Эрбат. Пленники дорог - Веда Корнилова

— Не совсем. Ну, уносит ноги Угорь из Дерибала — и пусть себе несет их подальше…

— Лиа, — чуть усмехнулся Кисс, — Лиа, сразу видно, что ты не знаешь правил игры. Раз Гури спустилась ко мне, то подобное может означать лишь одно: Угорь желает со мной поговорить, и очень сомневаюсь, что этот разговор лично мне пойдет на пользу. Я же не довел караван до места назначения, то есть не выполнил своих обязательств! Во — первых, мой долг возрос многократно, а во — вторых, я подвел Угря… В том мире подобные вещи так просто не спускаются…

— То есть, эта девица спустилась в зал не по своей воле?

— Ну, — чуть усмехнулся Кисс, — с полной уверенностью я бы не стал утверждать подобное… Но сейчас речь идет о другом. Я, как мы только вселились сюда, проверил окно и дверь. Они крепкие, но, в случае чего, долго не выдержат. Например, дверь вылетит от пары хороших пинков…

— Ты о чем?

— Просто просматриваю все варианты.

— Какие там варианты? Может, нам просто сейчас же уехать отсюда?

— Куда? Да и зачем? Гури явилась не просто так. Я уже тебе сказал, что без приказа Угря она с места не сдвинется. Значит, он уже знает, что я здесь. Оттого ее и послал… Так что ни уходить, ни уезжать лично мне нет смысла. Все равно догонят. А проливать кровь… Ну, это для нас вообще гиблое дело, да и не могу я так…

— Ты сказал — догонят. Кто?

— Угорь без охраны никуда не ходит, и уж тем более, не ездит. Да я и не поеду никуда. Прости, но долг положено платить, и тут уже не имеет значения, отчего он возник — от игры в карты или в кости. Не заплатить за проигрыш — опозориться. Это долг чести, а я до сей поры с ним не рассчитался. Так что подобное не обсуждается.

Ох, сказала бы я тебе сейчас! О чести и долге говорить вздумал, приятель этой кобылицы Гури! Ну да не до нее сейчас…

— Это не беда. У нас же есть чем расплатиться! Надо просто вернуть ему деньги за твой проигрыш и…

— Все не так просто. Дело не в деньгах, и они далеко не всегда решают все проблемы.

— Поясни.

— Я не выполнил работу, а за это мне, боюсь, придется расплачиваться несколько по-иному. Видишь ли, Лиа, в том мире, где я обитал последние годы, есть свои законы и понятия. Одно из них гласит, что за невыполнение обязательств или за серьезные ошибки иногда приходится расплачиваться своей шкурой. Даже если я отдам ему долг, он вправе потребовать кое — что еще. Мою жизнь. Повторяю: я пообещал покрыть свой долг, доведя караван до места назначения, и не сделал этого.

— У Угря с собой много охраны?

— Самое большее человек десять. Большее количество людей будет привлекать к себе излишнее внимание. К тому же с ним постоянно несколько женщин — Гури и еще несколько девиц, которых он использует для помощи в обстряпывании своих делишек…

— Да с десятком людей мы сумеем управиться!

— Лиа, ты меня не поняла. Я не собираюсь бежать. Меньше всего хочется, чтоб обо мне говорили как о человеке, скрывающемся от долгов. И уж тем более, от проигрышей… В общем, в эту историю тебя попрошу не вмешиваться. Будь я один, то попытался бы с этим разобраться, но вы… Сейчас меня куда больше беспокоит другое: если меня не будет, то как вы доберетесь до Стольграда? Да и тебе стоит опасаться того, чтоб вас не убрали, как опасных свидетелей.

— Кто?

— Люди Угря. Или ты думаешь, что он позовет меня к себе для того, чтоб сыграть партию в шахматы? Так что, если со мной что случится, тебе надо надеяться на наших мальчишек. Кое в чем они соображают куда лучше тебя…

— Но должен же быть какой-то выход!

— Хотелось бы!.. Но я его не вижу.

В дверь постучали. На пороге, источая резкий запах незнакомых цветов, стояла Гури. Ну конечно, кто еще мог к нам так бесцеремонно припереться?!

— Кисс, — промурлыкала она, — Кисс, я заждалась.

— Ты или Угорь? — почти с теми же интонациями в голосе спросил ее Кисс.

— Ах, милый, ну что тебе здесь делать? — будто бы не слышала вопроса наглая девка. — К тому же здесь пахнет неизвестно чем. По-моему, крепко несет той тухлой рыбой, что недавно уплетала твоя… спутница. Похоже, что эта твоя… соседка еще с ужина прихватила из зала и принесла сюда свою тарелку с той самой недоеденной рыбой.

— Гури, ты забываешься, — в бархатном голосе Кисса будто скрипнула невесть откуда взявшаяся полоска стали.

— Да, милый, — покорно прильнула к нему всем тело Гури. — Пусть так… Как скажешь, любовь моя. Я так соскучилась!.. Ты же знаешь: верная Гури всегда рада выполнять любую твою просьбу, мое сокровище…

Сильна баба, поневоле отметила я про себя. Такая, и верно, мимоходом может задурить голову любому, и не заметить того. Увы, но подобного обхождения с мужчинами мне не дано.

— Лия, я пошел — Кисс повернулся ко мне. — И не спорь! Не выходите отсюда никуда. Надеюсь, скоро вернусь.

Интересно, с чего это он вдруг назвал меня Лия? Сам же все время по — иному, как Лиа, не называл. Непонятно… И что мне делать? Послушаться, и ждать Кисса здесь? Боюсь, ничем хорошим мое бездействие не кончится.

Когда за Киссом и бросившей на меня насмешливо — презрительный взгляд девицей (что, мол, с тебя, с деревенщины, взять?!), закрылась дверь, я повернулась к мальчишкам:

— Толмачь, закрой рот и вытри губы. Молод еще на раздетых баб глядеть…

— А чего, клевая телка… Ой, чего дерешься? Уж и сказать ничего нельзя! Сама же Кисса с ней отпустила, а мне за что-то подзатыльник отвесила…

— Телка, говоришь? — внезапно мне стало смешно. — Вообще-то не спорю, ты ее назвал правильно… Но речь не об этой самой Гури. Меня интересует другое — что нам делать? Лис, что скажешь?

— Я бы его одного не отпускал.

— Согласна. Умница. Можно сказать, читаешь мои мысли. Толмачь, учись у младшего брата. Смотри, какой он сообразительный парень! А у тебя с таких-то юных лет лишь одни девки на уме!

— И что в этом плохого? Ой, а по заднице-то за что?..

— Чтоб не отвлекался на то, что тебе пока по возрасту не положено! Тащи сюда сумку, юный обормот!

— Вот-вот, маленькое безвинное создание все обидеть норовят — пробурчал Толмач, доставая из-под кровати старую сумку. — И это вместо того, чтоб раскаяться и погладить его по жестоко избитой головке…

В последнее время я стала замечать, что мальчишки вольно или невольно, но копируют манеру поведения Кисса, его немного язвительное и насмешливое отношение к окружающим. Тоже мне, охламоны, нашли себе достойный пример для подражания!

Предок, хоть ты подскажи, как именно мне следует поступить! Кисс тут вздумал благородство разыгрывать. Не может он, видишь ли, бежать! Рассчитаться за проигрыш необходимо, а не то иначе на нем, на коте облезлом, долг чести висеть будет!.. А нас одних оставлять — это правильно? Ну, Койен, скажи, что тут можно сделать? Чего — чего? Да зачем мне знать про то, что некто кого-то м где-то там заказал?!.. Хотя…