Канарский грипп, или Вспомнить всё! - Сергей Анатольевич Смирнов

— Возьми-ка ты с собой диктофон, — дал он дельное предложение. — Потом посмотрим, у кого память лучше…

Внезапный звонок «Санта-Клауса» так обескуражил Брянова, что он забыл оставить запись в Черной книге… И спохватился он лишь около входа на Выставку, прямо под державной аркой, над которой два позолоченных представителя народа вздымали и несли огромный позолоченный сноп пшеницы. Брянов замер между турникетов и даже подался назад, но сзади уже стремительно напирал на него народ, валивший на Выставку за аудио - и видеотехникой.

— Давай-давай! Чего встал!

Возможно, проталкивала его вперед собственная тайная охрана, шедшая по пятам.

И Брянов смирился: «Судьба!»

Уже оставалось не так далеко до павильона «Космос», а уж за ним — рукой подать — и до таинственного ресторана «Золотой колос», затерявшегося где-то на краю света, за горами, за долами, на опушке дремучих ботанических лесов. И высилась впереди старинная ракета «Восток», как наш бронепоезд стоявшая на запасном пути и нацеленная в пасмурные осенние небеса.

«Сесть бы на нее и улететь ко всем…» — бесхитростно подумал Брянов и вновь невольно огляделся, ища глазами своих телохранителей.

Крепкий мужик самозабвенно тянул навстречу тележку с телевизором, а что у него там в картонной коробке — поди проверь! Пара деловых людей с кейсами не отставала, но выглядела щупловато. Веселые парни торговали с лотков пивом — у всех из ушей свисали проводки мини-наушников… какую там музыку они слушали?

Он обогнул стороной ракету «Восток», обошел павильон «Космос», углубился в область «Животноводства», над которой возвышался огромный языческий бык времен забытой религии митраизма, и наконец снова очутился на просторе, тихом и довольно безлюдном.

Перед Бряновым открылось озеро, осененное огромным златочешуйчатым столпом колоса, что был окружен водой. За озером, на естественной возвышенности, широко раскинулся белый храмоподобный ресторан.

Эта область Выставки казалась Брянову в детстве самым зачарованным местом. Здесь всегда было мало народу, а случалось, как бы вообще никого… От грозного златочешуйчатого столпа веяло неосознаваемым, допотопным величием. Воздушные величественные галереи ресторана предназначались неизвестно для чьих прогулок. Когда Саша во втором классе читал про Троянскую войну, ему хотелось, чтобы здесь жил и прогуливался в изгнании царь Трои. А став взрослым, он некоторое время думал, что ресторан был построен специально для однократного посещения Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

Теперь получалось, что совсем для другой цели было сооружено на задворках ВДНХ это парфеноноподобное здание… И снова было безлюдно, и тихо стояла в озере вода.

Брянов оглянулся.

Молодая парочка, беззаботно обнявшись, брела за ним следом, занятая собой и мороженым. Брянов, однако, оценил: оба крепкие, высокие, а у девушки в ее сумочке, повешенной через плечо, неизвестно что…

К тому же в этой открытой низине, у озера, он прекрасно просматривался со всех сторон и высот: из-за разных деревьев, с галерей ресторана, с вершины павильона «Космос» и, конечно же, с Останкинской телебашни…

Пока он обходил озеро, наверху, около ресторана, медленно проехал грузовик какой-то местной службы, своим видом и треском мотора сильно дисгармонируя с общим пейзажем.

Перед входом в ресторан Брянов оказался совсем один. Он оглянулся: парочка давно отстала и вообще пошла в сторону, вдоль озера. Вся людская суета, гул большого города остались далеко-далеко, за какой-то неизвестной государственной границей.

Главный вход в ресторан был заперт, перед дверями, на камнях, лежала плотная пыль. В ресторане шел ремонт, его былая красота обновлялась. Кое-где перед фасадом были аккуратно сложены или разбросаны разные стройматериалы, была разлита бетонная лужица.

Брянов внимательно осмотрелся, не веря в подвох.

«Работает кафе», — увидел он на малоприметной двери, справа от главного входа, небольшую, сделанную от руки табличку. Дверные стекла были замазаны побелкой, и с побелки ухмылялась выведенная на ней пальцем ехидная рожица.

Брянов двинулся туда и остановился в трех шагах от двери, подспудно ожидая приглашения. Интуиция не подвела его. Дверь наполовину приоткрылась, из-за нее высунулся большой и широколицый молодой человек в белой сорочке и черной «бабочке» официанта и приветливо, вернее, жизнерадостно, обратился к Брянову:

— Желаете у нас перекусить? Заходите.

Даже просто кивнуть в ответ уже не требовалось — человек исчез, оставив дверь приоткрытой.

Брянов глубоко вздохнул, в последний раз поглядел на небеса и обреченно принял приглашение.

От того, что все окна на две трети покрывала побелка, внутри было немного сумрачно. Пахло незавершенным ремонтом. Полдюжины столиков были расставлены в неуверенном порядке, также намекая на лучшее и более правильное будущее. Буфет у задней стены выглядел походно-спартанским, но с долей изящества был украшен подсушенной икебаной и пустыми бутылками из-под французского коньяка и виски. Как бы на развалинах империи последними обитателями было создано в ее память маленькое оптимистическое святилище.

Того самого старичка Брянов заметил и определил сразу; вернее, сразу вместе с ним обоюдно определился.

Старичок выглядел лет на восемьдесят, не меньше. Он был маленьким, аккуратным и даже холеным человечком с прозрачными, полу заметными сединами и короткой бородкой, одетый в серенький плащик, в белой сорочке с темным галстучком и в древнем, но аккуратном костюмчике. Здесь, в этом не очень обыкновенном кафе, его интересовали только чашечка кофе и что-то вроде мармелада, лежавшего на блюдечке.

Он сидел вполоборота к двери и, когда Брянов осторожно и нешумно вошел, повернулся и сощурился в ею сторону.

Произведя от двери быстрый панорамный осмотр, Брянов убедился, что угадывать из десятка старичков нужного не придется. Еще за двумя столиками, в легком отдалении, сидело в сумме пять человек, которые напоминали рабочих, их прораба и одного оригинального гостя Выставки, который неведомо как добрел до этих глухих мест. Официант, пригласивший Брянова, теперь неторопливо возился за стойкой.

— Вы, как я догадываюсь, тот самый загадочный Петр Евграфович, — изысканно проговорил Брянов, подойдя к столику.

Старичок улыбнулся ему еще шире и стал подниматься.

— Вы не ошиблись, молодой человек…

Похоже, их услышали все. Акустика в этом ресторанном закутке оказалась отменной. Усаживая старика на место, Брянов представился сам. Официант тоже не потерял ни одной секунды даром. Едва Брянов сел, расстегнув свой парадный плащ, как уже услышал сверху вопрос:

— Что будете? У нас есть кофе, выпечка, салат…

Брянов уже указал на стариковский набор, но Петр Евграфович Гладинский имел свой план.

— Принесите-ка вы нам, любезный, по рюмочке коньяку и по дольке лимона, а потом мы подумаем, — оживленно попросил он.

Брянов поспешил было отказаться от коньяка, вспомнив о своем зароке, но смолчал и затих: обычный мир остался по ту