Барсучий нос. С вопросами и ответами для почемучек - Константин Георгиевич Паустовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В доме все сразу проснулись.
— Что случилось? — спросонок спросила Таня.
— Дождь будет! Дождь! — ответил ей из соседней комнаты отец. — Слышишь, квакша кричит! И петухи заголосили по всем дворам. Верная примета.
Глеб вошел со свечой в комнату к Тане и посветил на банку с лягушкой.
— Ну так и есть! — сказал он. — Так я и думал! Квакша влезла на ветку и кричит, надрывается. Даже позеленела от натуги.
Утро пришло, как всегда, безоблачное, но часам к десяти далеко на западе громыхнул и рассыпался по полям первый гром.
Колхозники вышли на обрыв над рекой и смотрели на запад, прикрыв глаза ладонями. Ребята полезли на крыши. Ариша начала торопливо подставлять под все водосточные трубы лоханки и ведра. Отец Тани каждую минуту выходил во двор, смотрел на небо, прислушивался и все повторял: «Лишь бы не мимо, лишь бы захватила нас эта гроза». Таня ходила следом за ним и тоже прислушивалась.
Гром подходил ближе. Его раскаты стали торжественнее и шире. На западе поднялась черная туча. Глеб спешно собирал свои удочки и смазывал сапоги, после грозы должен был начаться, по его словам, бешеный клев.
Потом в воздухе запахло свежестью дождя. Сад тихонько зашумел листвой, туча придвинулась, и веселая молния как бы распахнула во всю глубину огромное небо.
Первая капля дождя звонко ударила по железной крыше. Тотчас стало так тихо, будто все прислушивались к этому звуку и, затаив дыхание, ждали второй капли. Сам дождь тоже прислушивался и соображал, правильно ли он уронил эту первую пробную каплю. И, помедлив, решил, что правильно, потому что вдруг сразу сорвался и загрохотал по крыше тысячами капель. За окнами полились-заблестели полноводные струи дождя.
— Идите сюда! — закричал с мезонина Глеб. — Скорее!
Все побежали по лестнице на мезонин, а Таня, конечно, отстала.
Сверху все увидели, как тысячи, а может быть, десятки тысяч маленьких птиц гнали над землей дождевую тучу, не давали ей свернуть в сторону, бросались на нее несметными стаями, и от ветра, поднятого их крыльями, туча все ниже опускалась к земле и нехотя шла, ворча и громыхая, на иссохшие поля и огороды.
Иные птицы подхватывали на лету отдельные струйки дождя и неслись с ними вперед, будто волочили за собой прозрачные водяные нитки.
Иногда все птицы сразу встряхивали крыльями. Тогда дождь усиливался и так гремел, что на мезонине все перекрикивались и не слышали друг друга.
— Что это такое? — прокричала Таня. — Птичий дождь?
— Не понимаю, — ответил Танин отец. — А ты что-нибудь соображаешь, Глеб?
— Ничего не соображаю, — ответил Глеб. — Похоже на всемирный перелет ласточек.
Когда грохот дождя по крыше перешел в ровный и спокойный гул и пронеслись все ласточки, Таня выпустила лягушку из банки в свежий и шумный сад. Там вся трава и листья качались от ударов дождя.
Таня осторожно погладила лягушку по маленькой холодной голове и сказала:
— Ну, спасибо тебе, что накликала дождь. Ты живи теперь спокойно, тебя никто не тронет.
Лягушка посмотрела на Таню и ничего не ответила. Она не могла выговорить на человеческом языке ни одного слова. Она умела только квакать. Но во взгляде ее была такая преданность, что Таня еще раз погладила ее по голове.
Лягушка прыгнула под листья табака и начала ежиться и отряхиваться, купаться под дождем.
С тех пор лягушку никто не трогал. Ариша перестала взвизгивать, когда встречалась с ней, а Глеб каждый день откладывал для нее из своей заветной «червивой» банки несколько лучших червей.
А вокруг густо заколосились хлеба, политые дождем, засверкали от света сырые сады, огороды, запахло сочными огурцами, помидорами и буйным укропом. И рыба начала клевать так жадно, что каждый день обрывала у Глеба драгоценные золоченые крючки.
Таня бегала по саду, играла в прятки с лягушкой, и платье ее промокло от росы. Любопытные паучки суетливо спускались с веток на невидимых паутинках, чтобы узнать, почему в саду столько возни и смеха. Узнав, в чем дело, они успокаивались, сматывали свои паутинки в серые шарики, маленькие, как булавочные головки, и засыпали в теплой тени листьев.
Справочное бюро
Кто такая квакша? Это какая-то особая лягушка?
Лягушки обычно живут по берегам водоемов. Но есть древесные лягушки — квакши: больше всего их в тропических лесах, они всю жизнь проводят в вершинах деревьев, проявляя активность по ночам, а днем прячась от солнца. У большинства зеленая окраска, но бывают ярко-синие или красные ядовитые квакши. У квакш на концах пальцев есть особые присоски: с их помощью они приклеиваются к листьям и не падают на землю. Самцы ночами издают громкие звуки: квакают, щелкают, трещат. Многие квакши выводят потомство в водоемах; но самые умелые древолазы размножаются, откладывая икру в наполненные водой дупла или свернутые листья.
Почему все мучились от жары, кроме кузнечиков?
Кузнечики любят дневную жару: чем ярче солнце, тем они активнее. Поэтому в степи или на лугу жарким солнечным днем воздух звенит от их стрекота. Кузнечиков много разных видов, для каждого характерен свой вариант стрекота, по которому самка в общем хоре узнает «своего» партнера. Кстати, стрекочут только самцы.
Почему у автора петухи кричат в полночь?
Петухи — громогласные птицы, их «кукареку» можно слышать довольно часто. Они таким образом заявляют свои права на обитателей птичьего двора, взобравшись повыше и хлопая крыльями; если это не помогает, петухи устраивают драки. Кроме того, петухи кричат в определенные время — сначала вечером, потом утром, а если чем-то возбуждены, то и среди ночи, руководствуясь внутренними «часами».
Что за птица выпь? Почему она нелюдимая?
Выпь — птица средних размеров, родственница цапли. Летом выпи селятся в зарослях тростника по берегам рек, на зиму поодиночке улетают в Африку. Ее буроватая окраска с пестринами делает ее совершенно незаметной, к тому же она при опасности замирает, вытянув вверх длинную шею. Острым длинным клювом она ловит рыбешек, лягушек, насекомых.
Разве черви могут далеко уползти?
Земляные черви живут в земле близко к поверхности. Они прокапывают узкие ходы в поисках сгнивших растительных остатков,
