Покров-3. Чарусы - Алёна Моденская

мужика её посадили, папашу тоже. Его родители дуба дали, а типа друзья свалили с деньгами. И пошла раскрасавица по миру с голой задницей.

– А здесь она что забыла? – спросила Аня, рассматривая испачканные землёй руки.

– Так у неё же дитятко, – насмешливо пропела Кира. – Пока денюжки водились, всё было в шоколаде, а как хвост прижало, так дитятко с ума двинулось – орёт, не переставая, не ест. Олигофрен, говорят.

– Машинка-то ничего так, – проговорила Аня.

– От щедрот осталась. Что на адвокатов не ушло, то на понты осталось.

– Я так и не поняла, а зачем она сюда-то приехала? – спросила Василиса, глядя, как Маргарита начала какой-то нудный разговор с высокой девушкой в обычном, не монашеском, платье.

– За чудесами прикатила, разве непонятно. Чтобы – щёлк! – и всё наладилось. Только хрен ей, – злобно произнесла Кира. Потом помягче добавила: – Тварь та ещё. Даже нас умудрилась на деньги кинуть. Сыры заказала, а не заплатила. Потом говорила, что не заказывала, потом – что их и не привозили, потом – что вообще нас не знает.

– Так у вас что, чеков или других документов нет? – удивлённо спросила Аня.

– Есть, – отмахнулась Кира. – Только надо с ними по судам ходить, а это – то ещё удовольствие. Себе дороже. Но этой ещё повезло.

– А кому не повезло? – спросила Аня, мрачно глядя на широкую улыбку сестры.

– На прошлой неделе была тут одна. У неё дочурка, такая же мажорка, ремонт в квартире затеяла. За неделю перессорилась со всеми соседями, пролила всех, кого могла, даже дом чуть не развалила. Так её потом нашли в этой же хате, прикопленной к полу болтами из строительного пистолета. А муженька вообще из бетонной стяжки пола по кусочкам выковыривали. Но знаете, что самое интересное? – Кира изобразила загадочную улыбку, от чего её лицо превратилось в кошмар для человеческого восприятия. – Судя по всем отпечаткам и всяким там уликам, эта девка сама себя припечатала.

– А муж? – сипло спросила Василиса, у которой от улыбки Киры и без того ослабевшие колени стали подгибаться.

– Стал удобрением для груш. Я к чему это рассказываю. – Кира стала серьёзной и глянула жуткими глазами на Василису. – Ты не особо рассчитывай на чудеса. По щелчку ничего не бывает. Потрудиться надо. Так сказать, разгрести для начала вонючую кучу, накопившуюся за всю жизнь.

– Я не за себя просить приехала, – слабо сказала Василиса, совсем потеряв надежду на разрешение ситуации.

– А разгребать, видать, тебе. Это бывает. Ладно, идём на кухню. – Кира призывно махнула рукой, и Аня пошла за ней, и Василиса поплелась следом.

– Всё всегда возвращается. Кто нагадил – всегда будет отвечать, – через плечо бросила Кира. – Только процесс не быстрый. Так что не куксись.

Василиса притормозила. Маргарита бросила на неё косой взгляд и, кажется, сразу поняла, зачем Василиса прибыла. Где-то вдали Кира продолжала рассказывать Ане подробности истории дамочки, чуть не развалившей дом ремонтом:

– … так он не весь в полу-то был залит. Голову соседка в палисаднике нашла. Представляешь, саданула тяпкой в землю, а там – хрусь-хрусь. Так что вы там поаккуратнее, в саду-то. Мало ли, кто тут может быть прикопан. Учитывая репутацию некоторых монахинь.

Маргарита тоже услышала этот рассказ и повела глазами. Снова глянула на Василису. И поманила её рукой.

– Вы – Маргарита? – спросила Василиса, подходя.

– Да, я. Вы ко мне?

– Мне сказали, что вы можете помочь в одном деле.

– Понятно, понятно, – мелко кивала Маргарита, пропуская через пальцы белые жемчужины чёток. – Напишешь его имя, закажешь годовую и сорокоуст. И я ещё в свой помянник запишу и тебя, и его. Это бесплатно.

– И всё? – глупо произнесла Василиса, ожидавшая, что у неё как минимум спросят подробности.

– А что ещё? Это монастырь. Наша основная задача – молиться. А что про нас там рассказывают, – Маргарита неопределённо махнула рукой, – так это по большей части сильно приукрашенные слухи.

– Это сделала Фаврелия, – вдруг сказала Василиса.

Маргарита мелко заморгала, потом протянула:

– Вот, значит, как. Ну, что же, и за неё придётся помолиться.

– Вы помолитесь, чтобы что? – прыснула со смеху Василиса, так не вязался образ Фаврелии с монастырём. – Чтобы у неё всё было хорошо? И она и дальше продолжала гадить?

– Нет, конечно, – окинула Василису хмурым взглядом Маргарита. – Чтобы она выправилась, встала на путь истинный.

Тут Маргариту позвала другая монахиня, и они вместе убежали куда-то за корпус гостиницы.

– Если вы её отмолите, то это будет настоящее чудо, – проговорила Василиса, глядя на весеннее небо, которое потихоньку заволакивали серые облака.

Вечером Василисе снова пришлось отстоять длинную службу. Всё тело ныло, голова кружилась, а больше всего тяготило понимание бессмысленности. Ну, приехала она сюда. Ну, вкалывает. Нет, хорошим людям, конечно, приятно помочь. Но ей-то тоже помощь нужна, а единственное, что здесь предложили – это молитвы. Помолиться и дома можно. Правда, Василиса ни одной молитвы не знала. Ну, отца Павла можно попросить или бабушку.

К бабушке Василиса и решила обратиться за помощью. Только вот её дом