Иные. Проклятые истинные - Элиза Маар

Отошел. Вся нега мигом растворилась, и разочарование охладило мой пыл.

— Если не хочешь постоянную метку, не заходи ко мне в таком виде. — предупредил меня он. — Я больше года без самки, могу и..

Он резко замолчал, похоже понял, что сболтнул лишнее. Мои брови взметнулись вверх, а челюсть наоборот — рухнула вниз.

— Ты..

— Иди! — он грубо вытолкал меня за дверь и захлопнул ее прямо перед моим носом.

С той стороны послышалось рычания, а потом что-то с грохотом упало, от чего я вздрогнула.

— Почему ты в таком виде?

— Твою мать… — я повернулась к парню, стоявшему у лестницы. — Даррелл, прекрати подкрадываться! Я скоро заикой стану!

— Он что-то с тобой сделал? Тронул тебя? Почему ты вообще пошла к нему!?

Я закатила глаза.

— Захотела и пошла! Какая тебе к черту разница!?

— Селена, не зли меня.

— Не то что? Тоже покусаешь?!

— И не только. — сверкнул он глазами.

Мамочки… он же едва держит себя в руках. Уходить надо.

— Сбегаешь? — спросил Дар, когда я открыла дверь в спальню.

Я не ответила. Да, я сбежала, снова. Но повторения вчерашнего не хотелось. Уж лучше я закроюсь и буду сидеть в спальне. Только это было невозможно.

На следующий день погода, давшая передышку, снова сошла с ума. Влил дождь. Дождь! Сверкала молния, громыхал гром. А потом, когда весь снег растаял, а улицы наполнились водой, бахнул мороз. И снова посыпал снег, укрывший замороженную землю за три дня таким слоем снега, что он даже в жару растает далеко не сразу.

Я дозвонилась до мамы только сегодня, в день Зимнего солнцестояния.

— Здравствуй, милая. — как-то устало поздоровалась со мной она. — Как ты? Как Ник?

— У нас все хорошо, более или менее. Не убили пока друг друга, и ладно. — пошутила я. — А вы там как? Эрик справляется?

Мама долго не отвечала, а потом и вовсе заплакала, и сколько бы я не пыталась ее успокоить, у меня ничего не получалось. Пока не пришел Эрик. Тогда я отключилась и, сжав телефон в руке, повернулась к окну. Белым-бело. Только небо все так же сияет, и, кажется, что становится еще ярче.

Мы не праздновали Новый год. Причин на то было много. Парней сегодня я не видела с самого утра, и даже когда к вечеру занялась готовкой, они не вышли, хотя на запах еды выползали всегда.

Я приготовила для себя один салатик, рецепт которого узнала в России и, обняв большую миску, пошла в гостиную. Там расстелила на полу темный плед, разложила подушки и уселась рядом с елкой, мигавшей гирляндами в темноте. Вот так я и планировала проводить эту ночь. В одиночестве, в темноте и в холоде. Да, снова сбилась система.

В какой-то момент я расплакалась. Меня просто накрыло ни с того ни с сего. Я ехала домой, чтобы воссоединиться с семьей, а сейчас все рушится. Они не рядом, у мамы с Эриком непонятно что происходит, а я… я… приношу проблемы парням. Сразу обоим. Такими темпами я своими же руками разрушу семью.

— Лени, почему ты плачешь?

Я повернулась к Дарреллу, стоявшему в дверях, и тут же отвернулась, стирая с щек слезы.

— Не плачу я.

— Тебя со второго этажа слышно, рева. — сказал Ник.

Он сел рядом со мной и, открыв бутылку с каким-то алкоголем, разлил его по бокалам. Дар, накрыв мои плечо пледом, разместился справа от меня и принял бокал от Ника.

— Отстойный конец года, да? — сказал он.

— Прошлый был еще хуже. — хмыкнул Ник. — Одна плаксивая волчица подмешала нам в коньяк вербены. Мы всю ночь в ванной провалялись.

— Это была не я, сказала же. — я приняла бокал, который он дал мне, и стерла остатки слез. — Вероника это сделала, я уверена. Не зря же она попросила меня отдать тебе ту бутылку.

— Зачем ей это?

— Понятия не имею. — солгала я.

На самом деле причина была во мне. Вероника, дочка хорошего друга Эрика, по уши влюблена в Ника, а он ее не замечает. Девушка несколько раз мне со злости заявляла, чтобы я не ошивалась рядом с ним. Ей казалось, что он смотрит на меня, как-то не так. Как будто хочет сожрать, вот. Но это все глупости ревнивой идиотки. Нет Нику до меня никакого дела.

Вот так она и подгадила мне. И Нику, который пол вечера под столом лапал сестру Вероники. Не знаю, досталось ли той, а вот мне да. Ник чуть голову не открутил на следующий день. До слез довел, обидел так сильно, что я к нему не подходила до самой той злополучной ночи, когда мы с Дарреллом..

— Это правда была не ты? — спросил Ник.

— Нет, не я. Зачем мне это? Я хотела дружить с вами с самого первого дня, а вы объявили мне байкот, а ведь по сути я вам ничего не сделала.

— Прости. — сказал Даррелл. — Дело было не в тебе, это мы ревнивые идиоты.

— Не поняла..

Тяжело вздохнув, Ник осушил бокал и признался:

— Отец никогда не обращался с нами так, как с тобой. Даже в детстве. Это сейчас мы понимаем, почему. Парни, все такое… Воспитывал он нас так. Но раньше хотелось, чтобы вместо вожака у нас был нормальный отец. Матери-то не было. А тебе досталась вся любовь. Он в тебе души не чает.

— А я не родная… — сказала я.

Рука Даррелла легла на мою макушку и он растрепал мои волосы.

— Это не меняет того факта, что ты наша.

— Да и мы повзрослели, поняли, что не правы были. — Ник погладил меня по спине, мягко улыбнувшись. — Прости меня.

— И меня тоже прости. Слов правда мало, но мы исправимся.

Я не знала, что сказать, что сделать. Я просто растерялась.

— Вы меня пугаете. Чего такие добрые?

Дар усмехнулся и, выпив, посмотрел на елку.

— Последняя ночь в году, пора бы уже примириться.

Вот так мы и встретили Новый год. Пили, делились историями из прошлого или от души смеялись. Может, и не вся семья была рядом, но мне было достаточно Ника и Дара. Я была счастлива.

Пока телефонный звонок не нарушил нашу идиллию. Я успела заметить, как на экране телефона Дара высветилось имя «Глория», и внутри все опустилось. Дар выругался, но все таки ответил. А потом вовсе ушел.

— Чего загрустила? — спросил Ник.

— Я? Нет, я не грущу.

— Я вижу и чувствую. — он вздохнул и вдруг заявил. — Нет у него никого. И давно не было.

— И? — вздернула я бровь, но испытала просто непередаваемое