Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

– А как же тогда? - Продолжала я запоздало пугаться.

– Вода и мессссто. Единссственное в нашшшей Вссселенной.

– И? - Вкрадчиво спросила я. - Кто из нас герой? Тебе же сюда нельзя!

Ящер смутился. Борис Иванович мигом свернул беседу:

– Да-да, мы примем любую помощь. И мы пойдем, а то моя сотрудница уже совсем замерзла!

С этими словами волхв схватил меня в охапку, и "взлетел" на дракона.

– Ссссчассстливо осставатьссся, Сссмотритель, - прошипел ящер.

– Удачи, ребята! - Прокричал старый кавказец так грозно, что с ближайшей к нам вершины скатилась лавина. - Покажите этому Троллю! Иначе мне придется уничтожить планету…

Кавказская бурка мелькнула, и пропала в грохоте снега. Какое-то время на нас таращились снеговые "котята", но потом я моргнула, а когда открыла глаза, их уже не было. Время изменилось, стало тягу-у-чим и в-я-язким. Мы возвращались в Заповедник. Мне было спокойно на спине моего дракона, рядом со мной сидел волхв. Мне отчаянно хотелось, чтобы это уютное путешествие не кончалось никогда…

Когда перед нами появилось крыльцо начальской избушки, я чуть не взвыла.

"Держись, Лиса", - подумал волхв.

Он по-кошачьи мягко приземлился на землю, и снова стал сдержанным и сварливым:

– Сушись! Никакого задания, пока не предстанешь передо мной теплой, здоровой и в этом самом пальто.

Я усмехнулась через силу:

– Странный вы, однако. Заповедник и мир на краю гибели, а вы…

– Ты не рассуждай, - свирепо зыркнуло на меня начальство.

Я увидела знакомые переливы стали и багрянца. Спорить расхотелось. Волхв легко вбежал на крыльцо, и я еще долго смотрела ему вслед.

– Иди, ссушшшисссь.

– Как ты, Рассвет? Оттаял?

– Бывало и хххужжже. Иди, а то ты сссовсссем зззамерзззла.

Так я снова оказалась дома. Разделась, облачилась в тренировочный костюм, и села к камину - греться и сушить подарок Катерины. Обычным, не магическим путем - мне хотелось потянуть время. Было тепло, и необыкновенно уютно.

"В этом доме хорошо просто жить", - подумала я совершенно новую для себя мысль. - "Просто любить и быть любимой".

Мне вдруг стало безумно жаль, что наши отношения с металлистом подошли к концу. Все последнее время я бегала, спасала его, Велю, Козля, дракона… Тосковала, наконец. И у меня совершенно не было времени на то, чтобы побыть одной. И тогда бы я, наверное, поняла, как я его люблю. А теперь, когда мир был на краю гибели, я остановилась, чтобы понять, что между мной и Ильей встала непреодолимая стена. Он никогда не простит мне " измену". А мне, если честно, надоели измененияв его настроении, и что важнее, попытки воздействовать на мою жизнь. Слишком много обид во мне накопилось, и теперь лезло наружу…

– Поссстой. Откуда был яд? - Привлекло мое внимание шипение за окном.

И была пауза, в течение которой я не дышала.

– От моего бывшего руководства, - послышались металлические нотки.

– И впрямь, - послышалось удивление в тоне дракона. - Ну чччто жжже. Проххходи…

Бухнула дверь, в прихожей затопали - в избушку вошел металлист. Остановился молча в дверях. Стоял, смотрел на меня, и ничего не говорил. А я вдруг поняла, что моя стенка, воздвигнутая всего минуту назад, рушится под взглядом его практически черных глаз. Мне почему-то подумалось, что было бы здорово просто быть с ним рядом, не защищаясь от него и себя самой…

– Я не видела, где твоя… - Вспомнился мне вопрос, с которым вошел в кухню друг сердца всего какие-то полчаса тому назад. - Отвертка?

– В лаборатории, - усмехнулся бывший друг сердца.

Тепло так - точно солнышко осветило комнату. Я не вольно улыбнулась - уж и не чаяла дождаться этого события.

– А зачем ты тогда пришел?

– Как и в тот раз, за тобой! Неужели ты думаешь, что…

Я не думала. Я смотрела на него, и пыталась понять, что я чувствую. Радость? Или обиду?

А он был уже рядом: уселся на полусухое пальто. И говорил, говорил. Что пытался жить отдельно от меня, но понял, что не может. И то, что он - нужен мне. Что я - девчонка, а не монстр.

– Прости… - потрясла я головой. - Не кто?

– Монссстр, - растопырил руки зловредный металлист. Дыхнул на меня "Орбитом". - Я боялся, что ты ссстанешшшь ссслишшшком мудрой и могучччей.

– Ага, - только и смогла сказать я. - Ага.

Подколки относительно "мужской природы", сильной на фоне женской слабости застряли где-то в горле. А друг, не ведая о нависшей над ним язвительной угрозе, продолжал откровенничать:

– Я, кажется, понял, где, когда и как надо быть сильным. Иди сюда. Буду тебя любить.

– Что, прямо тут?

– Нет, отныне и навсегда. Такой, какая ты у меня есть. Оборотная.

– Погоди, не клянись! - Пошла я на попятный.

– Что еще? - Встревожился Илья.

– Знаешь…

– Нет…

– Я не люблю японцев, - не выдержала я напряженности момента.

И, надо признать, слукавила - после снадобья Алхимика, я перестала испытывать к жителям островов какие-либо негативные чувства. Больше того, меня саму удивляло то, что еще недавно мои чувства к ним были отличными от нуля.

– Лиса…

– А? - Очнулась я от умствований.

– В чем дело, не скажешь? - Смотрел на меня друг сердца тревожными и одновременно проницательными глазами.

– У меня скверный характер.

– С кем не бывает? - покладисто ответил металлист. - Что-то ты темнишь, подруга…

– А Козел тебе не помеха? - Всплыла, наконец, моя обида во всей своей красе.

Металлист вздрогнул. Блеснули ногти:

– Этому парнокопытному растлителю, - заиграли желваки на его скулах, - я отрежу…

Мне почему-то стало жалко пастыря. Точнее, его голос. Хоть и говорят, что при кастрации взрослой особи голос не меняется, но проверять правдивость этого утверждения мне не хотелось.

– Оставь его в покое, - положила я руку на рукав косухи. - У меня с ним ничего такогоне было, можешь мне поверить.

– То есть? - Уставился на меня друг сердца - с таким изумлением, как будто впервые меня увидел.

А я, в свою очередь, во все глаза смотрела на него: он думал, что я, как бы это помягче выразиться, была неверна, и простил? Может, ему и впрямь нужна я, а не что там от меня?

– Лиса, ответь.

– Я спасла ему жизнь. Он даровал мне свой фрак со своего шерстяного плеча. Все.