Покорители вечных бурь - В Сытин

- Нет, не кажется. Я ведь математик.

- Нет, ты скептик!

- Подожди ругаться! Мне нетрудно доказать тебе, что, как я уже сказал, нам рано еще радоваться. Дело вот в чем. Примерно из ста тысяч метеоров - этих странников в межпланетных просторах, - встречающихся с Землей каждые сутки, лишь очень немногие достигают нижних слоев атмосферы. И совсем мало их падает на нашу планету в виде метеоритов. Причина этому тебе известна: они проникают в атмосферу Земли с космическими скоростями до восьмидесяти километров в секунду и поэтому в подавляющем большинстве сгорают в верхних слоях газовой оболочки нашей планеты. Понимаешь - в верхних слоях. Алтайским астрономам просто посчастливилось поймать своими приборами такой метеор, который долетел почти до тропосферы. Ну, а теперь скажи: прав ли я, выражая сомнение в возможности использовать этот способ изучения вихрей? Когда еще, где и кому снова посчастливится поймать локатором обсерватории такой редкостный метеор! А раз так, то этот способ надо признать практически почти бесполезным. Это ставка на "кладоискательство". Наблюдая метеоры, не познаешь вихри высот. Во всяком случае, в короткий срок. А нам надо изучить и покорить вечные бури теперь же.

Терехов глубоко вздохнул. Доводы профессора Трубокурова были неопровержимы.

- Ну что же, Сергей, тогда до свидания! Я пойду к себе. Попробую снова искать. Но должен тебе сказать откровенно - я выдохся. Я уже не смогу, очевидно, найти хорошее решение... Я...

- Не позволю! Не смей! - вдруг закричал Трубокуров.

Никогда еще Терехов не видел таким разгневанным своего спокойного друга. Трубокуров покраснел и кричал неестественно тонким, пронзительным голосом:

- Не смей так рассуждать! Тебе искать надо! Искать как следует, а не падать духом! Ты советский изобретатель! Ты не имеешь права разоружаться!

- Сергей, не волнуйся! - воскликнул Терехов.

Трубокуров закашлялся и смолк, а через полминуты он был уже, как всегда, спокоен и сказал:

- Извини меня, Миша, за форму изложения моего отношения к твоим жалобам. Я очень недоволен собой за это. Но по существу мои претензии к тебе правомерны. Ведь так?

- Да, - кивнул головой Терехов и протянул Трубокурову руку: - Спасибо за взбучку и еще раз до свидания! Я пойду к столу.

- Нет, не уходи. У меня есть предложение совершить небольшую прогулку на колхозный ток - до него километра три, сказал профессор. - Комсомольцы нас звали посмотреть, как они его электрифицировали. Слыхал об этом?

- Но мне надо продолжать искать, по твоему же требованию, - улыбнулся Терехов.

- Вот и ищи... В степи... Помнишь, еще Энгельс писал, что изобретения находятся с помощью головы, а не выдумываются из головы. И не за столом обычно, а на производстве или с помощью наблюдений явлений природы...

- Ладно, ладно! - махнул рукой Терехов. - Идем.

...Степь к западу от территории опытной станции была совсем иной, чем степь к востоку, где в памятную друзьям майскую ночь опустилась СЭС. Колхозные земли здесь были пересечены вдоль и поперек полезащитными лесными полосами. В прямоугольниках, образуемых ими, целину давно уже распахали и сеяли здесь пшеницу, просо, подсолнечник, травы. Сейчас эта степь, преобразованная советским человеком в житницу, казалось, дышала теплом и щедро разливала аромат созревших хлебов.

Терехов и Трубокуров пошли напрямик, по свежему жнивью, лавируя между еще не убранными копнами соломы. Солнце скрылось. Небо начало темнеть и где-то на огромной высоте, на западе, лишь одно маленькое, похожее на золотую рыбку облачко загорелось над вечерней зарей.

Трубокуров загляделся на него, споткнулся и упал.

- Ворон считал? - пошутил Терехов, помогая другу отряхнуть пыль со светлого костюма.

- Нет. Задумался. Обидно, что в нижних слоях стратосферы нет облаков! Вот это сияющее облачко плывет, вероятно, на высоте всего шести-семи километров. Почти на пределе обычных облачных образований. А затем, как ты знаешь, расположена зона, где облаков не образуется. И лишь на высоте шестидесяти-восьмидесяти километров из мельчайших кристалликов рождаются особые облака - серебристые...

- Соболезную тебе, что в безоблачной зоне нет облаков! Но помочь ничем не могу, - иронически сказал Терехов.

- Напрасно. - Трубокуров искоса взглянул на него и зашагал дальше.

Друзья увидели ток колхоза "Заря коммунизма" после того, как миновали вторую продольную лесную полосу. Горсть электрических огней и дымок от кухни, поднимающийся ровным столбом в небо, указали им, где производится обработка собранного зерна.

Вскоре друзья подошли к хорошо освещенной сильными электролампами площадке, заставленной машинами. Сначала со стороны могло показаться, что эти машины расположены вразброд и вообще на току нет никакой системы в работе. Но глаз Терехова - глаз инженера - сразу же уловил стройность осуществленного здесь технологического процесса.

На одном краю тока находился приемный пункт зерна, которое подвозили автомашины от комбайнов. Здесь стояли две сортировочные машины. В их бункеры зерно загружали два легких ленточных транспортера.

Из сортировок по другим транспортерам очищенная пшеница поступала в приемные камеры зерносушилок и далее попадала на зернопульт. Этот механизм выбрасывал струю зерна прямо в кузовы автомашин. Они подходили одна за другой и везли пшеницу прямо с тока на хлебосдаточный пункт.

Золотистая пыль роилась в воздухе над током. Деловито постукивали решета сортировок, урчали электродвигатели, шуршали потоки зерна. Весело перекликались у машин комсомольцы. Непрерывно шумели моторы подходивших и уходивших трехтонок.

- Подумать только, что когда-то, - а с точки зрения истории, очень еще недавно, - везде по необъятной шири наших полей в такие вот летние дни миллионы людей махали на токах цепами, обивая колосья. Потом подбрасывали зерно лопатами "на ветерок", чтоб очистить его, - тихо сказал Терехов. - А сейчас все делают машины. Вот только обидно, что комбайны, совершающие первый процесс уборки урожая, да транспорт жрут ценное химическое сырье - нефть. И обидно, что наша работа не завершается. Ведь будут СЭС - можно будет шире электрифицировать и комбайны и транспорт в этих степях, как и в тех районах, где много гидроэлектрической энергии.

- Нет, я еще ничего ясно себе не представляю, но... невпопад произнес Трубокуров.

Терехов с удивлением взглянул на него:

- Что ты себе ясно не представляешь?

- Да так... Ничего, - уклонился от прямого ответа профессор, очевидно занятый какими-то очень увлекшими его размышлениями.

В этот момент они вступили в освещенную зону. Лена Павленко и Николай Дубников, снова вернувшийся на стан, побежали навстречу ученым. В глазах девушки и юноши был немой вопрос.