Избранное - Нагиб Махфуз

— Моя имя Габаль! Я пришел, чтобы поселиться здесь.

— Ты покинул свою улицу?

— Да…

Изучающе вглядываясь в лицо Габаля, Балкыти продолжал:

— Пока существуют футуввы, будут и беглецы! Но скажи мне, ты убил мужчину или женщину?

Сердце Габаля бешено забилось, но он твердым голосом сказал:

— Странная шутка из уст такого почтенного человека! Балкыти захохотал во все горло, потом сказал:

— Я не из числа тех, кто позволяет футуввам помыкать собой, а ты не какой–нибудь мелкий жулик. Такие, как ты, покидают родную улицу лишь из–за убийства.

Габаль в сильном замешательстве начал объяснять:

— Я сказал тебе…

Но Балкыти не дал ему договорить.

— Уважаемый, мне нет дела до того, убийца ты или нет, особенно после проявленной тобой смелости. Здесь каждый мужчина либо вор, либо грабитель, либо убийца. И чтобы ты убедился в моей искренности, я приглашаю тебя выпить чашку кофе в моем доме.

Надежда увидеть вновь его красавицу дочь обрадовала Габаля.

— С удовольствием! Почту за честь!

Они бок о бок пошли через рынок в направлении улицы Килла, и, когда толпа осталась позади, Балкыти спросил:

— Ты шел к кому–нибудь из наших мест?

— Я никого здесь не знаю.

— И тебе негде остановиться?

— Негде!

— В таком случае будь моим гостем до тех пор, пока не найдешь себе пристанище, — радушно предложил Балкыти.

Сердце Габаля забилось от радости.

— Как мне благодарить тебя, муаллим?! Ты так добр! Балкыти засмеялся.

— Пусть это тебя не удивляет! В моем доме живет множество змей. Так неужели не найдется места для человека?.. Тебя напугали мои слова? Ведь я заклинатель змей, и ты увидишь, как следует приручать их!

Они прошли всю улицу до конца и оказались на краю пустыря. Габаль увидел маленький домик, стоящий на отшибе. Стены его были сложены из камня, и по сравнению с теми, которые видел Габаль на улице Килла, дом казался совсем новым. Указав на него, Балкыти с гордостью сказал:

— Дом Балкыти, заклинателя змей.

34.

Подходя к своему жилищу, Балкыти объяснял:

— Я выбрал это уединенное место, так как в глазах людей заклинатель змей — сам большая змея.

Они вошли вовнутрь и оказались в длинном коридоре, в конце которого находилась закрытая комната. По обеим сторонам коридора Габаль заметил еще две закрытые комнаты. Указав на ту, что была напротив входа, Балкыти сказал:

— Здесь размещаются орудия моего труда, как живые, так и неживые. Не бойся, дверь крепко заперта. Да и, поверь, со змеями легче ужиться, чем со многими людьми, например с теми, от которых ты убежал. — И Балкыти рассмеялся своим беззубым ртом, потом продолжал: — Люди боятся змей, даже футуввы их опасаются, а я обязан им своим хлебом, и только благодаря им я построил этот дом. А в этой комнате, — он указал на комнату справа, — спят мои дочери. Их мать давно умерла, а меня оставила доживать свой век бобылем. В этой комнате, — он указал на дверь слева, — будем спать мы с тобой.

Вдруг с боковой лестницы, ведущей на крышу, послышался голос младшей из сестер:

— Помоги мне со стиркой, Шафика! Что ты сидишь без дела, словно окаменела?

— Эй, Саида! Твой голос разбудит всех змей! А ты, Шафика, не отлынивай от работы, — прокричал им Балкыти.

Значит, ее зовут Шафика! Какое прекрасное имя! Даже сердилась она на рынке не обидно. А как светились благодарностью ее прекрасные черные глаза! Узнает ли она, что я принял это опасное приглашение лишь ради нее?

Тем временем Балкыти открыл комнату слева по коридору, пропустил вперед Габаля, затем сам вошел и затворил за собой дверь. Сев на длинную тахту, стоящую справа от двери, Балкыти усадил Габаля рядом с собой. Габаль огляделся: на противоположной стороне комнаты стояла кровать, застланная серым одеялом, на полу между кроватью и тахтой лежала цветная циновка. На ней стоял медный, потемневший от времени поднос, посреди его высилась кучка пепла от кальяна, с краю лежали щипцы и железный прут, тут же была насыпана горстка подслащенного табака. В единственное открытое окно была видна пустыня, бледно–голубое небо над ней да высокие склоны горы Мукаттам. Среди полной тишины время от времени разносились крики пастухов. Дуновения ветерка приносили с собой зной полуденного солнца. Балкыти так пристально разглядывал Габаля, что тому стало неловко, и он решил разговором отвлечь от себя внимание хозяина дома. В этот момент потолок задрожал от топота бегущих по крыше ног, и сердце Габаля затрепетало. Он тотчас же решил, что это звук ее шагов, и ему страстно захотелось принести счастье этому дому, даже если ради этого придется сражаться со змеями.

«Быть может, — подумал Габаль, — этот человек убьет меня и закопает в пустыне, как я Кадру. И избранница моя так и не узнает, что я пожертвовал жизнью ради нее». Голос Балкыти прервал его размышления:

— Что ты умеешь делать?

Габаль, вспомнив, что в кармане у него всего несколько монет, ответил:

— Я найду какую–нибудь работу!

— Но, может быть, тебе не к спеху искать работу? Вопрос этот обеспокоил Габаля.

— Лучше, если я найду работу прямо сегодня, — сказал он.

— У тебя телосложение футуввы!

— Но я ненавижу насилие! Балкыти рассмеялся.

— А чем ты занимался у себя? — спросил он. Поколебавшись, Габаль пояснил:

— Я работал в управлении имения.

— Вот как?! И как же ты оставил эту счастливую жизнь?

— Судьба!

— Ты что, заглядывался на какую–нибудь госпожу?

— Боже упаси!

— Ты очень осторожен, но скоро ты привыкнешь ко мне и раскроешь все свои тайны.

— Даст Бог!

— У тебя есть деньги?

Опять беспокойство охватило Габаля, но он не показал виду и честно сказал:

— Есть немного, но их надолго не хватит.

— Ты умен, как ифрит! — подмигнул Балкыти. — Знаешь, из тебя может выйти прекрасный заклинатель змей. Может, мы будем работать вместе? Не удивляйся моим словам. Я стар и нуждаюсь в помощнике.

Габаль не принял эти слова всерьез, но ему хотелось как–то сблизиться с этим человеком. Он открыл было рот, но Балкыти опередил его:

— Мы обдумаем все не спеша, а сейчас…

С этими словами он поднялся и направился к выходу.

***

После полудня мужчины вышли из дома. Балкыти отправился по своим делам, а Габаль решил пойти на рынок осмотреться и сделать кое–какие покупки. Вернулся он уже вечером, отыскав уединенно стоящий дом по свету, пробивавшемуся из его окон. Подойдя вплотную к дому, он услышал внутри голоса спорящих и не мог удержаться, чтобы не прислушаться к разговору. Габаль различил голос Саиды:

— Если ты правильно угадал, отец, то, значит, он совершил преступление и бежал. Тогда нам придется иметь дело с футуввами его улицы! Л что мы можем против них?

Но Шафика возразила:

— Он не похож на преступника! Балкыти насмешливо спросил:

— Ты уже так хорошо знаешь его?

— Почему же он бежал от благополучной жизни? — воскликнула Саида.

— Нет ничего удивительного в том, что человек покинул улицу, на которой столько футувв, — проговорила Шафика.

— И откуда ты все знаешь? — с насмешкой в голосе спросила Саида.

— Общение со змеями, — вздохнул Балкыти, — не прошло для меня даром, я дал жизнь двум гадюкам!

— Отец! Ты пригласил его в дом, ничего не зная о нем!

— Кое–что я уже знаю, а впоследствии узнаю все. В конце концов, у меня есть глаза. А пригласил я его, убедившись в его смелости, и решения своего не изменю!

При других обстоятельствах Габаль ушел бы не задумываясь. Ведь оставил же он без колебаний благополучную жизнь. Но к этому дому его словно приковывала неведомая сила. Как сладостны были звуки голоса, защищавшего его. Этот нежный голос рассеивал ночные страхи. И казалось, лунный серп над горой улыбается, словно сообщая радостную весть. Габаль немного обождал, потом кашлянул и постучался. Дверь открыл сам Балкыти, в руке он держал фонарь. Мужчины прошли в свою комнату, и Габаль, положив на поднос принесенный им сверток, сел на тахту. Балкыти спросил, указав на сверток:

— Что это?

— Финики, сыр, халва и горячая таамия… Балкыти улыбнулся.

— Значит, у нас есть все, что нужно, чтобы провести приятный вечер.

Он дружелюбно похлопал Габаля по плечу.

— Не так ли, сын управляющего?

Сердце Габаля невольно затрепетало. В памяти неожиданно всплыли картины прежней жизни: Ханум, заменившая ему мать, сад с жасминовыми кустами, соловьи, поющие над ручьями, мир и сладкие мечты. Жизнь, канувшая в небытие. Но тут его печальные воспоминания словно смыло теплой волной, и перед ним возник образ нежной девушки. И опять он почувствовал таинственную власть дома, где живут змеи. С неожиданным воодушевлением Габаль воскликнул: