Козыри богов(СИ) - Владимир Городов

Рик - царь местной фауны. Никто не помнит случая, чтобы даже большая стая крысобак напала на этот сухопутный крейсер. Взрослого рика приручить невозможно. Лишь только воспитывая жеребёнка с самых первых дней его появления на свет, можно добиться его послушания и любви. Здесь я не видел ничего, похожего на удила или шпоры. Рик не терпит никакого насилия, и управляется всадником исключительно с помощью голоса и лёгких похлопываний по шее. Правильно воспитанный рик предан и послушен. Именно поэтому возчики, дав своему рику "цэ-у", спешили на мой концерт, который заканчивался лишь с наступлением самой жаркой части дня. После этого все разбредались по своим возкам, под тенты, где большинство из них предавались довольно длительной сиесте. Тем же самым занимался и Есса. Под его заливистое похрапывание Асий продолжал рассказы о Ланеле.

- За меру длины у нас принята длина локтя. Она так и называется: локоть. Или, по другому, макасиль. Но ведь у разных людей и длина локтя различна! Раньше, бывало, нечестные торговцы этим пользовались, отмеряя, к примеру, ту же материю "мерными локтями" одной длины при покупке, и совсем другой длины - при продаже. Но сейчас - совсем другое дело. У каждого Строгого Судьи есть "образцовый локоть". И если, не приведи Тот или Другой, при проверке окажется, что "мерный локоть" торговца хоть на чуть короче, то его самого в тот же день укоротят на голову. Дюжина дюжин макасилей - это касиль. А большие расстояния, например, между городами, меряют силями. А в одном силе, как ты,наверное, уже догадался, дюжина касилей.

Вечером, по приезду в очередной дрогоут, небесприбыльные для меня концерты возобновлялись. И надо сказать, в своем репертуаре я не повторялся. Произведения, которые я исполнял дважды, трижды и более - исключительно те, которые меня просили повторить "на бис".

Суродила,

сатината 8855 года

До Суродилы, столицы одноимённого лад-княжества, мы дошли пешком уже под вечер. Город встретил нас лаем цепных псов из подворотен и зловонием окраинных трущоб, которое прямо-таки протаранило мои хилые лёгкие, успевшие за дни нашего странствия привыкнуть к жаркому, но чистому и благодатному дыханию Божьей Столешницы. Кучи мусора во многих местах запруживали сточную канаву, повторяющую изгибы кривой улицы. Жёлто-зелёная жидкость истекала через них ленивыми каскадами, нередко разливаясь широкими труднообходимыми лужами. Хороший ливень, единственный чистильщик этой клоаки, давненько не посещал здешние места. Прикрыв носы ладонями, мы поспешили к центру города. Кроме рвущих ноздри миазмов нас подгоняли ещё и недобрые взгляды, которые я почти физически ощущал. Кособокие домишки подслеповато щурились бельмами крошечных окошек, затянутых чем-то похожим на бычьи пузыри, но каждое из них, тем не менее, представлялось мне амбразурой вражеского дота.