Кавказский принц - Андрей Величко

На следующий день работу моей автострелялки посмотрели Гоша с Машей. После чего Гоша пошел с Федоровым в его мастерскую, а Маша сказала, что у нее ко мне есть разговор. Я обратил внимание, что была она несколько серьезнее, чем обычно.

– Я тут почитала кое-что про историю войн, – начала она. – И вот ведь что получается: техническое преимущество вовсе не является обязательным условием победы!

– А еще Волга впадает в Каспийское море, – кивнул я. – Даже если бы никаких других войн, кроме арабо-израильских, не было, то и их бы хватило для иллюстрации твоего вывода. Как правило, победу определяют хорошее снабжение, нормальное управление на всех уровнях и моральный дух войск. Это очень приблизительно, конечно, только самое необходимое.

– Так что же мы тогда на автоматы, самолеты силы тратим?

– А вот расскажи-ка мне, что ты знала о русско-японской до начала нашей эпопеи с Гошиным миром?

– Ну, – задумалась племянница, – это была не нужная России война, в которую ее втравила придворная клика во главе с бездарным царем… Бездарные генералы во главе с Куропаткиным проиграли все сухопутные сражения, а такие же адмиралы во главе с Рождественским и еще не помню с кем – все морские… А в тылу от генерал-адмирала и ниже воровали все подряд миллионами… Разве что в начале войны было светлое пятнышко – "Варяг" немного погеройствовал.

– Вот-вот. А теперь представь себе, что Гоша – наместник Дальнего Востока, я – тоже какая-нибудь шишка… Всю систему нам в порядок не привести, она сгнила сверху до низу. Что-то сделаем, наверное, чтоб проиграть войну не с таким счетом – полсахалина, например, не отдавать. Но каково в этом случае будет общественное мнение? Войну проиграли бездарный брат царя Георгий и его прихлебатель Найденов!

Так что пусть руководство останется прежним. А наша задача – сделать так, чтобы все поняли: в этой позорно проигранной войне было-таки не одно, а несколько светлых пятен, лучей, так сказать, света… Это действия героических Гошиных казаков, летчиков и моряков. Во главе которых тот самый Гоша весь в белом и его верные помощники мы с тобой. И, кстати, на всякий случай запомни, что адмирал называется "Рожественский". Лишнюю букву "д" к его фамилии Новиков-Прибой в своей "Цусиме" приделал.

– Но тогда общественное мнение должно быть готово к такому развитию событий! А то дедушка Ленин все равно про прогнившее самодержавие начнет выступать…

– А зачем, по-твоему, информбюро на твоих штанах тренируется?

Про себя я подумал, что тренироваться надо начинать не только ему. Пора заказать Федорову десяток мосинок прецезионного изготовления, патроны ручного снаряжения, а прицелы – это уж я сам. Хотя… лучше не Федорову и не мосинок. Девяносто восьмых маузеров, это будет прогрессивнее и в техническом, и, так сказать, в идеологическом плане. И радиолампы надо сделать поминиатюрнее и поэкономичнее, а то пока у меня приемник радиовзрывателя и суток проработать не может.

Через две недели Федоров показал мне свой образец пистолет-пулемета. Он уже имел отъемный тридцатипатронный магазин, причем тот вставлялся в длинный, приваренный к ствольной коробке приемник, так что хват рукой был именно за него, а не за магазин. Естественно, появились нормальный спусковой крючок и предохранитель, фиксирующий затвор в заднем положении. Ход затвора увеличился – это немного снизило темп огня, но главное – теперь окно для выброса гильз перед выстрелом было закрыто (это он молодец, подумал я, а то через мою открытую дыру действительно грязь набивалась бы).

Мы постреляли. Я отметил некоторое неудобство смены магазинов – их приходилось вытаскивать. Лучше пусть их при нажатии на что-нибудь пружина выталкивает, предложил я. Федоров, неосторожно схватившись за ствол, пришел к выводу о необходимости защитного кожуха.

– Ну вот, уже что-то, – резюмировал я, – теперь поправить, что заметили, и сделать штук пять для полноценных испытаний. В лесу там, в грязи, снег опять же скоро выпадет… Да, еще дульный тормоз не помешает, а то больно здорово его уводит при стрельбе. Ну, это насадка с косыми дырками на конец ствола, придем в мастерскую, нарисую.

– Георгий Андреевич, а офицеров чем вооружать планируется? Лучше бы чем нибудь под тот же патрон…

– Да какая разница, нормальному офицеру на всю войну одной обоймы хватит, застрелиться или паникера прибить можно хоть из дуэльного пистолета пушкинских времен. Хотя… да, разведчикам, диверсантам, всяким поварам это понадобится. Тогда еще подумайте и над пистолетом – не таким здоровым, как маузер, с неподвижным стволом и тем же свободным затвором. Только его лучше объединить со ствольной коробкой, чтобы уменьшить длину оружия. Патроны в рукоятке, сами прикиньте, сколько туда влезет.

– И вот еще что я у вас хотел спросить, – замялся Федоров, – вы говорили и про пулемет под винтовочный патрон. Теперь я думаю, что вы уже знаете, как сделать его существенно проще и легче "Максима". Это так?

– В общих чертах так, – не стал отрицать я. – Разумеется, в деталях я себе такой пулемет не представляю, а вот общие принципы – вполне. Правда, он будет значительно сложней этой трещотки. Тут такое дело, при мощном патроне простота приводит к сильному уменьшению ресурса и надежности.

– Но почему вы тогда не открыли свое оружейное производство? С вашими-то идеями…

– Эх, Владимир Григорьевич, ну почему вы считаете, что высшей целью любого предпринимателя является прибыль? Тем более что я и не предприниматель, а инженер. И у меня приоритет не деньги, которых лично мне вполне хватает, а интересы России, вы уж извините за некоторый пафос. А эти интересы требуют, чтобы новое, самое лучшее оружие оказалось в нужных руках, а вовсе не в свободной продаже. И еще, вас наверняка это интересует, вы просто не спрашиваете. С великим князем Георгием меня связывают не отношения наемного работника с работодателем, а дружба, основанная на общем понимании интересов нашей родины.

Все, подумал я, надо срочно закруглять беседу, столько слов подряд в таком ключе – не мое амплуа, как бы не ляпнуть что-нибудь типа "Родина вас не забудет!". Блин, пора озадачить информбюро, пусть они мне напишут несколько спичей разной степени патриотичности, выучу их и буду при случае тупо воспроизводить.

Глава 19

Вот и выпал снег. Скоро уже год, как я почти безвылазно торчу в Гошином мире. Честно говоря, в свой и не очень тянет, здесь жизнь, несмотря на отсутствие мотогонок, выходит куда насыщенней, постоянно происходят какие-то масштабные события и, главное, ясно видны результаты моей деятельности. Вот, кстати, и один из них – похоже, казачонок из отпуска вернулся. Только почему в сопровождении какой-то толпы? Я вышел на улицу. Казачонок… да какой он теперь к фигам казачонок? Солидности на двух поручиков хватит! Да, так вот этот сержант, увидев меня, рявкнул:

– Отряд, становись!

Толпа быстро преобразовалась в прямоугольник размерностью три на четыре, а Михаил обратился уже ко мне:

– Господин Найденов, сержант Полозов – представляюсь по случаю возвращения из отпуска!

– Ну… предположим. А это что за народ?

– Это волонтеры!

– Своеобразно. Ладно, покажи им, где у нас столовая и распорядись, чтоб покормили (я специально хотел посмотреть Мишкину реакцию на слово "распорядись". Он и глазом не моргнул – растет кадр, однако). А сам потом зайди ко мне.

Через полчаса бывший казачонок, а ныне его благородие сержант Полозов (я сам слышал, как один из приезжих к нему так обратился) был у меня в кабинете.

– Ну, рассказывай.

Он начал. Помаленьку я представил себе общую картину. Он, конечно, писал домой о своих успехах. Писал и его брат, хорунжий из Гошиного казачьего отряда. Но там, видимо, к письмам относились с некоторым скепсисом – ну, подвирает малец слегка, мол, возраст такой… Поэтому его появление вызвало в Иловле не просто шок, а несколько таковых последовательно. Мундир и неизвестные медали – ладно, но мотоцикл! А уж когда увидели маузер с дарственной надписью от самого его высочества… Но потрясения на этом только начинались. Следующее было связано с финансовым положением – сведения о пяти тысячах премии поставили Иловлю на уши. По недоговоркам и общему покраснению сержанта я понял, что он там теперь котируется чуть ли не как самый завидный жених. Ну и завершающий штрих, это когда Мишка явился к куренному и продемонстрировал бумаги за Гошиной подписью, где августейший атаман подтверждал статус экс-казачонка. После этого его уже на полном серьезе именовали "благородием". Естественно, последующие слова о скором расквартировании здесь частей Особого Казачьего отряда и о том, что ему нужны будут добровольцы, а всем необходимым для службы обеспечит Великий Князь, упали на подготовленную почву. Ну, а когда Мишка заявил, что требуются его ровесники для обучения на пилотов, число желающих зашкалило. Первым делом сержант отсеял неграмотных. Остальным он предлагал попробовать проехаться на мотоцикле – за рулем. Не отказавшихся и не упавших набралось двенадцать человек.