшная потеря для вас и для меня. Мы должны принять это и попробовать отпустить, чтобы жить дальше. Мы обязаны не позволять ненормальным проходимцам морочить нам голову.
– Зимовит теперь верховный правитель. Думаю, выборов не будет. Он что-нибудь придумает, чтобы их отменить. О новых городах и осушении моря можно забыть. Он воплотит в жизнь все самые ужасные планы, что строил по отношению к моей Родине. И он не даст мне уйти. Я должен буду бороться с ним. Но как? Что я могу противопоставить? У меня нет ничего против власти верховного правителя. Решение о публичной казни Проповедника было принято на Малом Континенте, но если бы верховным правителем был Драгавит, я бы обсудил это с ним. Теперь же я не смогу отменить этого решения. Но я могу попытаться поломать планы властителей Малого Континента! Я не допущу, чтобы его казнили так, как хотят они. Я вытащу Проповедника и лично побеседую с ним. Если моё сердце подскажет, что он врёт, что он самозванец или умалишённый, я сам его убью.
глава одиннадцатая
Тимофей Лукич – староста деревни, провёл бессонный день и ранним вечером вышел из дома, чтобы босиком пройтись по ещё тёплой траве. В душе была необъяснимая тревога. Предчувствие чего-то нехорошего не давало ему покоя.
– Доброй ночи, Лукич! – поздоровался с ним Матвей, на котором были лишь широкие штаны с вытянувшимися коленями. – Хороша погодка!
– Да-а, – протянул староста и с прищуром осмотрелся вокруг.
Матвей принялся колоть дрова на дворе своего дома. Матвею было тридцать пять лет. На наружность он был бы самым обычным неприметным человеком, если бы не усы, которые соединялись с короткой бородой, и бакенбарды. Матвей считал, что этим привлекает к себе внимание противоположного пола и всегда, когда на него смотрела какая-нибудь женщина, он проводил по своей бородке рукой.
Проснулась Лександра. Никто, кроме Надзирателя и Горыни, не знал, сколько ей лет, и она никому не говорила о своём возрасте. Она была высокой и сильной, молчаливой и порой казалась суровой; кто-то мог дать ей тридцать лет, а кто-то и все сорок.
Лександра вышла из избы с двумя вёдрами в руках, чтобы набрать воды в единственном на поселении колодце.
– Доброго вечера! – поздоровался Матвей и провёл рукой по бороде.
Лександра кивнула в ответ и ухмыльнулась, ей казалась забавной эта его привычка.
– Погоди, помогу! – сказал Матвей и подбежал к ней.
– Ну, помоги, – ответила Лександра. Он давно оказывал по отношению к ней внимание. Лександра была женщиной физически крепкой, но никогда не отказывалась от мужской поддержки. Она знала, что небезразлична Матвею, но старалась близко к себе его не подпускать.
С севера стали слышны отдалённые раскаты грома.
– Ночная гроза – это не к добру, – высказал мысли вслух староста и спрятался в дом.
С Тимофеем Лукичом творилось что-то необъяснимое. От небывалой тоски внезапно защемило в районе сердца. Староста прилёг на кровать и пролежал достаточно долгое время. Разные мысли приходили в голову. Его отвлёк звук работающего автомобиля. Кто-то приехал. Тимофей Лукич взглянул на часы и не поверил глазам. Он пролежал на кровати больше двух часов.
Староста поднялся, подошёл к окну и увидел внедорожник Горыни. Вместе с ним приехал и Надзиратель. «Что-то зачастили», – с тревогой подумал Тимофей Лукич.
Вид у Надзирателя был озабоченный. На лице была тяжёлая гримаса. Горыня этой ночью тоже был молчалив.
– Тимофей Лукич, – обратился он к старосте, – собери ка всех у себя, да побыстрей.
Шесть мужчин и четыре женщины – все нынешние жители деревни сели за большой стол. В этот раз он не был накрыт, а Надзиратель выглядел суровым, значит, предстоял серьёзный разговор. В комнате воцарилась тревожная атмосфера.
– Начну с печальной новости, – наконец сказал Надзиратель, – верховный правитель погиб, новым главой государства стал Зимовит.
– Но здесь мы по другой причине, – выждав небольшую паузу, заявил Горыня.
– Очень скоро на центральной площади должна быть проведена публичная казнь одного человека. Я сразу скажу кто он. Возможно, кто-нибудь из вас слышал о нём раньше. Его прозвище Проповедник, настоящего имени не знает никто. Он выступал с еретическими речами в людных местах, за что был приговорён к казни.
– Вы хотите спасти еретика? – спросила Лександра.
– Знаю, – ответил Надзиратель, – что большинство населения презирает ересь. И я тоже. Так мы воспитаны. Это сложно объяснить, но я обязан не допустить осуществления прилюдной казни этого человека. Сейчас вы можете с непониманием отнестись к моим словам и действиям. Но я должен лично встретиться с ним и поговорить. Если я ошибся, если пойму, что он не тот за кого себя выдаёт, что все его слова – сплошная выдумка, я самостоятельно приведу приговор в исполнение.
– Вы жизнью обязаны Надзирателю, – сказал Горыня, медленно посмотрев на каждого, – но ни он, ни я не вправе требовать от вас помощи взамен в этом деле.
– Я не требую, только прошу. Мне нужны три добровольца, чтобы выкрасть Проповедника. Найдутся ли среди вас такие смельчаки?
«Не зря я переживал», – подумал староста, встал со стула и громко сказал:
– Я готов.
– Ты уже в возрасте, – посмотрел на него Горыня, – но, насколько мне известно, ты был хорошим водителем.
– Был и остаюсь им, хотя давненько не практиковался. Всё-таки двадцать пять лет стажа!
– Благодарю, Тимофей Лукич, – Надзиратель сделал поклон головой.
– Я буду вторым добровольцем, – встала со стула Лександра.
– Здесь есть мужчины, – Горыня не хотел брать её с собой.
– Например, я! – поднялся следом Матвей. – Женщинам в таком деле не место, согласен.
Лександра метнула резкий взгляд в сторону Матвея, будто молнию, подошла к нему и протянула руку.
– Я поборю тебя в два счёта, я сильнее всех вас, ну, кроме Горыни.
– Хочешь побороться? – засмеялся Матвей, но улыбка быстро исчезла с лица. Он вдруг испугался, что может проиграть женщине.
Горыня посмотрел на оставшихся мужчин. Они сидели, опустив голову, стыдясь показать глаза.
– Больше никто? – пробасил он и, выждав небольшую паузу, обратился к Лександре. – Поборешься со мной.
Горыня присел рядом. Они опёрли руки
