Всегда говори «всегда» – 3 - Татьяна Устинова

– А это что? Ой! Красиво-то как!

Над одной картиной она замерла особенно долго.

– Мам, это кто?

Машка повернула лист ватмана. На Ольгу насмешливо смотрели миндалевидные глаза Оксаны.

– Нравится? – улыбнулась Ольга.

– Угу. Только тут ненарисованное осталось.

– Дорисую, – Ольга взяла у Маши портрет и развернула его к мужу. – Сереж, посмотри, а она и в самом деле получилась, правда?

Барышев посмотрел на портрет, и взгляд его сделался вдруг отсутствующим.

– Да, неплохо, – сухо сказал он, встал и подхватил Машку на руки. – Это кто у нас такой большой и взрослый?!

Достал его этот Таиланд, решила Ольга. Так достал, что и вспоминать не хочет.

Она вдруг почувствовала совершенно искреннее раскаяние – и чего напридумывала себе про Оксану? С чего решила, что она могла позволить ей утонуть?

Определенно, жара навевает какие-то кровожадные мысли. Не зря все ужасы в кино принято показывать именно в экзотических пейзажах…

– А ведь я даже с ней не простилась. Неудобно… Надо ей позвонить. Слышишь, Сережа?

Но Барышев ее не услышал. Посадив Машку на плечи, он с гиканьем помчался на кухню. За ним побежали Костя и Миша.

– Пап, так нечестно! Меня покатай!

– Нет, меня, пап! Я легче!

Ольга засмеялась, свернула портрет и бросила его на стол.

Не будет она Оксане звонить.

Не такая уж близкая та ей подруга.

Обожгло. Ошпарило, когда он увидел портрет.

Швырнуло с небес на землю или, наоборот, с земли в космос?

Барышев, стараясь не разбудить Ольгу, встал и спустился в гостиную.

Сердце привычно бухало в позвоночник, словно Оксана была рядом…

А она и была…

Сергей развернул портрет и перестал дышать, глядя в Оксанины глаза, на ее нежный овал лица, тонкий, с едва заметной горбинкой нос.

Наваждение, вот… Он подобрал, наконец, нужное слово. Не любовь, не страсть, не блуд, а наваждение.

Поэтому с ней ему плохо, а без нее – невыносимо.

Он прижался губами к портрету, словно надеясь почувствовать горьковатый вкус ее кожи.

От портрета пахло Ольгиными духами.

– Сережа! – послышался на лестнице голос Ольги. – Ты где?

Барышев, отпрянув от портрета, быстро сунул его за диван, не свернув. Напустив на себя озабоченный вид, он обернулся. Ольга обеспокоенно на него посмотрела и обняла.

– Почему ты встал? Поздно уже.

– Я еще пороюсь немного в бумагах, завтра надо ехать в «Стройком».

Он прижался губами к ее волосам – так, как минуту назад прижимался к портрету Оксаны.

– Бедный! Бедный мой Сережа… Все работает, работает…

Сергей ощущал, как бьется ее сердце – спокойно, уверенно, без тени сомнения в его любви. Он отпрянул – а вдруг она ощутит его сердце, которое колотится словно у загнанного в тупик зверя?

– Иди спать, – тихо сказал он.

– Спокойной ночи.

Ольга развернулась и царственной походкой самой красивой, самой любимой и самой счастливой женщины пошла на второй этаж, в спальню…

– Прости, – одними губами неслышно сказал ей Барышев. – Ради бога, прости…

Он достал портрет из-за дивана, свернул и положил на стол так, будто его не трогал.

О таком везении нельзя было даже мечтать.

Генеральный вдруг взял да уехал в Москву, поручив руководство строительством своим новоиспеченным замам, Алексею Гавриловичу и Николаю Сергеевичу.

Такое фантастическое стечение обстоятельств даже немного пугало Виная, и он вел себя очень сдержанно, боясь спугнуть удачу слишком радостным взглядом, улыбкой или чересчур бодрым тоном.

– Господа, – сдержанно начал он экстренное совещание, старательно выговаривая русские слова. – Неотложные дела в Москве заставили господина Барышева покинуть нас… – Винай окинул взглядом сотрудников, отметив неестественную бледность переводчицы, усмехнулся про себя и продолжил: – Обстановка на строительстве сейчас напряженная. Сроки окончания работ уже согласованы со всеми инстанциями, нарушать их нам нельзя ни при каких обстоятельствах. С сегодняшнего дня прошу всех руководителей подразделений со всеми вопросами обращаться непосредственно ко мне. – Винай потупил взгляд, почувствовав, что не может скрыть торжества. – А также к господину Тханету. Пользуясь случаем, хочу представить вам нашего нового члена совета директоров.

Тханет сухо кивнул, русские сотрудники и новые замы посмотрели на него с плохо скрываемым недоумением.

– Как долго будет отсутствовать Сергей Леонидович? – поинтересовался Алексей Гаврилович, не сумев скрыть раздражения.

– О! Мы надеемся – недолго! – воскликнул Винай, бросив взгляд на Тханета, который в знак согласия кивнул. – Нам будет очень не хватать господина Барышева.

– По оперативным вопросам, касающимся конкретных ситуаций на стройплощадках, тоже к господину Тханету? – с усмешкой спросил Николай Сергеевич.

– По всем вопросам, без исключения, – мягко, но с нажимом ответил Винай. – Господин Тханет обладает огромным опытом в строительном бизнесе.

Замы переглянулись между собой, потом с другими сотрудниками. Только переводчица не участвовала в этом немом проявлении неудовольствия тем, что функции генерального теперь исполняют Винай и Тханет.

– Простите, а как давно господин Тханет вошел в совет директоров? – постукивая по столу ручкой, мрачно спросил Алексей Гаврилович.

– Я вижу, вас мучает любопытство. Это не самое похвальное качество…

Что возомнил о себе этот русский? От его неприкрытого раздражения и подозрительности Винаю стало не по себе, а удача, которую он так боялся спугнуть, показалась призрачной.

– Но я отвечу на ваш вопрос, – повысив голос, продолжил он. – Перед самым своим отъездом господин Барышев лично просил господина Тханета об этом. Господин Тханет, обремененный множеством забот государственного масштаба, все же любезно принял его предложение… Я удовлетворил ваше любопытство?

Алексей Гаврилович пожал плечами и с отсутствующим видом уставился в окно. Николай Сергеевич в упор смотрел на Виная. Переводчица равнодушно разглядывала свой маникюр, а остальные сотрудники изображали вежливое внимание.

Черт их поймет, этих русских… Никогда не знаешь, что у них на уме. Вроде бы открыто выражают эмоции – неудовольствие, недоверие, подозрение, – но как они будут действовать потом? Запрячут весь негатив подальше и станут безропотно подчиняться или предпримут какие-то действия, чтобы избавиться от новых начальников?

Это был тот самый «тонкий момент», от него зависел весь грандиозный план и на нем шатко держалась сегодняшняя удача…

– Ну что ж, в таком случае совещание закончено. – Винай встал и позволил себе широко улыбнуться, улыбка «соответствовала моменту» и могла добавить бонусы к его руководящим качествам.