Обольстительная наставница - Эмили Брайан

– Мне нужно… – Игнорируя настойчивые требования своего тела, она призвала на помощь волю. – Мне нужно, чтобы вы перестали называть меня Лин.

Он неохотно кивнул.

– Как бы мне хотелось, мисс, чтобы вы не были сильнее меня.

– Я не сильнее. – Жаклин вдруг разозлилась. – Вы что, не можете ничего понять? Глупый вы человек. Думаете, я не хочу вас?

– Если честно, я не знаю, что и думать. – Гейбриел отступил на шаг, ошеломленный ее взрывом. – Сначала вы дарите мне свою непорочность, затем отталкиваете меня. Вы приглашаете в замок других женщин для моего выбора, а потом зовете меня во сне. Я думаю только о вас, но ваша первая мысль всегда о Керне. Единственный раз вы сняли ночную рубашку, показав мне свою грудь. Вы для меня совершенная загадка, мисс Рен.

Она закрыла лицо руками и тяжело вздохнула.

– Я загадка и для себя тоже. – Голос у нее дрогнул. – Я больше не узнаю лицо, которое мне показывает мое зеркало. Я не понимаю, что со мной случилось.

– Я вас понимаю. – Гейбриел ласково отвел ее руки от лица. Его улыбка была одновременно нежной и бесстыдно чувственной. Жаклин не могла представить, как ему это удается. – Не вините себя и не вините свое зеркало. Именно сейчас я крайне высокого мнения об этом зеркале.

– Вы зверь! – Она попыталась его ударить, но Гейбриел крепко держал ее запястья. – Вы знаете, что я имела в виду.

– Знаю, – вдруг серьезно произнес он. – Вы обнаружили в себе черту, о существовании которой не подозревали. Может, вы и не захотите признаться, что вы натура страстная, но это не меняет сути. Вы не первая, кто в определенный момент обнаруживает себя другим человеком. Я родился сыном джентльмена. Полагаете, я испытывал удовольствие, просыпаясь каждое утро и брея лицо пирата?

– Но, по словам мистера Мериуэзера, у вас не было выбора.

– Хотелось бы ему верить, но я должен жить в этой шкуре. Я знаю правду. А она в том, что пират был во мне всегда, только ждал подходящего момента. Временами я получал удовольствие, брея пирата.

– То есть вы хотите сказать, что я всегда была шлюхой, только не знала об этом?

– Вовсе нет. Для смышленой женщины вы обладаете каким-то странным даром превратно истолковывать смысл моих слов. Я считаю вас самой восхитительной страстной женщиной, Уж конечно, не шлюхой. И чтобы вы знали, я абсолютно не сожалею, что забрал вашу девственность.

Жаклин усмехнулась:

– Таково ваше представление об извинении? О том…

Он закрыл ей рот поцелуем.

– Это говорит во мне пират, – согласился он, когда оторвался от ее губ. – Я не могу сожалеть о том, что взял у тебя, Лин. Но я невыразимо страдаю оттого, что сделал это так неуклюже.

– Это было не так уж и плохо, – ответила Жаклин, переварив его удивительное признание. – Думаю, могло быть намного лучше. Вы должны согласиться, что нас прервали в неподходящий момент.

– Согласен. – Гейбриел скрыл улыбку. – Раз уж никто, кроме нас, похоже, не знает о потайных ходах, вероятность нового вмешательства кажется незначительной.

Она закрыла глаза, представив, как они сливаются в объятиях страсти.

– Но я не имею ни знатности, ни денег, а вы должны…

– Выполнить свой долг перед Драгон-Керном, – закончил он. – И даст Бог, выполню. Но я всего лишь человек. К тому же не очень хороший. Я сделаю все необходимое ради Драгон-Керна, но мне невыносима мысль, что я никогда уже не займусь с тобой любовью. Не думаю, что я смогу жить без тебя, Лин. – Он поцеловал ее раскрытую ладонь. – Пожалуйста, не заставляй меня.

– О Гейбриел…

– Принимаю это за согласие, хозяйка.

Глава 17

Гейбриел подхватил ее на руки. Она была легкой, как ребенок, однако ее формы быстро развеяли его сравнение. Это уже не суровая хозяйка замка, а податливая, готовая к любви женщина, которая прижималась губами к его горлу, когда он пригнулся и нырнул в потайной коридор. Гейбриел оставил за собой дверь открытой, надеясь, что лунный свет поможет ему разглядеть дорогу. Он не хотел выпускать Лин из объятий, чтобы зажечь свечу.

– Куда мы идем? – спросила она между лихорадочными поцелуями в шею и покусыванием мочки его уха.

– В мою комнату.

Обратного пути не было. Она хотела его. Он хотел ее. К черту завтра, этой ночью они принадлежат друг другу.

Но каким бы жгучим ни было сейчас его желание, Гейбриел решил не торопить события. Тогда, в арсенале, страсть охватила его в одно мгновение. Единственное, что он успел сделать, это убедиться, что она тоже хочет его, прежде чем лишил ее невинности. Если бы она сказала «нет», он бы, вероятно, остановился, хотя не мог бы в этом поклясться.

Теперь в этом не было необходимости. Лин обняла его за шею и положила голову ему на грудь. Когда они впервые шли по этому коридору, здесь пахло только скопившейся за десятилетия пылью; а сейчас он тонул в мускусном запахе этой женщины.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и Гейбриел осторожно шел по памяти обратно. Кажется, минула целая вечность, пока он пинком распахнул дверь своей комнаты, предусмотрительно оставленную полуоткрытой. На миг он замер, пытаясь успокоить громкие удары сердца. Лин делала его слабым и одновременно сильным. У него было искушение дать волю зверю в себе, однако на этот раз он хотел любить ее как следует.

Едва он поставил ее на пол и поцеловал, она сразу прижалась к нему, своей мягкостью к его твердости. Потом ухватилась за лацканы, чтобы притянуть еще ближе.

Внутренний голос кричал ему, что это принесет одно страдание, он должен жениться на другой. Ничто не заставит Жаклин отказаться от своей цели, а она твердо решила спасти его поместье для его же племянниц. Он может быть с ней всего один этот раз.

Наверняка Жаклин знает, что они как два корабля, случайно встретившиеся в открытом море, которые обменяются сообщениями, потом разойдутся, и каждый пойдет своим путем.

Тем не менее она, кажется, собралась полностью им завладеть и со всем пылом отвечала на его страсть.

Он ласкал ее грудь, когда она вдруг мягко отвела его руку.

– У вас было время для исследований, капитан, и будет еще, – сказала она с хитрой улыбкой. Если бы он не видел это собственными глазами, то никогда бы не поверил, что Жаклин может так улыбаться. – А теперь моя очередь.

Гейбриел не успел возразить, потому что она уже расстегнула ему рубашку и дразняще провела ладонями по его груди вниз. Она что, хотела положить их на его румпель?

Во время длительного поцелуя Гейбриел позволял ей делать все, что она хочет. Ее руки спустились до пояса его панталон, стали неумело отстегивать клапан, второпях оторвали пуговицу. Та упала на пол и куда-то закатилась.

– О Боже, – сказала она, прикасаясь к нему теплой ладонью. – Кажется, вы лишились пуговицы.