Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

В поддержку «террористов» под судом собрался небольшой митинг — около двухсот человек. Узнав о приговоре суда — по шесть лет каждому, — разгневанные люди попытались перегородить выезд автозаку, использовав для этого дворовые скамейки и мусорные баки. Из-за этого произошла стычка с «Беркутом», проявившим немотивированную агрессию. Были жестоко избиты активисты, втом числе и некоторые журналисты. Фотокору Lb.ua Максу Левину прицельным ударом дубины разбили камеру, чтобы не мог снимать, — при этом силовики прекрасно понимали: перед ними журналист. Другого фотокорреспондента, Алексея Чернышова, избили так, что пришлось вызывать «скорую». Поколотив людей, «Беркут» погрузился в автобусы и спокойно покинул место событий. Вспоминает Игорь Луценко:

«Они не рассчитывали, что их будут преследовать. Я был свидетелем, как, отъехав от суда совсем недалеко, они притормозили на остановке общественного транспорта возле Святошинского РОВД. Там были кофейные киоски, и «беркуты» просто пили кофе, переводя дух после тяжелого рабочего дня: стояли там спокойно, болтали, расслабленно курили».

Весть разнеслась быстро. Со всех концов Киева в Святошин устремились автомайдановцы. «Беркутовцев» догнали — машины Автомайдана заблокировали их автобусы на проспекте Победы. Бойцы забаррикадировались внутри. Единственное требование к «Беркуту» было такое: выйти из автобусов без шлемов и щитов, а дальше — на все четыре стороны. Открыть лица важно было для того, чтобы опознать тех, кто непосредственно бил людей. Силовики упирались: снимать шлемы отказывались категорически. Переговоры с милицейским начальством и ситуативные стычки продолжались несколько часов. Беркутовским автобусам прокололи шины, чтобы они не смогли скрыться. Ближе к полуночи на место происшествия приехал Юрий Луценко — утихомирить людей и поговорить с силовиками. Вместо этого ему самому в ходе очередного столкновения дубинкой разбили голову. Всю следующую неделю Луценко провел в реанимации с сильнейшим сотрясением мозга. Таких, как Луценко, было одиннадцать человек с обеих сторон. Все тяжелые — кого-то пришлось госпитализировать, а остальные, опасаясь за собственную безопасность, от госпитализации отказались.

Наконец в два часа ночи измотанные противостоянием «беркутовцы» начали понемногу покидать автобусы. Иного выхода у них просто не оставалось — не ночевать же там. Кто-то добровольно открывал лицо, кто-то нет, и тогда активисты силой пытались срывать маску. Вновь вспыхивали драки.

«Выход без масок и шлемов под давлением толпы они восприняли как колоссальное унижение. И, судя по дальнейшим событиям, твердо решили за это отомстить», — отмечает Игорь Луценко.

Увы, эта констатация точная. Самого Луценко похитят через одиннадцать дней. В ходе противостояния на Грушевского 21-го числа будет ранен Юрий Вербицкий — возле него взорвется граната, будет поврежден глаз. Луценко вызовется отвезти его в больницу. Там-то, прямо на глазах у врачей, их и похитят. Вывезут за город, изобьют. Луценко потом бросят в лесополосе, но он сумеет дойти до дороги, где его и подберут. Вербицкий не сможет — умрет от побоев и переохлаждения в нескольких километрах от места, где нашли Игоря.

«Я уверен, что произошедшее со мной и то, что происходило потом с Автомайданом — налеты, погромы, избиения и аресты активистов, — не что иное, как месть милицейской системы», — подчеркивает Луценко.

Глава 2. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ АРБУЗОВА В БРЮССЕЛЕ

«Ситуативность любых договоренностей гораздо более соответствует стилю и духу внешнеполитических маневров, которые вот уже как четыре года исповедует Виктор Янукович. И именно этому духу совершенно не соответствовало СА с Евросоюзом — как история более долгоиграющая и стратегическая».

Эго один из тезисов, изложенных экспертами Института Горшенина относительно «договоренностей 17 декабря» в большом аналитическом материале «Некоторые оценки развития украинороссийских отношений в 2013 году». Эксперты оказались правы. В привычной для него манере Виктор Янукович продолжал играть на два фронта. Сразу после Москвы он обратился к Западу, где также рассчитывал урвать хоть что-то. Поскольку сам он в Брюссель екать уже не мог — его бы там просто никто не принял, — послал на неформальные переговоры первого вице-премьера Сергея Арбузова. Произошло это в начале января.

Арбузов с радостью согласился. В его непримиримой подковерной борьбе с Андреем Клюевым ему важно было доказать президенту, что именно он, Арбузов, самый оборотливый переговорщик, искусный дипломат, умеющий выполнять поставленные задачи. Словом, идеальный кандидат в премьер-министры.

Рассказывает Петр Порошенко:

«Арбузов позвонил Фюде с просьбой о встрече. Мол, у нас опять все поменялось, и мы готовы возобновить диалог, — хочу это обсудить. Арбузов утверждал, что действует по поручению Януковича. Фюле набирает меня — просит подъехать, так как не хочет встречаться с Арбузовым один на один. Я соглашаюсь. Узнав об этом, Арбузов заявил: «Если будет еще и Порошенко, я встречаться не стану». Уперся! В итоге он со своей делегацией прибыл в Брюссель, но Фюле его не принял до тех пор, пока не появился я».

Тут надо уточнить, что Петра Порошенко можно смело назвать «главным дипломатом Майдана». Используя многочисленные горизонтальные связи, накопленные за годы политической деятельности, по ходу Революции Достоинства он регулярно встречался, официально и неофициально, со всеми мировыми лидерами, имевшими отношение к «украинскому вопросу». Формально Порошенко тогда был просто внефракционным депутатом. Он не принадлежал к тройке предводителей оппозиции, что давало ему дополнительные бонусы — он не нес ответственности за промахи, непопулярные решения Кличко, Яценюка и Тягнибока, а воспринимался как эффективный переговорщик.

«Захожу в кабинет, там сидит Арбузов и рассказывает Фюле, что Украина-де намерена подписывать Соглашение с ЕС, но надо же как-то договориться, давайте обсудим то и то… Одним словом, торговался, — продолжает Порошенко. — Я его слушал-слушал, потом говорю: «Не пытайся играть здесь какую-то свою игру. Ты хочешь, чтобы Украина подписала Соглашение?» — «Да, говорит, хочу». — «Тогда выйди сейчас к журналистам и заяви об этом. Прямо сейчас!» Надо было видеть выражение его лица! «Я, — говорит, — не имею полномочий от президента». — «Если не имеешь полномочий, зачем ты сюда приехал и людям голову морочишь?» На это он отвечает, что у него полномочия для переговоров, а не для публичных заявлений.

Я настаиваю: «Если ты честен и открыт — выйди и заяви, что лично ты, первый вице-премьер, — за подписание Соглашения с ЕС». (Не говоря уже о том, что это снимет напряжение на Майдане.) «Уберите Захарченко и подпишите Соглашение — все, больше ничего делать не надо», — убеждаю его. Двадцатого января в Брюсселе должно было состояться заседание министров иностранных дел стран ЕС. и вот на этом заседании Янукович вполне мог бы подписать Соглашение об ассоциации.

«Так ты «за» подписание?» — напираю я на Арбузова. Он сидит растерянный, не зная, как выкрутиться. Тогда обращаюсь к Фюле: «Господин Фюле, не могли бы вы сейчас же переговорить с Эштон, Баррозу, Шульцом и договориться о том, что, если Украина подтвердит свое намерение подписать Соглашение, ей сделают официальное приглашение на саммит, и Виктор Янукович приедет для подписания?» Фюле к такому повороту событий готов не был.

Мы вышли в коридор. Я говорю ему: «Штефан, Арбузов блефует, никакого подписания не будет, но мы должны сейчас додавить, отыграть по полной, чтобы они потом не могли использовать даже малейшую «отмазку-отговорку». — «Я не уверен, что мы, Европа, готовы дать согласие на подписание двадцатого», — отвечает. Я прошу его: «Штефан, скажи ему, что вы готовы, давай поставим их в ситуацию, при которой уже не будет путей к отступлению. Ради нашей страны, нашего народа, я вас очень прошу, сделай это!»

Фюле на уговоры согласился. Европейские источники Lb.ua витвердили: в ходе консультаций с лидерами ЕС Штефан Фюле получил их согласие на то, чтобы дать Украине «второй шанс» ж предоставить возможность подписания СА 20 января. И снова прямая речь Порошенко:

«Арбузова очень смутило происходящее. Он не знал, что делать, начал что-то говорить о том, что вот, вернется в Киев и постарается уговорить Януковича. «Нет, — отвечаю, — этого уже не будет. Запомни этот день — это последний день, когда ты в Брюсселе и когда тебя тут принимают». — «Что делать?» — спрашивает. «Позвони Януковичу, изложи ситуацию. А потом выйди вместе с Фюле и со мной на пресс-пойнт и заяви, что украинская делегация готова прибыть и двадцатого подписать. Есть, — говорю, — еще один вариант». — «Какой?» — «Не звони Януковичу. Заяви сейчас, что ты сам парафировал текст от имени Украины». Он весь пригнулся: «Что мне за это будет?» — «Будет в том случае, если ты этого не сделаешь. Не сделаешь — значит, ты действительно последний день в Брюсселе».