Горгона с пихтовой веткой - Марина Крамер

– С тобой что-то случилось?

Наташа вспыхнула:

– Я не знаю, как это назвать… помнишь, мы в ресторан в первый день ходили?

– Да.

– Там, когда ты ушла, ко мне мужчина подсел…

– Ну-ка, ну-ка! – оживилась Тина. – И что?

– Мы проболтали до закрытия, – призналась Наташа.

– И?

– Он меня проводил домой, но как-то, знаешь… без нахальства… но телефон попросил и даже свой оставил.

– Наташа, так это же прекрасно! Позвонил?

– Да… позвал в театр.

Тине захотелось подпрыгнуть, как в детстве – она искренне порадовалась за девушку, мужчина показался ей привлекательным и не похожим на любителя развлечений.

– Как его зовут?

– Стас. Представляешь, он частный детектив, – шепотом произнесла Наташа, и Тина вдруг напряглась – какое-то странное совпадение.

– Да? Забавно…

– Что в этом забавного?

– Я никогда частного детектива не видела, – не моргнув глазом, соврала Володина, подумав про себя, что надо пробить этого Стаса.

Тут их снова позвали в зал, и разговор пришлось свернуть, а после занятий Тина торопилась домой – только сегодня Семен Исаакович смог выкроить время для беседы с Анной, нужно было успеть вернуться до его прихода.

Уже сидя в машине, она позвонила мужу:

– Вова, у меня дело. Тут нарисовался какой-то перец, представился частным детективом. Зовут Стас. Я понимаю, что данных мало, но, может, ты пробьешь как-то?

– А что ты так заволновалась?

– Не люблю совпадений.

– Высокий, лет сорока, на правой щеке шрам?

– Да… а ты откуда…

– Да это Лёгкий, бывший опер из Лосиноостровского, – захохотал Кущин.

– А ты его откуда знаешь?

– Пересекались как-то по прежней работе. А пару лет назад он открыл контору, специализируется на неверных супругах. Но вот ты где его видела?

– Да он, похоже, за Наташкой приударил – ну помнишь, я тебе рассказывала про красотку с головой, полной тараканов? – Тина вздохнула с облегчением – это действительно оказалось простым совпадением, Стас мог выполнять работу, но, зайдя перекусить, наткнулся на них и увидел Наташу.

– А-а… ну что – Стас неплохой мужик, похоже, твоей приятельнице повезло, и тараканов ее он точно разгонит, – снова рассмеялся муж. – Ты, кстати, домой-то едешь? У нас Глейдер сегодня, не забыла?

– Нет, я скоро уже буду.

Разговор с Семеном Исааковичем вышел довольно тяжелый. Анна, выслушав все его размышления и прогнозы, заплакала – выходило, что хорошего ждать не стоит, организм Дарины сильно расшатан наркотиками, у нее обнаружился целый букет болезней, вылечить которые разом, конечно, не удастся. Кроме того, ее зависимость тоже плохо поддавалась терапии – Глейдер не смог определить вещество, которое Дарина вводила себе, а она сама категорически отказывалась его назвать.

– Но хотя бы начала идти на контакт, – вздохнул Семен Исаакович, протирая очки кусочком замши. – Первые дни разве что не кусалась…

– Что мне с этим делать, Семен Исаакович? – вытирая глаза платком, поданным Тиной, спросила Анна.

– А что вы можете сделать, кроме того, что сделали уже? Разве что не гробить свою жизнь ради помощи сестре.

Анна приоткрыла рот и недоверчиво посмотрела на Глейдера:

– Вы это серьезно?

– Конечно, Анечка, – вздохнул он. – Вы не представляете, сколько я перевидал родственников, готовых пожертвовать собой ради детей, сестер, братьев, родителей… Но большей частью это напрасные жертвы – даже если удается вернуть наркомана к прежней жизни. Жизнь рядом с ними разрушает, высасывает до дна. Я уже давно даю родственникам своих пациентов этот совет – живите свою жизнь, не пытайтесь жить за них.

– Боже мой… – Анна закрыла руками лицо. – Но это же… это же жестоко…

Тина с трудом сдерживалась, чтобы не вклиниться и не сказать, что говорила то же самое, но понимала – нет, не надо, пусть Глейдер говорит это, от него Анне все равно проще воспринимать подобную информацию.

– Анечка, я не призываю вас отказаться от сестры – даже мысли такой не было, ей непременно нужна ваша поддержка, – похлопав Анну по колену, сказал Семен Исаакович. – Но вы не должны приносить себя в жертву ее пристрастиям. Попросит помощи – окажите ее, но сами не старайтесь что-то ей предлагать, не решайте, как и где ей жить, чем заниматься. А лучше увезите ее туда, где у нее будет меньше соблазнов.

– Вот как раз там, где, казалось бы, совершенно нет таких соблазнов, она и подсела на наркотики в первый раз, – вздохнула Анна, вытирая глаза. – Да, сейчас в Уйгууне нет наркотиков, мой заместитель за этим жестко следит, но кто знает? Всегда находятся бесстрашные и жадные до денег…

– Анечка, вы не сможете застраховать Дарину от всего, – мягко сказал Глейдер. – После лечения у нее будет выбор – жить или умирать, и вы бессильны на это повлиять. У вас должна быть собственная жизнь, понимаете? И вы должны перестать винить себя за все, что случается с вашей сестрой. Вы дали ей больше, чем были должны, пора остановиться.

Тина видела, что внутренне подруга с этим утверждением не согласна, что все ее существо отвергает подобный совет. Однако в какой-то момент в глазах Анны мелькнуло что-то – как будто ей пришло решение, но она пока не готова его озвучить.

– Вы, Анечка, хорошая сестра, это видно, – продолжал Глейдер. – Но повторю еще раз – остановитесь, иначе сломаете собственную жизнь. Вы замужем? – Анна кивнула. – Ну вот – занимайтесь супругом, занимайтесь своим комбинатом, да и мало ли дел в городе, где он расположен? Не посвящайте всю жизнь сестре, она этого никогда не оценит и даже спасибо не скажет, наоборот – будет обвинять вас в любых своих провалах, даже в мелких. К сожалению, это так устроено. И если честно, я вообще считаю, что сейчас вам лучше вернуться домой. Вы не помогаете Дарине своим присутствием, вы уговариваете свою больную совесть, а это ни к чему – вы ни в чем не виноваты. Когда вы это поймете, вам станет немного легче, поверьте.

– Знаете, Семен Исаакович, – вдруг произнесла Анна, вытирая слезящиеся глаза платком, – в свое время мама Тины нечто подобное сказала мне о моей матери – мол, я ни в чем не виновата, и хватит себя корить и пытаться сделать больше чем могу. Мне тогда тоже было жутко и непонятно, а теперь, спустя годы, я вижу, что она оказалась права. Мама в интернате, за ней хорошо ухаживают – я плачу за это большие деньги. Но – все. Я не приезжаю к ней, не пытаюсь установить контакт, я просто обеспечиваю ей уровень жизни, которого у нее раньше не было, – Анна вздохнула. – Наша мать – алкоголичка,