Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Брюс Худ

Нейробиолог Дэвид Иглмэн убежден, что мы входим в новую эру. Скоро наше понимание работы мозга заставит нас столкнуться с трудностями установления критериев: когда человек может нести ответственность за свои действия[283]. Это зарождающееся поле нейроэтики: нейрологический базис нравственности и правил поведения. Нейроэтика призвана решать: можно ли возлагать вину на Уитмэна или того педофила при условии такой очевидной патологии мозга, как раковая опухоль? Иглмэн полагает, что, по мере постижения принципов работы мозга, мы все больше будем сталкиваться с аргументами в защиту преступников как не отвечающих за свои действия из-за каких-либо биологических отклонений. Чем больше мы понимаем микрофункционирование мозга, тем больше узнаем о разных дисбалансах и предрасположенностях, связанных с криминальными деяниями. Где общество со временем проведет черту виновности?

Фактически сейчас уже нет нужды доказывать биологические нарушения – достаточно лишь действовать нехарактерно для себя, для вашего обычного Я. Именно такое решение принял канадский суд присяжных в случае Кена Паркса, который в 1988 году проехал 23 километра до дома родителей жены в Онтарио, где напал на них с ножом, убив тещу. Затем он пришел в местный полицейский участок и сказал: «Я думаю, что я кого-то убил».

До нападения Паркс утверждал, что любит родителей жены, которые называли его «добрый великан». Защита настаивала, что Паркс не помнит нападения, что он был в сомнамбулическом состоянии. Они ввели формулировку «убийство в состоянии не-безумного автоматизма как часть предполагаемого эпизода сомнамбулизма». У Паркса прежде не было зафиксировано такого поведения, и, поскольку нападение абсолютно не соответствовало его характеру, присяжные приняли доводы защиты и оправдали его[284].

Но что это означает – действовать не соответственно характеру? Это утверждение предполагает, что наше суверенное Я узурпировано некими внешними силами. Откуда эти внешние силы распространяют свое влияние, как не из нас самих? Можно ли утверждать, что прошлое или окружающая среда виноваты в чьих-то действиях или что его мозг сделал это? Я однажды обсуждал эти проблемы за обедом с двумя взрослыми людьми, которые расходились в своих политических взглядах диаметрально противоположно. Как вы, вероятно, догадываетесь, консерватор был склонен винить личность, а либерал выносил обвинение обществу. Очевидно, что эти вопросы не имеют однозначных ответов.

Многие правовые системы действуют на основе версии Правила М’Нэйтена – судебного прецедента, последовавшего за попыткой убийства британского премьер-министра Роберта Пила, предпринятой Дэниэлом М’Нэйтеном в 1843 году. Оно известно как признание невменяемости и основывается на следующем критерии: «…в момент совершения деяния обвиняемый действовал в состоянии нарушения способности разумно мыслить, произошедшей из-за расстройства ума: не понимал природы и характера того, что делал, а если и понимал, то не отдавал себе отчет, что совершает недопустимое».

Проблема в том, что мы всегда можем найти способ оправдать собственные действия, превратив в ретроспективе бессмысленные вещи в обоснованные. Этот момент важно учитывать при обсуждении процесса принятия решений. Кроме того, мы можем считать свои действия нормальными, если не принимаем во внимание их последствий. Это тоже повод сделать нам исключение? Если так, то что же считать нехарактерными действиями? Однократное нарушение хуже, чем повторяющееся? В конце концов, если кто-то постоянно нарушает закон, может быть, он просто не способен контролировать собственные действия или не ведает, что эти действия неправомерны. С другой стороны, если действие совершено только однажды, не означает ли это, что нарушитель должен быть наказан более жестоко, поскольку он лучше сознавал недопустимость этих действий?

Чем больше мы понимаем микрофункционирование мозга, тем больше узнаем о дисбалансах, связанных с криминальными деяниями. Где провести черту виновности?

Именно такие споры возникли в 2010 году, когда мир взорвался негодованием из-за импульсивного жестокого поступка, совершенного 45-летней служащей британского банка, Мэри Бэйл из Ковентри. Августовским вечером она шла домой и увидела симпатичную четырехлетнюю кошку Лолу, сидевшую на садовой ограде. Мэри обычно останавливалась, чтобы погладить кошку по дороге в больницу, куда она приходила каждый день, навещая своего больного отца. На сей раз она снова остановилась, чтобы погладить полосатую кошку, а затем дважды оглянулась, открыла крышку ближайшего контейнера для перерабатываемых отходов, схватила кошку за холку и ловко бросила в контейнер, после чего быстро пошла к своему дому, который находился через три улицы от того места.

К несчастью для Мэри, ее подлый поступок был зафиксирован домашней системой наблюдения хозяина кошки, который разместил это видео на своей странице в «Фейсбуке». Видео разошлось по всему миру и вскоре тысячи людей со всего света стали судить о Мэри: «Она хуже Гитлера». Когда Мэри наконец была идентифицирована по этому видео, ее арестовали за жестокость, но одновременно взяли под защиту полиции из-за угроз негодующей публики, которые она получала.

Что заставило эту обычную, нормальную служащую банка совершить подобный бессмысленный акт жестокости? Сначала Бэйл сказала, что она «внезапно подумала, что будет забавно» посадить кошку в корзину. Позже она заявила, что ее действия были «совершенно не характерными для нее» и что она совершенно не помнит этого события. Дескать, без сомнения, это был единичный нравственный проступок. Когда ее судили в октябре 2010 года, суд принял тот факт, что она испытывала сильный стресс. Мэри пришлось оставить работу в банке. Ее отец также только что умер, но суд был менее понимающим, чем в случае Кена Паркса. Бэйл признали виновной в жестоком обращении с животными, присудили большой штраф и запретили иметь домашних животных в течение пяти лет. Возможно, это больше говорит о том, как британцы относятся к своим домашним любимцам, чем об их готовности оправдать мгновенные приступы безумия.

Неприятности со свободной волей

Обычно мы убеждены, что если не находимся в состоянии стресса и не страдаем никаким психическим расстройством, то способны свободно принимать решения и делать свой выбор. По общему убеждению, наши решения не предопределены, и мы можем сами выбирать из имеющихся альтернатив. Именно это многие люди понимают под свободой воли: убеждение, что человеческое поведение есть выражение личного выбора и не определяется физическими силами, судьбой или богом. Другими словами, существует управляющее всем Я.

Однако нейробиология говорит нам, что, возможно, мы ошибаемся: свободная воля тоже является иллюзией – не тем, что мы думаем. Мы полагаем, что обладаем свободой, но на деле это не так. Пора переосмыслить понятие свободной воли. А точнее, недостаточность свободной воли для оправдания наших мыслей и поступков. Например, я убежден, что предложение, которое я только что напечатал, было моим выбором. Я думал о том, что я хочу сказать и как это сказать. У меня не только было осознанное ощущение собственного намерения начать эту линию дискуссии в данный момент, но и ощущение личного действия, фактического его написания. Я знал, что именно я делаю это, чувствовал авторство собственных действий.

Кажется абсурдным подвергать сомнению свободу моей воли в данном случае, но, как бы ни было неприятно это признавать, эти ощущения – совсем не то, чем они кажутся. Потому что любой личностный выбор является кульминацией взаимодействия множества скрытых факторов: от генетической наследственности и жизненного опыта до текущих обстоятельств и планируемых целей. Все эти факторы оборачиваются паттернами нейронной активности в мозге. Это матрица нервных клеток, передающих сигналы по всей моей нервной структуре. Мои склонности, мои воспоминания, мои ощущения и мои мысли сводятся к взаимодействующим паттернам возбуждения и торможения в моем мозге. И когда эти проверки и настройки наконец-то проведены, результирующая сумма всех этих сложных взаимодействий выражается в решениях и выборе, который я делаю. Мы не осознаем этих влияний, поскольку они подсознательны, и нам кажется, что решение было достигнуто независимо. Еще Спиноза писал: «Люди ошибаются, думая, что они свободны. Это мнение основывается на осознанности своих действий и игнорировании причин, которыми они определяются[285]».

Таким образом, с точки зрения изложенной логики свободной воли существовать не должно. Нет в нашей голове никакого царя Соломона, взвешивающего доказательства. Мы уже обсуждали проблему гомункулюса у нас в голове. Он не может существовать, поскольку это свелось к бесконечной регрессии: а кто находится в голове этого человечка, и так далее, и так далее.