Война в Кедровой долине - Луис Ламур

- Я не из вашей команды, мистер Хейл, и в ближайшее время снова отсюда уеду. Я ставлю на Трента пятьсот долларов.

Уоллес искоса посмотрел на Риту.

- Да у вас тут игорный дом! А какие ставки предложите вы?

- Мы не будем принимать ставки на этот матч, - ответила она. - Хотя было бы неплохо устроить тотализатор. Тернер - опытный профессионал, побивший многих лучших борцов. Трент - в лучшем случае любитель. Тернер тяжелее его по меньшей мере на тридцать фунтов. При таком раскладе ставки должны быть примерно десять к одному, но я бы сказала - четыре к одному.

- Звучит вполне правдоподобно, - согласился Халлоран.

- Ставлю пятьсот долларов на этих условиях, - сказал Брокмэн. - Пять сотен золотых.

- Принимаю! - воскликнул Малыш.

Рита Риордан повернулась к Брокмэну.

- Не попросите ли вы Прайса подойти сюда? Он зарегистрирует пари, и мы примем ваши ставки.

Хейл повернулся ко всем спиной и наполнил стакан. Он был весьма раздосадован. Матч - не матч, но меньше всего на свете ему хотелось бы, чтобы этот Трент появился в городе. Однако он опасался протестовать в присутствии Халлорана и Уоллеса - слишком уж он в них заинтересован. Если бы ему удалось заставить окружные власти ратифицировать его право на землю, на которую он претендовал, многие его проблемы были бы решены. Пока дело дойдет до дальнейших обсуждений, он сможет наложить руку и на остальные заявки, а потом, возможно, выкупить их.

Это край диких, необработанных пастбищ, кругом лежат миллионы акров никем не востребованной земли. Она разными путями попадает в руки различных людей, в суде им будет трудно подтвердить свое право на эту землю, но пока что они ею владеют. При нынешнем положении дел со скотом и нынешних ценах на мясо в лагерях горняков можно за три-четыре года удвоить и даже утроить свое состояние.

Халлоран выпрямился на стуле и откусил кончик сигары.

- Что ж, одной заботой меньше! По крайней мере матч состоится. Нам повезло, Хейл, что этот человек оказался под рукой. - Он снова взглянул на Хейла. - Но вы его, похоже, не любите?

- Да, не люблю, - без всякого выражения откликнулся Хейл.

Еще до зари в Седар начали стекаться толпы народа: горняки из Силвер-Сити, целый отряд из Маунтин-Сити и даже из Флоренса. Они разбивали лагеря на окраинах, заполняли гостиницы, наводняли бары. Золотоискатели покинули свои поселки. Развлечения были редки в их жизни, поэтому они под любым предлогом старались выбраться в город и спустить пары.

В городе бурлили разговоры. Тернер был известен, Трент - нет. Ставки повышались, и Джейм Бриго поставил свои деньги на условии шесть к одному.

Насколько Лэнсу было известно, всего три, максимум четыре человека в городе знали его под именем Килкенни. Это ему на руку.

Он знал, что делать. Знал, что, когда он заговорит с Халлораном, тот будет внимательно слушать. У Лэнса есть что сказать ему и привлечь его внимание.

Килкенни въехал в город, когда солнце стояло уже высоко. Перед этим он больше часа пролежал на холме, рассматривая бурлящий город в бинокль. Он был уверен: сегодня Король Билл постарается избежать неприятностей. Кругом слишком много гостей, слишком много людей, не подвластных ему. Он будет стремиться произвести впечатление честного, открытого человека.

Бриго приехал в Кап с запиской от Риты и рассказом о пари Кэйна Брокмэна. Килкенни должен предстать перед Джоном Бартлетом в "Хрустальном дворце".

Килкенни въехал в город с Парсоном Хэтфилдом и Куинсом. Стив Раньон и О'Хара приехали на час раньше, и О'Хара тут же встретил нескольких старых приятелей с приисков Силвер-Сити, нескольких ирландских горняков, с которыми он работал на прокладке Центральной Тихоокеанской железной дороги. Лишь немногие люди Хейла знали в лицо народ с холмов.

Толкнув качающиеся створки дверей, Килкенни вошел в залу и окинул ее единым взглядом - искусство, приобретенное долгой практикой и осознанием, что враги могут затаиться где угодно. В зале было людно, игра шла полным ходом.

Рита Риордан слыла порядочной женщиной, к тому же она была красива, а в этой дикой стране так недоставало женской красоты и грации, поэтому многие посетители-мужчины приходили сюда, только чтобы взглянуть на нее. Она умела обращаться с ними легко и дружески - не позволяя вольностей, находила словечко для каждого. У нее была отличная память на лица; зная, как человеку приятно, что его помнят, она, проходя по зале, то и дело останавливалась, чтобы спросить, как продвигается заявка, не пострадали ли от засухи пастбища. Она помнила об их любимых лошадях, а семейных никогда не забывала спросить о здоровье жены и детей.

В этом ей немало помогали и Прайс Диксон, и Джейм Бриго. Оба были внимательными слушателями и постоянно докладывали ей об услышанном. Бармены тоже каждый вечер приходили в ее рабочий кабинет поделиться своей информацией.

Она не то чтобы любила совать нос в чужие дела. Но, как учил ее отец и как она сама убедилась, Запад - страна одиночек. Сюда приезжали холостяки, а женатые оставляли свою семью, чтобы сначала освоиться на новом месте; они ездили, работали и жили чаще всего одни, без родных. Даже готовили себе сами. И для них теплое дружеское слово из чьих-либо уст значило куда больше, чем роскошь и блеск других заведений.

Килкенни высмотрел на другом конце залы Бриго, откинувшегося в своем любимом кресле. Они поздоровались глазами. Потом Килкенни нашел Прайса Диксона, который сдавал карты за игральным столом.

Он увидел чуть примечательную настороженность в глазах Диксона, и уловил легкое движение подбородка в сторону бара, и ощутил внезапный холодок.

У бара стоял Кэйн Брокмэн - огромный, как медведь, в своих клетчатых штанах, сапогах с мексиканскими шпорами, черной куртке, красном жилете и плоской черной шляпе, похожей на ту, что носил сам Килкенни. Кэйн смотрел на него.

Весь зал ощутил возникшее напряжение. В этой жестокой стране, где перестрелки разгорались без объявления, люди научились заранее чувствовать приближение беды и по возможности избегать ее. Все подняли головы, общее внимание сосредоточилось на высоком, широкоплечем человеке и огромной фигуре в красном жилете у стойки бара.

Килкенни, лавируя между столами, подошел к бару. В зале воцарилась мертвая тишина. В городе уже было известно, что Брокмэн явился, чтобы убить человека по фамилии Трент, и этот вошедший, должно быть, он и есть.

На широком, крепкокостном лице Брокмэна были еще заметны шрамы от их последней драки. Килкенни знал: этот человек свиреп и опасен, как раненый гризли. То, что он однажды положил его, еще ничего не значит, ибо Кэйн истый борец, и он станет драться снова. Более того, этот великан еще и один из самых искусных стрелков, которых Килкенни встречал на своем веку.

Брокмэн, прищурившись, следил за приближением Килкенни, против воли восхищаясь легкостью и грацией его движений. Рита Риордан незаметно вошла в комнату и остановилась, наблюдая за Килкенни.

- Давно не виделись, Кэйн, - сказал Килкенни.

- Слишком давно.

- Я слышал, ты приехал убить меня, Кейн. - Килкенни говорил негромко, но в наступившей тишине каждое слово было слышно в самых дальних углах. Если нам придется стрелять, то я тебя прикончу. Но ты ведь и сам хороший стрелок, и тоже нашпигуешь меня свинцом. Хочу попросить у тебя отсрочки. Ты, возможно, слышал, я собираюсь драться с Быком Тернером, а это непросто и без свинцовой начинки. Ну, так как насчет перемирия до конца матча?

Кэйн колебался. Его маленькие серые глазки были холодны, как льдинки, но в них снова невольно сверкнуло восхищение. По его лицу скользнула усмешка.

- Ладно, подожду. Пусть никто не говорит, что Кэйн Брокмэн сорвал хороший матч. И кроме того, - добавил он, - я поставил на тебя. Уж я-то знаю, как ты умеешь драться.

- Значит, решено? До конца матча? - протянул руку Килкенни.

- Решено, - согласился Кэйн, и они пожали друг другу руки.

Кто-то зааплодировал, все подхватили аплодисменты. Красный и смущенный неожиданным вниманием, Брокмэн отвернулся к стойке и опрокинул свой стакан.

Килкенни вернулся к Прайсу Диксону, который теперь стоял возле своего стола рядом с рослым рыжеволосым чело веком.

Когда Килкенни подходил к ним, створки дверей распахнулись и на пороге появился Король Билл Хейл. По правую руку от него шел Малыш, а сзади "золотые близнецы", Данн и Рейвиц.

Не замечая их, Килкенни подошел к Бартлету.

- Моя фамилия Трент, - представился он.

- Очень приятно. - Бартлет опытным взглядом отметил широкие плечи и легкость движений незнакомца и остался доволен. - Ты разве меня знаешь?

- Видел вас несколько раз. В Новом Орлеане и в Абилине.

- Тогда, значит, ты видел, как дерется Тернер?

- Да, видел. Он хороший борец.

- И тебя это не беспокоит? Он чуть не убил Тома Хэнлона.

Килкенни улыбнулся.

- А собственно, что такое Хэнлон? Груда мяса с замедленной реакцией, с трудом вылезает из собственных следов.