Влюбить на спор (СИ) - Сергеева Елена Владимировна

Секс-марафон длится весь вечер до глубокой ночи, хотя вряд ли то, что происходит между нами, можно назвать этим сухим словом. Да, с Игорем я занималась именно сексом, выжимая из происходящего лишь максимум удовольствия, а с Димой мне кажется я превзошла саму себя в желании своим ласками показать, как сильно я его не просто хочу, а люблю. Поэтому мы занимались именно любовью.

Глава 14

Просыпаюсь от волнующих и легких, как крылья бабочки, поцелуев. Вспоминаю, где я, с кем и, разворачиваясь, открываю объятия своему счастью. И пусть за окном сегодня хмуро и мрачно и солнце не заглядывает в комнату и не будит, но это восхитительное чувство находит людей даже в жуткое серое утро. В Питере, кто не в курсе, вообще, в тренде все оттенки серого.

Счастье. Оно такое необъятное и многогранное. Каждый раз размышляя о нем, я даю разные определения. Вот сегодня - обжигающе страстное. Да, сейчас я хочу самое горячее счастье на свете от самого сумасшедшего парня в моей жизни.

Наши губы, едва встретившись, начинают свою головокружительную игру, наши языки, сплетаясь, исполняют танец страсти, и мне плевать, что я еще не умывалась, и без разницы, что ждет завтра (по крайней мере, в эту секунду). Я отдаю ему себя всю и хочу получить его всего.

После сумасшедшей зарядки, разбудив соседей своими стонами, (если слышимость в квартире Вити такая же, что и у Димы), я падаю на его грудь и перевожу дух.

Поцелуй в макушку и улыбка, которую я не вижу, но чувствую. Счастье, спасибо, что ты есть! Спасибо, что сегодня рядом! Растягиваю губы навстречу своим мыслям и рисую иероглифы на прессе парня, наслаждаясь нашей идиллией.

Хорошо, что вчера в перерыве между скачками для взрослых, которые мы устроили, я не забыла позвонить маме и предупредить, что я не буду ночевать дома, применив безотказную причину "я останусь у Игоря", и сию минуту мне не надо сломя голову лететь к себе.

- Кто бы что ни сказал обо мне, знай: я люблю тебя! - неожиданно даже для собственной персоны шепчу я и замираю. Я только что призналась в своих чувствах и затронула сложную тему.

Он приподнимается на локте, я скатываюсь на подушку и сталкиваюсь с глазами, в которые мне непросто честно смотреть.

- Любишь?!

Киваю.

Сейчас повторить эти слова сложнее, поскольку первый раз они будто сбежали от меня, а теперь их надо выталкивать.

Дима проводит костяшкой пальца по моей щеке и молчит.

Становится немного обидно. Я сказала три заветных слова, которые никогда никому не говорила. Сказала их настолько искренне, чувствуя такой огонь в груди, а он не вернул мне их обратно.

Не выдерживаю.

- А ты?!

Усмешка.

- А ты не видишь?!

Дую губы и получаю поцелуй, который заводит и разжигает едва утихомирившееся пламя. С трудом отрывается, смотрит, спрашивает:

- А так?!

- Вижу, что ты меня хочешь, - указывая глазами вниз, сообщаю я, не сворачивая свою игру «получи желаемое».

Смех и наконец звучат выпрошенные пусть и не три слова, а одно, но самое

важное:

- Люблю.

Растягиваю губы от уха до уха. Внимание! Официально объявляю: у меня появилась новая улыбка - «самая счастливая».

Вхожу на кухню, пока Дима в душе, и размышляю: чем накормить своего парня. Вчера, когда он работал, я, конечно, предусмотрительно наполнила пустой холодильник, но готовые продукты - это не тот завтрак, к которому он привык. Однако, не желая напоминать Диме, какая я неумеха, боюсь затевать даже яичницу - не то, что омлет. Про кашу я вообще молчу - я не знаю, как к ней подступиться.

В итоге открываю нарезки, выкладываю содержимое на тарелку вместе с предусмотрительно порезанным в Буше хлебом, достаю несколько йогуртов и сок. Все. Континентальный завтрак - это единственное, на что я способна.

Дима появляется на кухне, когда я уже соорудила свои нехитрые приготовления и стою возле стола, оценивая, как все выглядит. Надо сказать, что даже такой вариант завтрака в моей жизни впервые (я не считаю помощь Даше и Оле). Дома нас всегда кормит Татьяна Петровна, когда я оставалась на ночь у Игоря, он, зная мою никчемность, готовил сам. Так что я реально в первый раз в жизни сделала завтрак своими руками для любимого человека.

Руки, обхватившие за талию, поцелуй в шею. Чувствую, если он будет продолжать в том же духе и не оторвется от меня немедленно, я потащу его обратно в спальню, поэтому командую:

- Садись, - и словно в свое оправдание бормочу дальше: - Мама говорит: полезно есть сырую пищу.

Смешок и шепот в ухо:

- Скажи просто, что ты не умеешь готовить.

Краснею, вздыхаю - он прав, да и на сыроедение бутерброды с колбасой и сыром не катят - и соглашаюсь:

- И это тоже.

Дима не капризничает и, сев за стол, с аппетитом поглощает мои кулинарные шедевры и кофе, который я сама ему сварила. А я, не вспоминая про калории, тоже беру бутерброд, и впервые в жизни он кажется мне бомбическим. Однако я знаю причину. Дело не в элитном сорте колбасы и сыра или в хорошем сочетании продуктов - дело в том, что, когда он рядом, все кажется особенным, вкусным и неповторимым.

Несмотря на то, что я отпросилась и не ночевала дома, официально повторять с утра свою версию или что-то сочинять в лицо собеседнику нет желания, и я бесшумно продвигаюсь по коридору. Однако у кого-то там сверху на меня другие планы.

- Вика, - неожиданно слышу оклик, от которого дергаюсь, но успеваю отметить: мама услышала мой комментарий и не называет больше собачьим прозвищем.

Останавливаюсь - все равно попалась - и оборачиваюсь к ней со словами:

- Привет. Я спешу.

Хочу отвернуться и продолжить свой путь до двери к себе комнату, но вопрос, летящий ко мне, не дает это сделать:

Где ты ночевала?!

Удивленно вскидываю брови. Мама никогда не страдала амнезией, и у меня не было потери памяти. Я прекрасно помню, что вчера все же выкроила время в своем бешеном графике между сексом в кровати и сексом в душе и отпросилась у нее.

- Мам, вообще-то я звонила тебе и говорила.

Помолчав пару секунд, повторяю свою вчерашнюю ложь:

- У Игоря.

- У меня другая информация.

Пожимаю плечами и равнодушно кидаю:

- Я взрослая девочка, и где я ночевала, никого не касается.

В этот самый момент мне кажется: у меня возникли галлюцинации, поскольку того, кого я только что вспомнила, вижу в коридоре.

Мама, скорее всего, не заметив, что мы уже не одни, поскольку мое видение оказывается совсем не видением и продолжает смотреть на меня так, что из недр вырывается гремучая смесь стыда вкупе с совестью от слов мужчины «совсем никого?!», вздрагивает.

- Тебя касается, - неохотно соглашаюсь я. - Но поговорим мы об этом позже.

- Когда?

- Я заеду вечером, - швыряю одолжение и, уже не пытаясь быть бесшумной и вскинув голову в знак молчаливого протеста, продвигаюсь в свою комнату, сердясь на себя за то, что, не порвав одни отношения, вступила в другие; обижаясь на маму за ее манипуляции за моей спиной с моим бывшим мужчиной; ворча на Игоря, что ему вздумалось, вместо того чтобы поехать на работу, без приглашения пожаловать к нам.

Пока Дима трудится, я занимаюсь заброшенной учебой: вникаю в дипломную работу, исправляю текст и таблицы, следуя рекомендациям руководителя, а потом решаю, что хватит трусливо откладывать на завтра свои проблемы и пора разгребать кашу, которую я заварила.

Первым делом собираюсь выполнить обещание, что дала утром, и поговорить с Игорем. Пора поставить точку в наших подвешенных отношениях. Надо отпустить мужчину в свободное плавание. Может, избавившись от капризной девочки вроде меня, он быстрее найдет свою половину. Да, вот такая я сегодня добрая. Наверно, когда человек счастлив он хочет, чтобы вокруг все тоже испытывали это чувство.

До Солнечной улицы добираюсь быстро. Въезжаю в паркинг, ключ от которого есть у меня равносильно, как и от квартиры, и поднимаюсь на лифте на седьмой этаж.