Вор Времени - Терри Пратчетт

Руки Лю-Цзы зависли над катушками.

— Хорошо. Те красные разматывают время, ускоряя его, — произнес он. — Голубые — наматывают, замедляя. Интенсивность цвета означает скорость их работы. Но сейчас они крутятся кто как, потому что вспышка освободила их, понимаешь?

— Освободила от чего?

— От тяжести. От мира. Видишь вон там? — он махнул рукой на две длинные стойки, тянувшиеся вдоль всей стены пещеры. На каждой было по ряду вращающихся заслонок, на одной стороне — синих, на другой — темно-красных.

— Чем больше окон горит, тем больше времени наматывается и разматывается?

— Умница! Мы должны сохранять баланс! И для этого мы соединим вертушки по парам, чтобы они наматывали и разматывали друг друга. Уравновесим их. Бедный старый Шобланг пытался вернуть их в работу, мне думается. Так не получиться, только не во время каскада. Можно только обрушить их и, когда вокруг будет покой и тишина, собирать осколки, — он посмотрел на катушки, а потом на толпу монахов. — Так. Вы… 128 присоединяете к 17, а потом 45 к 89. Быстро. А вы…596 к, сейчас посмотрим… да, к 402…

— Семьсот девяностая! — закричал Лобзанг, указывая на катушку.

— Что?

— Семьсот девяностая!

— Не глупи. Она наматывает, парень. Нам нужна четыреста вторая, вон там.

— Семьсот девяностая сейчас опять начнет разматывать время!

— Она же ярко голубая!

— Она собирается разматывать. Я знаю. Потому что, — палец послушника указал на ряды катушек, помедлил и указал на катушку на другом конце панели. — Их скорости совпадают.

Лю-Цзы присмотрелся.

— Как было сказано: «Я теряю сноровку!» — сказал он. — Они образуют естественную инверсию, — он покосился на Лобзанга. — А ты не чья-нибудь реинкарнация, а? В наших краях такое часто бывает.

— Я так не думаю. Просто это…очевидно.

— Минуту назад ты даже не понимал, что происходит!

— Да, но когда видишь их… все становиться ясно.

— Да? Да? Хорошо. Тогда приборная доска в твоем распоряжении, чудо-мальчик! — Лю-Цзы отступил назад.

— В моем? Но я…

— Продолжай! Это приказ.

На мгновение вокруг Лобзанга обозначилось голубое сияние. Лю-Цзы гадал, сколько времени он завернул вокруг себя в эту секунду. Достаточно, чтобы поразмыслить, наверно.

Затем мальчик выкрикнул дюжину номеров. Лю-Цзы повернулся к монахам.

— Принимайтесь за дело, мальчики! Мистер Лобзанг правит бал! А вы должны следить за опорами!

— Но он послушник… — начал один, но, увидев выражение лица Лю-Цзы, быстро ретировался. — Хорошо, Дворник… хорошо…

Через минуту раздался щелчок подключаемых к цилиндрам соединительных перемычек. Лобзанг выкрикнул следующий ряд номеров.

Пока монахи метались от раковин с топленным жиром к Удлинителям, Лю-Цзы наблюдал за ближайшей колонной. Она продолжала быстро вращаться, но он уже млг с уверенностью сказать, что может различить вырезанные на ней знаки.

Лобзанг вновь пробежал глазами по приборной доске, оглядел грохочущие цилиндры, а затем повернулся к линиям ставень.

Об этом не пишут в свитках, думал Лю-Цзы. Этому не научишь в классах, хотя они и пытались. Хороший оператор вертушек должен впитать это с молоком матери, всю эту теорию, что они зубрят сейчас. Он должен чувствовать ход времени, видеть вместо рядов Удлинителей низины и горы времени. Старина Шобланг хорошо умел вынуть пару часов зря потраченного времени из школы, где скучающие ученики даже не замечали этого, и перебросить в мастерскую с трудягами-рабочими за тысячу миль оттуда, да так, что вы только диву давались. И этот трюк, что он проделывал с яблоком, чтобы удивить послушников. Он клал его на подушечку перед ними и резко изливал на него время из маленьких веретен. И через мгновение перед зрителями уже несколько тщедушных деревьев, которые тут же рассыпаются в пыль. «Вот случиться с тобой, если ты не будешь понимать, что происходит», — говорил он.

Лю-Цзы, пробегая мимо, посмотрел на кучку серой пыли под разваливающимся шлемом. Ну что ж, может, это был путь, которым он хотел уйти…

Крик страдающего камня заставил его глянуть наверх.

— Смотрите, чтобы вертушки были смазаны, ленивые черти! — завопил он, сбегая вниз к рабочим. — Следите за этим! Не трогать руками шпонки! У нас все получается!

Во время беготни он продолжал следить за колоннами. Они больше не крутились беспорядочно. Теперь у них была цель.

— Думаю, у тебя получается, парень! — закричал он фигуре на помосте.

— Да, но я не могу сбалансировать их! Слишком много времени развернуто, и мне некуда поместить его!

— Сколько?

— Почти сорок лет!

Лю-Цзы глянул на ставни. Сорок лет это почти нормально, но он…?

— Сколько?

— Сорок! Прости! Некуда принять их!

— Нет проблем! Укради их! Сбрось груз! Мы всегда можем набрать их заново! Сбрасывай!

— Куда?

— Найди большое место в океане! — дворник указал на грубо намалеванную на стене карту мира. — Ты знаешь как?… Ты видишь как задавать правильное вращение и направление?

Еще раз воздух осветила голубая вспышка.

— Да! Думаю да!

— Да, я уверен, ты можешь! Начнешь когда захочешь!

Лю-Цзы покачал головой. Сорок лет? Он волновался из-за сорока лет? Сорок лет были ничем! Монахи к этому времени уже сбросили в море пятьдесят тысяч лет. Вот что хорошо в океане. Он просто остается большим и мокрым. Он всегда был большим и мокрым и всегда будет большим и мокрым. О, ну может быть рыбаки начнут вылавливать странную щетинистую рыбу, которую раньше видели только в музеях, но кого заботит, что случится с косяком трески?

Звуки изменились.

— Что ты делаешь?

— Я нашел место на 422! Я могу принять еще сорок лет! Нет смысла тратить время! Я собираю его обратно!

Последовало еще одно изменение тональности.

— Сделано! Уверен, у меня получилось!

Несколько больших цилиндров уже остановились. Сейчас Лобзанг перемещал катушки на приборной доске быстрее, чем мог уследить пораженный Лю-Цзы. Над его головой захлопывались ставни, одна за другой, теперь на их месте было только почерневшее от времени дерево.

Никто не может быть так аккуратен, ведь так?

— У тебя остались только месяцы, парень, месяцы! — прокричал он. — Нет, чтоб мне провалиться, остались дни…дни! Смотри на меня!

Дворник помчался к той части зала, где стояли Удлинители поменьше.

Это было место для тонкой отладки времени на цилиндрах из известняка, дерева и других краткоживущих материалов. К его изумлению, многие из них уже замедляли вращение.