"Алхимик"-" Ветер". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Романович Роман

– Как это будет выглядеть? – сама идея понятна, но реализация… Я превращусь в белую ворону и не уверен, хорошо ли это.

– Мы составим расписание для тебя. Наймем преподавателей, чтобы подтянуть слабые места и углубить то, что надо углубить. Если потребуется, пригласим специалистов из-за границы. Курировать тебя буду лично я. Организовать всё – тоже я. От тебя лишь требуется учиться, раз уж есть такая необходимость… – Ольга Владимировна сделала паузу, давая мне время возразить и сказать, что учиться вовсе не обязательно. – Ну и работать на благо страны разумеется. Правда, я не совсем понимаю, что именно тебе нужно, чтобы раскрыть потенциал, поэтому хочу услышать твоё собственное мнение.

Я прикрыл глаза, обдумывая сказанное. Ключевая проблема в том, что я и сам не знаю. Точнее знаю… Алхимия – это ведь как масло. Ею можно написать любую картину. Почти… Чтобы что-то написать, неплохо было бы в этом разобраться.

Собственно, алхимия в основном и сводится к тому, что алхимик что-то постигает на высоком уровне, за счёт чего учится на это воздействовать. Одно из проявлений закона точности гласит, что чем глубже знания и понимание предмета, тем выше эффективность алхимии.

С помощью масла можно написать горы. Для чего нужно отправиться в эти горы, наблюдать за ними. Можно написать лес. Для чего нужно отправиться в лес. Можно написать портрет… Для чего надо посадить перед собой человека и наблюдать за ним. А в идеале знать, как устроена физиология, какие мышцы есть в теле, как работает свет и тень в живописи.

Чем больше знаешь и умеешь, тем качественнее изображение в конце.

Но стоит разделять. Если живопись допускает в том числе написание того, что ты не видишь, свободу творчества и полёт фантазии, то… Алхимия тоже это допускает. Но в ней свобода математического характера. Для чего и нужно знать законы, чтобы «писать и творить» в их рамках.

Иначе говоря, чем глубже я погружусь в какой-то предмет, тем больше смогу сделать в рамках этого предмета.

Это первый важный момент, который требует от меня самоотдачи в изучение любого направления. Второй момент – кругозор. Иногда так бывает, что случайно что-то увидел или прочитал, а потом бац, и делаешь прорыв. Даже то, как работает язык, может вдохновить на оптимизацию. Или когда мы проходили на управление устройство заводов и что такое конвейер. Это ведь вдохновило меня изменить подход к созданию амулетов.

– Боюсь, Ольга Владимировна, мне оставшихся трёх лет обучения не хватит, чтобы разобраться во всём, что интересно.

– Первые четыре года, один из которых ты уже отучился, уйдут на освоение базы. Получишь диплом, выпустишься, а дальше поступишь в аспирантуру, под моё крыло. Тот же формат, но будешь называться аспирантом, а не студентом.

– В чем разница?

– Глобально – ни в чём, – улыбнулась она.

– Вы сказали, что не совсем понимаете, что мне нужно. Я тоже не совсем понимаю, с чего начать. Какие предметы выбрать, чтобы изучать пространство? А гены? Физику и биологию? Как вариант. Но также я хочу продолжить изучать материаловедение. Ещё бы заглянул на прикладную математику и изучить программирование, как работают эти новые компьютеры, о которых говорили. Также я бы продолжил изучать управление, в жизни пригодится, да и для расширения кругозора полезно.

Список большой получается. А ведь это без упоминания истории, иностранного языка, спорта и других предметов, которые считались обязательными для любого аристократа.

– Ох, Соколов. Трудно с тобой придётся. Давай тогда думать, что будет в приоритетах. Составим программу на первые полгода, а там дальше скорректируем, если что.

– Давайте, – вздохнул я.

Изучить хочется много чего, но есть ведь ещё и другая жизнь. Опять эта дилемма, как уместить невместимое в двадцать четыре часа. Пора изобретать алхимию времени.

– Только хотел один вопрос уточнить перед этим. Моржов Виктор сегодня намекнул, что не прочь заказать у меня кое-что.

– Моржов? Слухи о блокираторах и защите от пуль уже по всей стране гуляют, так что не удивительно. Они просто вычислили, кто за этим стоит.

– Как они догадались – понятно. Что насчёт заказов?

– А что насчёт них? В любом случае, на первом месте государственные заказы. Остальные пусть ждут.

– То есть пока всех динамить?

– Это было бы проще всего. Если ты хочешь что-то продавать другим, то… Тут много нюансов надо учесть. Кому продавать? Что именно? Как не допустить того, чтобы это было обращено против государства? По какой цене? У тебя есть ответы на все эти вопросы?

– Пока нет.

– Раз нет, то о чём речь? Отнесись к этому, как к созданию нового бизнеса. Продумай сначала всё. В том числе свою защиту. Доработай продукт. А там посмотрим.

– Хорошо.

Ольга Владимировна права. Это только кажется, что сделай блокираторы и продай их. А на деле… Как сделать защиту от воровства? Внедрять ли лазейки для себя? Есть над чем подумать.

Виктор Моржов вернулся домой и первым делом отправился к отцу. Сейчас тот находился в столице, в связи с военным положением. Их клан за последние две недели принимал участие в боестолкновениях семь раз. Один раз схлестнулись по крупному, остальные случаи походили на мелкие стычки.

Сам парень тоже принимал участие. Будучи ходоком он не мог себе позволить отсиживаться в безопасности. Да и не разрешил бы ему этого отец. У того совсем другие планы на наследника и взгляды на воспитание.

– Привет, пап, – вошёл Виктор в кабинет отца. Перед этим он уточнил у прислуги, у себя ли глава.

– Виктор, – бросил на сына взгляд мужчина.

Внешне они походили друг на друга. Кто-то бы даже сказал, что они больше похожи на братьев. Что сказать, это было особенностью их семьи. Типичные признаки взрослых лет их обходили стороной. Поэтому Сергей Моржов выглядел, как старший брат Виктора. Такой же широкоплечий, высокий и статный. Разве что массивнее, чем сам Виктор. Серые волосы были второй особенностью их рода, что добавляло мужчинам одинаковости.

– Как прошёл день? – спросил глава.

– Обычный учебный день. С Эдгардом поговорил.

– И? – приподнял бровь мужчина.

– Как и прогнозировали. Я Соколову намекнул, что мы готовы, если что. Он сделал вид, что не при делах. Лицом он владеет посредственно, так что…

– Ответа он конечно же не дал?

– Конечно же нет. Медведевы прочно его к рукам прибрали. Ты говорил с князем? Он поделится новыми технологиями?

– Князь вежливо ушёл от темы. – хмыкнул Моржов старший, – Единственное, чего удалось добиться, это намёка, что когда-нибудь…

– Ясненько, – покивал Виктор, – Я бы тоже в первую очередь себя обеспечил необходимым.

– Как тебе сам парень? Что скажешь о нём?

– Да нормальный он парень. Диковатый, конечно, но с его историей это ожидаемо.

– Если он настолько ценен, то почему ему дают так свободно разгуливать? Не нравится мне эта история. Быть может мы ошиблись в своих выводах.

Виктор ответил не сразу, вспоминая всё, что знал о Соколове и что слышал в последнее время.

– Не знаю, – ответил он, – Но если Медведевы не хотят на него давить, значит на то есть причины.

Мужчина кивнул, принимая такой ответ. Гадать можно было до бесконечности, но конкретно сейчас в этом не было смысла.

– Тогда ты знаешь, что делать. Развивай с ним отношения. И раз уж ты пришёл, то пора нам поговорить с тобой серьезно.

– О чем? – напрягся Виктор, нутром почуяв, что ничего хорошего ждать от разговора не стоит.

– Ты уже взрослый. Твоя мама не отказалась бы от внуков…

– Я слишком молод! – возмутился Виктор.

– Ты здоровенный лось. Пора взрослеть, сын. Пора взрослеть.

Виктор издал обреченный вздох.

Проблемы пришли, откуда не ждали. Хотя на фоне остального это так, проблемки.

На третий день моего возвращения я шёл по коридору. Впереди стояло слишком хорошо знакомое мне трио. Куницын Антон, с которым мы схлестнулись на ринге, Олежек номер два, с которым столкнулись на учениях, и Кирилл Горал, грубоватый и задиристый парень, который чуть не сцепился с Виктором и с которым мы ночевали в одном помещение. В общем, не самые приятные лично для меня люди.