Осьминог - Анаит Суреновна Григорян

– Спасибо, – Александр кивнул.

Посетитель, сидевший в глубине кафе, обернулся, услышав его голос.

– О, Арэкусандору-сан! Неужели это вы?! Какое счастье!

– Такизава-сан?!

Такизава уже выбрался из-под котацу и согнулся в поклоне.

– Такизава-сан, познакомьтесь, это Игараси-сан, мой друг. Игараси-сан, это господин Такизава, мой бывший коллега из Банка Нагоя.

– Приятно познакомиться, Игараси-сан, – Такизава снова поклонился.

Акио улыбнулся и протянул ему руку для пожатия:

– Можно просто Акио.

– Я очень рад. Меня зовут Такизава, Такизава Рюноскэ, как знаменитого писателя, вот только за свою жизнь я написал разве что несколько любовных писем и кучу финансовых отчетов, а родители надеялись, что я стану творческим человеком – с таким-то именем. Но только, кажется, мне досталась вместо раковины моллюска его мякоть[162]. – Такизава выпрямился и провел пятерней по голове, приводя в порядок волосы, которые, пожалуй, давно пора было постричь, и по-детски шмыгнул носом. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Такизава-сан, как вы здесь оказались? – Спросил Александр, устроившись на дзабутоне. – Неужели у вас на Химакадзиме какие-то дела?

– Ты говоришь так, будто у нас совсем глухое захолустье. – Акио недовольно хмыкнул. – Между прочим, у нас тут есть банковское отделение и почта.

– Точно-точно, здесь находится небольшое отделение банка JA, – с готовностью подтвердил Такизава. – Там очень милые детские рисунки, вы их видели, Арэкусандору-сан? Мне больше всех понравился тот, где девочка идет за руку с рыбой-фугу, только рыба вся рыжая и покрыта мехом – ясно, что девочка рисовала своего кота и только в последний момент спохватилась.

Александр рассеянно кивнул – по правде, он эти рисунки особенно не рассматривал.

– А банкомат у них не работал, – добавил Такизава.

Подошел Сато с подносом, поставил на стол тарелку с якитори для Такизавы и две чашки горячего чая для Александра и Акио[163].

– Нам тоже принеси чего-нибудь поесть. – Акио кивнул на якитори.

– Конечно, сделаю. – Сато наклонился к Акио поближе и тихо спросил: – А где же твоя красотка, Акио-кун? Уехала к себе в Токио?

– Не твоего ума дело. – Акио тотчас помрачнел.

– Она бросила тебя, да? Так бы сразу и сказал.

– Отвали, – коротко отозвался парень. – А то по носу от меня получишь.

Когда повар отошел, Такизава сочувственно взглянул на Акио:

– Простите меня, Игараси-сан, я случайно услышал ваш разговор. Не хочу вмешиваться не в свое дело, но говорят же: дождь идет – почва крепнет[164]. Мы с моей Ёрико постоянно ссоримся, один раз она так на меня рассердилась, что сняла с ноги туфлю и ударила меня прямо по голове, вот, даже шрам остался. – Он приподнял волосы и показал небольшой треугольный шрам на виске. – Каблуком попала. Ох и перепугалась же она тогда, весь гнев у нее сразу прошел! Стала вокруг меня хлопотать с мокрым полотенцем, а я, не будь дураком, сделал вид, будто бы мне очень больно и я вот-вот упаду в обморок, даже глаза закатил вот так и привалился к стене, а моя бедная Ёрико в слезы, давай меня целовать и твердить, мол, я все тебе прощу, милый мой Рюноскэ, только не умирай, не оставляй меня одну!

– Ну ты даешь! – Акио рассмеялся. – А в чем ты провинился перед своей Ёрико? Изменил ей, что ли?

– Вокруг так много красивых женщин, что я могу с этим поделать… – Такизава беспомощно развел руками, вызвав у Акио еще один взрыв смеха, и повернулся к Александру: – Извините меня, Арэкусандору-сан. По правде сказать, я здесь из-за вас. После того как ваш контракт с банком закончился и вы, к всеобщему сожалению, покинули нас, господин Канагава беспокоился о вашей судьбе. – Такизава немного помялся и снова шмыгнул носом. – Господин Канагава навел справки и узнал, что вы не покинули Японию, и сказал, что хорошо бы удостовериться, что у вас все в порядке. Ну а у меня как раз сейчас выдалось несколько дней отпуска, вот я и решил вас разыскать. На мое счастье, вы сказали администратору отеля в Нагоя, что едете на Химакадзиму, и вот я здесь. – Он опять шмыгнул носом, достал из кармана пачку бумажных салфеток и высморкался. – Похоже, я подхватил по дороге простуду, не нужно было выходить в такую погоду на верхнюю палубу «Хаябусы», но этот ужасный запах…

– Мне очень жаль, что вам пришлось потратить часть вашего отпуска, Такизава-сан, – растерянно сказал Александр.

– А, не стоит! – Такизава скомкал салфетку и взял из пачки еще одну. – Господин Симабукуро все равно не отпустил Ёрико, так что я бы весь отпуск сидел на диване и читал мангу про школьниц. Начальник очень ценит Ёрико, он ведь без нее как без рук.

Александр улыбнулся. Каваками Ёрико была высокая девушка с фарфоровым лицом красавицы с обложки глянцевого журнала, судя по всему, замкнутая и серьезная – по крайней мере, он никогда не видел на ее лице даже привычной для других сотрудниц банка дежурной улыбки, не говоря уже о том, чтобы Ёрико засмеялась или сама отпустила какую-нибудь шутку. Правда, и видел-то он ее не часто, только когда она заходила к господину Канагаве с каким-нибудь поручением от господина Симабукуро. И все равно было странно, что Ёрико ответила на ухаживания Такизавы, который, хоть и занимал в отделе финансового мониторинга довольно высокую должность, в сравнении с ней выглядел настоящим ребенком, да еще и был ниже ее на полголовы.

– Вот как, – проворчал Акио. – Повезло тебе, значит, с твоей Ёрико.

– Это точно! – Такизава кивнул, челка упала ему на лоб, и он убрал ее привычным движением. – Вторую такую девушку не найдешь во всей Японии!

– Ну-ну… – Акио усмехнулся и принялся жевать принесенные Сато якитори.

– Господин Канагава говорил, что он советовался насчет вас с господином Симабукуро… – Такизава запнулся. – Ну, господин Симабукуро, конечно, сказал, что вы в рабочее время прекрасно складываете из бумаги карпов-кои, но он всегда шутит с таким строгим лицом, что иногда и не знаешь, что об этом подумать. Когда он принимал на работу Ёрико, он спросил ее, умеет ли она складывать из разноцветной бумаги маленьких журавликов.

– И что Каваками-сан?

– На день рождения она подарила ему гирлянду из тысячи маленьких разноцветных журавликов и предложила загадать желание[165]. – Такизава вздохнул и вытащил из пачки очередную салфетку. – Я, когда об этом узнал, очень расстроился. Иногда я думаю, что господин Симабукуро гораздо лучше подходит моей Ёрико, чем я, они оба такие серьезные и увлечены работой. – Увидев, что Александр собрался возразить, он улыбнулся и поспешил продолжить: – Арэкусандору-сан, господин Канагава и господин Симабукуро решили, что могли бы помочь вам с поисками новой работы, если вы, конечно, хотите остаться в Японии.

– Сумимасэ-эн[166], Сато, принеси пива, что мы тут пьем чай, как девчонки! – Позвал Акио. – Только давай «Кирин» или «Саппоро», а не ту мочу, которую ты наливаешь китайским туристам!

– Будет сделано, Акио-кун! – Из глубины кухни насмешливо отозвался повар.

– Мне пива не нужно, спасибо! При простуде нельзя холодное! – Такизава помахал в воздухе салфетками и повернулся к Александру: – Так что, Арэкусандору-сан, что вы на этот счет думаете? Я бы на вашем месте завтра же вернулся в Нагоя, чтобы уже в понедельник увидеться с господином Канагавой. Можно даже сегодня поехать, последний паром уходит в семнадцать сорок пять из Западного порта. Что скажете?

Александр посмотрел на Акио: тот выводил пальцем кривые иероглифы на запотевшем бокале светлого «Кирина», принесенном Сато. Наверное, господин Канагава предложит ему работу в одном из отделений Банка Нагоя. В свое время Александр выбрал этот банк по глупой причине: у него был забавный маскот[167], толстый белый кролик в черном костюме с галстуком и в квадратных очках. На собеседовании ему пришлось говорить что-то о высокой