Воровка - Милованова Марина

Затравленный взгляд бесследно исчез, на лицо упала маска равнодушия. Скользнув по мне безразличным взглядом, Дейн приобнял за талию одну из девиц и, игриво улыбнувшись, потащил ее в глубь зала. Две оставшиеся дамочки проводили парочку разочарованными взглядами. Я же застыла столбом, стараясь понять причину столь резкой перемены в поведении Дейна. Вроде я его ничем не обидела.

Рассеянно пожав очередную протянутую ладонь, я затеребила рукав рубашки Робина, отвлекая его от приятного времяпрепровождения:

— Робин! Привет! Ты не в курсе, что с Дейном? Он как меня увидел, тут же ушел!

Робин обернулся, красные огоньки в глазницах странно замерцали алым светом.

— Здравствуй, во-первых! А во-вторых, если хорошо подумаешь и проявишь свою женскую интуицию, то и сама догадаешься. Желаю удачи!

Закончив свою загадочную речь, Робин повернулся к своей спутнице:

— Пойдемте, дорогая, потанцуем! Помню, в свое время я весьма неплохо двигался под чарующие звуки музыки.

Оставшись одна, я разочарованно вздохнула и, остановив пробегающего слугу с подносом напитков, взяла один бокал. Медленно попивая белое сладкое вино, я старательно раздумывала, пытаясь проявить пресловутую женскую интуицию. Получалось, честно говоря, не очень.

Мои тяжелые раздумья прервал Талейн, который, пробравшись сквозь толпу, схватил меня за руку:

— Лиса, как я рад тебя видеть! Жаль, что ты все же отвергла платье, но и костюм тебе очень идет. Пойдем быстрее на балкон, народ желает видеть спасительницу!

«Ой! — мысленно запаниковала я. — Может, не надо? Я не люблю повышенного внимания!»

Едва поспевая за быстрыми шагами Талейна, я почти бегом следовала за ним, боясь вывихнуть руку. Когда же мы вышли на балкон, мое сердце замерло. Площадь перед дворцом была полна народу, который при моем появлении восторженно зашумел. В воздух полетели шапки, некоторые женщины, держа на руках детей, указывали своим чадам на меня, бесцеремонно тыча пальцем в моем направлении. На некоторых высоких зданиях я рассмотрела плакаты со своим изображением. Когда только успели!

«Вот она — слава!» — глубокомысленно изрек внутренний голос.

«Слушай, заткнись, а?» — внутренне скривилась я. Затем на площадь, расталкивая толпу собравшихся, выкатили с десяток бочек, и началась великая попойка.

Народ, мгновенно забывший обо мне, плотной толпой окружил каждую бочку. Началась толкотня и давка. Одну заветную деревянную толстушку придавили слишком сильно. Бочка не выдержала и лопнула. Всех стоящих рядом щедро окатило красным вином. Мокрый и хмельной от винных испарений народ поспешил занять очереди у других, еще целых бочек. При этом некоторые особо находчивые личности умудрялись обсасывать свои рукава и подолы, дабы драгоценная жидкость не пропала даром, а парочка смельчаков опустилась на колени посреди винной лужи и, ничуть не смущаясь и не боясь быть раздавленными, пила прямо с земли. Я покатывалась со смеху, стоя на балконе и старательно прикрывая ладонью рот. Талейн изо всех сил старался сохранить серьезный вид (правитель все-таки), но в итоге, не сдержавшись, сполз на пол от смеха. Успокоившись, мы поспешили покинуть балкон.

— Лайса, может, ты хочешь взглянуть на свой дом? — предложил Талейн.— Тот, который я подарил.

Подумав и вспомнив странное поведение Дейна, я согласилась.

— Только ключ возьму,— сообщила я, спускаясь на второй этаж.

Я не заметила, что Талейн идет следом и, закрывая дверь в комнату, сильно ее захлопнула, ударив не ожидавшего подобного коварства Талейна по носу. Услышав сзади сдавленный вздох, я недоуменно обернулась и, узрев стоящего на пороге Талейна, зажимающего ладонью пострадавшую часть лица, бросилась ему на помощь.

— Что случилось? Извини, я тебя не заметила! — покаянно воскликнула я.— Как ты?

— Ничего страшного, жить буду! — ответил он, улыбаясь и потирая нос.

Я приподнялась на цыпочки, чтобы рассмотреть поближе последствия ушиба, и наши глаза встретились. Талейн замер. Зеленый цвет утонул в серо-голубом. То, что я увидела в глубине его глаз, потрясло меня до глубины души. Мои руки, тянувшиеся к его лицу, застыли на половине пути, я же почувствовала, как его руки бережно обняли мою талию. Его губы приоткрылись и потянулись к моим. Удивленная и растерянная, я потянулась в ответ. Едва я ощутила его поцелуй, как мир вокруг перестал существовать. Исчезло все, остались лишь его теплые, мягкие губы, жадно целующие мои. Краем сознания я ощутила, как он сильнее сжал меня в объятиях. Мои же руки нашли приют на его плечах, царапаясь о серебряные нашивки одежды. Забыв обо всем, мы страстно целовались, и Бог знает, чем бы это все могло закончиться, но грубо прозвучавший голос заставил нас отпрянуть друг от друга.

— Совсем распустились! Хоть бы в комнату зашли! Я выглянула из-за спины Талейна и увидела Дейна, лицо которого было белым от ярости. Казалось, еще секунда, и он набросится на нас.

— Дейн! — рванулась я к нему, желая немедленно узнать причины его странного поведения.— Подожди!

— Не надо, Лайса! — остановил меня Талейи.— Пусть идет! Вы поговорите потом, когда он остынет, а сейчас разговора у вас не получится.

— Поговорить? О чем мы можем с ним поговорить! — воскликнула я.— Он так странно себя ведет, будто его подменили. Я совершенно ничего не понимаю!

— Лайса, но ведь все ясно как Божий день. Дейн просто ревнует тебя!

Просто ревнует! Что значит «просто ревнует»? — Тут до меня дошел смысл сказанных слов, и я притихла, округлив глаза.

«Приехали!» — ехидно ухмыльнулся внутренний голос.

Талейн пару секунд понаблюдал за мной, затем, поняв, что я не способна в данный момент адекватно мыслить, взял за руку и потянул в комнату.

Там, посмотрев по сторонам и безошибочно пошарив под подушкой, он извлек черный мешочек с ключом и вновь потянул меня за руку, на сей раз из комнаты.

ГЛАВА 31

Золотые слова твои

Подхватил и унес теплый вечер.

Ты сказал, не таясь, о любви,

Но не знаю, что я отвечу.

Праздничный город вместе с ликующими горожанами с высоты конского седла смотрелся непривычно, смешно и весело. Люди упились до разной степени опьянения и выглядели в большинстве случаев забавно, в некоторых случаях агрессивно, а некоторым можно было даже посочувствовать.

Мы посетили конюшню и вывели коней, прихватив с собою Робина. По пути нам встретился Тимошка, в честь праздника щеголявший золотым ошейником, украшенным изумрудами. Его мы тоже взяли с собой. Теперь он восседал на моих руках, слегка покачиваясь под неторопливый шаг Карата. Рядом ехал Талейн на белом жеребце. Кстати, по случаю Праздника Талейн был одет в белое, поэтому верхом на белом коне он смотрелся потрясающе. Робин скромно ехал на Серой, изредка махая рукой некоторым особо восторженным горожанам.

Я отложила на потом все размышления и сердечные терзания и откровенно наслаждалась видом вокруг. Радовали гирлянды на деревьях, большие пестрые клумбы. В некоторых клумбах встречались спящие горожане, которые, видимо не успев дойти домой, уснули там, где смогли.

Также я увидела пьяного мужичка, заплетающимся языком признававшегося в любви раскидистому дереву. Пьяного повара (определила по колпаку), тащившего тяжелую крышку от канализационного люка и убеждающего то ли окружающих, то ли самого себя, что наутро он испечет на этом замечательном противне большой торт и подаст его величеству к завтраку.

Посмотрев на вздрогнувшего от услышанной перспективы Талейна, я согнулась от хохота, едва не свалившись с коня и не выронив Тимошу. К тому же тяжеленный люк постоянно перевешивал, и повар ежеминутно плюхался на мостовую пятой точкой, ронял колпак. Затем он поднимался, надевал несчастный колпак, по цвету практически сравнявшийся с пыльной дорогой, поднимал крышку, и все повторялось вновь. Боясь помереть от смеха, я тронула поводья и поскорее миновала эту забавную картину.