Мужчина, которого нельзя забыть - Мэгги Кокс

В этот момент дверь спальни открылась и вошел Габриель. Какое-то время он молча смотрел на нее. Мускул нервно подергивался у него над щекой. В глазах читалось изумление.

– Ты беременна, – наконец сказал он.

Подняв голову, Лара встретила его полный упрека взгляд. В ее горле снова пересохло.

– Да, Габриель, я беременна.

– То есть не успели мы расстаться, как ты нашла другого мужчину? Мне казалось, я знаю тебя, Лара. Но теперь понимаю, как сильно я ошибался.

Голос его дрожал. Сказав это, он направился к двери – уверенно, как будто принял для себя бесповоротное решение. Но вдруг он развернулся и гневно произнес:

– На этот раз ты не скучала по мне, не так ли? Ты не теряла время даром, да? А ведь я купился на твою сказку про девственность. Каким же нужно быть идиотом, чтобы в это поверить! – Он бросил на Лару леденящий душу взгляд и вышел из комнаты.

Несмотря на всю жестокость его слов, Лара вскочила с кровати.

– Габриель!

Она догнала его в гостиной, когда он снимал со стула плащ, и схватила его за запястье. Пришел ее черед дать волю гневу.

– Ты действительно идиот! – воскликнула она. – Идиот, каких не сыскать во всем белом свете! – Даже выкрикивая ругательства, она продолжала плакать.

Габриель смотрел на нее и явно не понимал ни причин ее злости, ни смысла ее слов.

– Ты правда думаешь, что я буду спать с другим мужчиной, продолжая любить тебя? Только тебя я люблю и всегда буду любить!

Габриель сжал губы. Он искренне не мог свести в одно целое то, что видел и слышал.

– Но ты сама призналась, что беременна. – Он разжал ее руку на своем запястье. – Или ты будешь убеждать меня, что это было непорочное зачатие?

Лара набрала в грудь воздуха, стараясь успокоиться.

– Прежде чем ты скажешь еще одну глупость, дай мне слово. Во-первых, до нашего первого секса я действительно была девственницей. Все эти годы я хранила невинность, чтобы подарить ее любимому мужчине. Пусть это звучит смешно, но мне было это важно. А мужчина, которого я всегда любила, – это ты, Габриель. – Она сделала паузу, чтобы отдышаться.

Неуверенность в глазах Габриеля сменилась робкой надеждой.

– Это твой ребенок, Габриель, – выдохнула она.

– Что?

– Просто выслушай меня. Я забеременела, потому что забыла выпить противозачаточную таблетку. Это случилось на той неделе, когда я была у тебя в Нью-Йорке. Я сделала это не специально. Клянусь, я никогда бы не пошла на такое, чтобы привязать тебя к себе. Видимо, находясь с тобой, я была на седьмом небе от счастья. И забыла про все остальное. Прошло уже несколько недель после моего возвращения, а я только заметила оставшуюся таблетку. К тому времени у меня уже начались приступы тошноты и головокружения. Но я списала это на недосып и стресс после расставания с тобой. Ты не звонил, и я не знала, увидимся ли мы когда-нибудь!

– Это мой ребенок? – Плащ выпал из рук Габриеля.

Вытирая застилавшие глаза слезы, Лара кивнула:

– Клянусь тебе. Хочешь, покажу тебе упаковку от таблеток? Если ты все равно мне не веришь, как я могу убедить тебя? Я наивно полагала, что, зная меня, ты поверишь моему слову. Я не привыкла врать, Габриель. И не раз говорила тебе об этом.

– Но почему ты сразу не сказала мне, что беременна? Почему не позвонила, как только узнала об этом? Я бы прилетел в тот же день.

Лара пожала плечами:

– Просто не хотела давить на тебя. Не хотела, чтобы ты чувствовал себя обязанным. Вот и все. Ты же помнишь наше расставание в аэропорту. После этого я боялась даже напоминать тебе о своем существовании. Ты был таким жестоким, Габриель. Злым и холодным. Я словно вызывала у тебя отвращение. Открывшаяся правда про маму далась тебе тяжело. И я не хотела быть дополнительной обузой.

Габриель качал головой, словно не веря собственным ушам.

– Ты и впрямь уникальна, Лара. Ты не одна на миллион, ты одна на семь миллиардов! У тебя единственной в мире было право требовать от меня все, что тебе нужно. Как минимум, чтобы я вернулся в Англию и взял ответственность за вас с ребенком. Когда же ты поймешь, что главное – это ты, а не я и не все остальные?

– Не говори так. Ты очень важен для меня, Габриель. – Лара опустила глаза. – А теперь скажи, почему ты не предупредил о своем приезде? Тем более что ты поселился в особняке. По-твоему, я должна была догадаться об этом и примчаться к тебе на крыльях любви, как ни в чем не бывало?

– Какая же ты сумасшедшая, – выдохнул Габриель.

Он взял ее за плечи и аккуратно прижал к себе. Сердце Лары выпрыгивало из груди. Когда он откинул с ее глаз темные локоны, она увидела его душевную улыбку. Он действительно изменился. Даже бездонные синие глаза стали еще красивее. Эта улыбка словно открыла дверь в мир настоящего Габриеля Девениша. Мир честного и порядочного человека, скрывающегося под стальным панцирем цинизма и самовлюбленности. Сейчас перед Ларой стоял мужчина, которого она знала и помнила все это время.

– Я скрыл от тебя, что переехал в особняк, потому что хотел самостоятельно во всем разобраться. Мне не хотелось вовлекать тебя в кошмары моего прошлого. Я так же, как и ты, не хотел тревожить тебя своими проблемами. Мне хотелось решить их самому. Ты не заслужила ни боли, ни страданий, Лара. Мужчина, не способный любить, не достоин тебя.

Его лицо скривилось, словно от боли.

– Именно таким мужчиной я и был. Все мои силы были направлены на работу. Мной двигало безудержное желание быть лучшим из лучших. Я упивался восхищением коллег и ненавистью завистников. Своей главной целью я считал признание. Амбиции затуманили мне разум и стали смыслом моей жизни. Пустой, никчемной жизни, которая теперь подошла к концу. Ничего меня не заводило так, как работа. Я не видел других ценностей в жизни. У меня ни с кем не было серьезных отношений, потому что я не позволял женщинам приближаться ко мне слишком близко. Я боялся, что меня могут предать. И единственной отдушиной для меня стала работа. Только в ней я мог полностью проявить себя. После того как я вновь очутился в доме твоих родителей, меня стали мучить сомнения. Что я сделал в жизни, чтобы заслужить такое счастье, как ты? С самого начала я хотел вернуться к тебе, Лара. Но сомневался, захочешь ли ты связать свою жизнь со мной. Так сильно, как я хочу связать свою жизнь с тобой.

Ладонь Лары коснулась его небритой щеки.

– Захочу, – тихо сказала она. – Ничего в жизни я не хотела так сильно, как быть с тобой. Кроме того, кому я смогла бы дарить счастье, как не тебе? Ты забрал мою душу и сердце, Габриель. И этим сделал невозможной мою жизнь с кем-либо другим.

Глубина его глаз поистине казалась бесконечной. Габриель опустил руки ей на бедра и еще сильнее прижал ее к себе.