Араб у трона короля - Михаил Васильевич Шелест
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец мы прибыли в столицу османской империи. Визирь позволил мне, за условную плату, проживать в одном из его городских домов. Дом был совсем крохотный и обслуживался двумя слугами: кухаркой и охранником. Визирь представил меня, как почётного гостя, и слуги относились ко мне соответствующим образом.
Наняв по рекомендации визиря четырёх вооружённых слуг, я перестал волноваться за мой сундук с деньгами и в первый же день отправилсяна местный базар. Я, конечно, приоделся ещё в Лиссабоне, но европейская одежда слишком бросалась и на меня все глазели, как на некую диковину. Да и ожидание аудиенции обещало быть долгим. Как сказал визирь, султан в столице отсутствовал, так как руководил войсками где-то на Кавказе.
Глава 13
Процесс ожидания аудиенции султана оказался действительно долгим мучительным. Стояла тяжёлая жара лета тысяча пятьсот тридцать восьмого года. Внутренний дворцовый сад давал мало тени, а желающих встретиться с султаном было слишком много. Хорошо затенённые места переходили от просителя к просителю «по наследству» или продавались за солидные деньги шейхами. Я раньше думал, что шейх — это правитель государства. Оказалось, что так называли и правителя небольшой сельской общины, и руководителя дворцового «департамента».
Во внутренний двор дворца впускали свободно, и я приходил туда, ежедневно, так как сразу заявил о своём желании увидеть султана. Можно было бы подождать возвращения султана в столицу и потом «записаться на приём». А так один из шейхов ежедневно проводил перекличку, согласно очерёдности.
Поэтому я, приходя с первыми лучами солнца во дворец садился на раскладную табуретку, которую купил тоже на базаре, устанавливал между ног зонт и засыпал. На пятый день меня кто-то толкнул в плечо.
Купленный мной на турецком базаре большой бумажный китайский зонт с драконами почти не защищал от солнца, пока я не закрасил драконов белилами, тоже купленными на рынке.
— Ты — принц Тарнате Мандар Саха? — Спросил меня чей-то тихий голос.
— Я, — ответил я, с трудом открывая глаза.
— Ступай за мной. Тебя удостоил своим вниманием «Великий и Могучий».
Выспавшийся, я был бодр и полон сил. Смеркалось. Вечерняя тень от дворцовых стен закрывала весь сад и половину восточной стены.
Оставив своё имущество, и кивнув наёмным слугам, поднявшим подарочный сундук, я пошёл следом за евнухом. Сразу от центрального входа во дворец на второй этаж шла широкая лестница. Холл второго этажа представлял собой большой крытый балкон и имел с обеих открытых сторон перила, около двенадцати мягких, стоящих на витых ножках, табуретов и две двери в противоположных стенах.
Меня проводили в правую. Мы прошли по короткому коридору, свернули за угол направо, прошли дальше мимо нескольких дверей и шагнули в распахнувшиеся, вроде как самопроизвольно.
Масляные лампы тускло освещали большой зал, постепенно погружающийся в вечерний сумрак. В центре зала стоял турецкий султан — правитель Османской империи, уже сейчас простирающейся от Алжира до Кавказа и ведущей успешные войны во всех направлениях одновременно. Я, изучая в своё время историю, никак не мог понять, как это им удавалось?
Я остановился в дверях, а евнух, подойдя к султану, что — то шепнул ему на ухо.
— А-а-а! Так это вы, принц! Или, всё же, султан? Наконец-то мы с вами встретились. Мой визирь внес в казну сумму, равную двадцати венгерским откупам. Чьё это золото? Говорят, вы украли его у своего сюзерена?
Сулейман Первый смотрел на меня, чуть напрягши нижние веки, и казалось, что он прицеливается сразу обеими глазами.
— Никакого сюзерена, великий султан, я не обкрадывал. Я всегда плачу положенную долю. Это были мои личные накопления. Я их хранил в казначействе компании, под ссудный процент. Сейчас — забрал.
— Диаш настолько богат, что у тебя такие накопления? — Султан вскинул брови.
— В Бразилии несметные золотые запасы. Как когда-то давно были в Испании.
— Интересно… — Проговорил султан. — Я слишком много про него слышу в последние годы. Особенно про его… эти… банки. И бумажные банковские билеты.
Султан достал откуда-то из-под халата стофунтовую банкноту и помахал ею в воздухе, прислушиваясь к её хрусту. Бумажка была большой и красивой. На одной стороне изображалась гевея бразильская — дерево, дающее каучук, и обозначение номинала: «100 золотых фунтов», с другой стороны купюры был вытеснен мой полупрофиль.
— Человек, изображаемый на деньгах, обычно, — правитель страны. Кто это?
— Я, — ответил я.
— И кто это — вы?
— Я — Педро Диаш, лорд-представитель короля Англии Генриха Восьмого, герцог Бекингема, правитель Бразилии, султан Явы и Малакки. Ну и… испанский наместник островов Пряностей.
— Интересно… — Протянул султан. — И к чему такие сложности в получении нашей аудиенции? Если вы — представитель короля Англии?
— Нам бы не хотелось, чтобы мой визит выглядел, как официальный союз Англии и Османской империи. Мы бы хотели представить нашу помощь как частную инициативу принца Мандар Саха.
— Кто это — мы? И какая помощь?
— Мы — это король Англии, Орден Христа и я.
— Снова тамплиеры, — вздохнул султан. — Почему я не удивлён? И какую помощь мне предлагают рыцари храма?
— Помощь в победе над Испанией и захват Рима.
— Вы поможете вернуть магометанство в Иберику?! — Недоверчиво воскликнул султан.
— Да, — сказал я. — И на север Африки. Я готов лично возглавить ваш флот и войска в походе на Великую Римскую Империю. Я — принц Мандар Саха по прозвищу Араби.
Султан подошёл ближе и заглянул мне в глаза.
— Ты магометанин?
— Да, я чту Коран, — не соврал я.
* * *
— Хе-хе-хе, — посмеялся визирь. — Ловко ты нас… убедил, уважаемый… э-э-э… Араби.
Дворец визиря Альяса Мехмед Паши был едва ли не шикарнее дворца султана, по крайней мере внешне. Формой он походил на Софийский собор и был трёхэтажным, но так как стоял в низине возле самого моря и имел лишь пять примыкающих друг к другу зданий, выглядел скромнее. Но сад имел более старый и поэтому более тенистый.
Я подошёл к плодоносящему дереву и сорвал инжир.
— Вы не в обиде на меня? — Спросил я. — Я не мог назваться иначе. Все, особенно венецианцы, должны были считать меня принцем далёких Малаккских островов.
— Я нисколько не обижен на вас. Да и как я могу обижаться за столь дорогие подарки.
— Но вы всё отдали в казну императора…
— У нас так принято. Я на службе у султана и иных доходов, кроме дара правителя, у меня не должно быть.
— Даже подарков?
— Все подарки мы обязаны сдать в казну, так как это — суть подарки султану, то есть, не мне, а моей
