Маленькая хозяйка большой кухни-2 (СИ) - Лакомка Ната

В спальне было тихо, мягко горел ночной светильник на столе, и было слышно двойное ровное дыхание.

Я вошла, уже не осторожничая, и обнаружила, что Эбенезер и герцог сладко спят, каждый в своей постели.

Герцог спит?..

А как же «ещё одна ночь без вас, и я сойду с ума»?

Вот так - спит? Просто спит?

И ухом не ведёт, что кто-то зашёл в комнату?

На столике возле постели герцога стояла чашка с остатками шоколада. Я взяла чашку, понюхала, попробовала остывший напиток.

Сладко, ароматно, и вместе с тем – какой-то особенный привкус… Вяжущий, успокаивающий…

Точно, мак. Точнее, маковое молочко – семена мака толкутся в ступке, к ним постепенно подливается вода и получается белая жидкость, очень похожая на настоящее молоко, которую можно использовать в любых блюдах, особенно в постные дни.

В книге дядюшки в качестве снотворных средств упоминались не только шишки хмеля, но и это самое маковое молочко. Похоже, Эбенезер тоже её читал.

Подавив вздох, я поправила герцогу одеяло, погасила светильник и ушла к себе, в свою спальню.

- Спокойной ночи, леди Беатрис, - сказала я портрету, повёрнутому к стене.

Разумеется, ответного пожелания я не услышала.

Глава 10

Утром я поднялась первой – это и понятно, меня-то никто не напоил ни чаем с хмелем, ни шоколадом с маком. К тому времени, когда мужчины проснулись, я уже успела приготовить завтрак, накрыть на стол, и теперь стояла в кухне, задумчиво глядя на чайник, который вот-вот должен был закипеть.

Сверху хлопнула дверь – раз, второй, раздались шаги на втором этаже, по лестнице, а потом в кухню вошёл Эбенезер. Лицо у него было румяным и свежим, а вот выражение лица не предвещало ничего хорошего. Я не стала ждать и заговорила первой, усиленно хмуря брови и пытаясь выглядеть как можно строже.

- Вы что устроили? – сказала я, не обращая внимания, что чайник закипел, выпустив из носика струю пара. – Зачем вы напоили милорда де Морвиля маковым молоком? К вашему сведению, он не страдает от бессонницы, и то, что вы сделали – это попросту опасно. А если бы их величествам милорд де Морвиль срочно понадобился? Вообще-то, он – королевский маршал, если вы помните.

- Что я устроил? – Эбенезер ничуть не испугался моего строгого лица и сам перешёл в наступление. – Что вы устроили, позвольте спросить! Не ожидал от вас, леди. Совсем не ожидал, - он поджал губы.

Чайник перекипал, и крышечка на нём прыгала, весело позванивая, но мы не обращали на этот звон внимания, обменявшись совсем не дружелюбными взглядами.

- Не успел прах вашего дядюшки остыть, как вы совершенно позабыли, кто вы и как должны вести себя, - Эбенезер прикрыл дверь, потому что наверху опять раздались шаги – видимо, проснулся герцог. – Вы – благородная девушка из уважаемого семейства, - теперь Эбенезер заговорил тише, но не менее обвинительно. – Кто подучил вас напоить меня чаем с хмелем? Это де Морвиль? Я сразу знал, что у него в отношении вас совсем не рыцарские намерения!

- Вы ничего не понимаете, - я хотела защищать Ричарда и оправдываться, но вместо этого покраснела, как варёная креветка, и Эбенезер торжественно и грозно вскинул указательный палец, тыча в потолок.

- Вот там, - заговорил слуга таким тоном, будто проповедовал в кафедральном соборе, - вот там, на небесах, ваш дядя сейчас кровавыми слезами плачет, прогуливаясь в райских кущах. Потому что он видит, как вы бежите навстречу грехопадению! И ваш дядя проклинает сейчас старого глупца Эбенезера, который не может защитить его глупую пташку, которая того и гляди окажется в когтях кота.

- Ой, не прибедняйтесь, - огрызнулась я. – Вы прекрасно бдите за глупой пташкой, - я помедлила и упрямо выпалила: - Бдун!

Эбенезер схватился за сердце, но я на уловку не купилась.

- Больше не устраивайте таких авантюр, - я схватила тряпку, чтобы снять чайник с плиты, но руки так дрожали, что я неловко повернула руку и обожгла палец.

Было ужасно больно, и слёзы сами брызнули из глаз, но я поставила чайник на подставку и отмахнулась, когда Эбенезер забегал вокруг, предлагая посыпать место ожога содой.

В это время дверь в кухню распахнулась, и на пороге появился герцог де Морвиль – тоже свеженький, как огурчик с летней грядки, но тоже мрачный, и даже немножечко злой.

- Что происходит? – спросил он, так посмотрев на Эбенезера, что я невольно шагнула вперед, становясь между слугой и герцогом.

- Ничего, милорд, - ответила я, пряча руку под передник. – Через пять минут я подам чай. Поднимитесь, пожалуйста, в столовую, если готовы завтракать.

- Не готов, - отрезал он и произнёс ледяным тоном: – Сначала я хотел бы поговорить с леди Сесилией. Наедине.

- Эбенезер, оставьте нас, пожалуйста… - начала я, но тут старик высунулся из-за моего плеча, воинственно выпятив нижнюю челюсть.

- Вы не будете говорить с леди Сесилией, - заявил он и добавил язвительно: - Наедине. Только в моём присутствии.

- Эбенезер… - почти простонала я, видя, что герцог закипает, как только что – медный чайник.

Но у чайника… то есть у герцога крышечку не сорвало. Он глубоко вздохнул, с видимым усилием обуздав себя, и кивнул.

- Буду ждать завтрак в столовой, - процедил он сквозь зубы и вышел.

- Не смейте разговаривать с ним! – тут же зашипел Эбенезер, хватая меня за локоть. – Не слушайте его! Сколько доверчивых девиц пропало из-за того, что слушали мужчин!

- Вам-то откуда знать? – спросила я печально, подходя к рукомойнику и ополаскивая обожжённый палец холодной водой.

- Знаю уж, - сварливо ответил старик. – Эти молодые мужчины наговорят с три горы, а не выполнят даже на песчинку. Вам надо быть осторожнее, леди. Не того хотел для вас дядюшка…

Я снова чуть не сказала, что дядюшка жив и очень доверяет герцогу, но помолчала. Во-первых, Эбенезеру не надо знать опасных тайн. Во-вторых, вряд ли дядюшке понравилось бы то, что я вчера устроила. Действительно, словно помрачение какое-то нашло. Что я собиралась делать этой ночью? Отдаться де Морвилю? И что бы делала этим утром?

- Отнесите милорду чай, - сказала я. – И садитесь завтракать.

- А вы? – требовательно спросил Эбенезер.

- А я позавтракаю здесь, - ответила я, доставая чашку из буфета. – Давайте договоримся… Больше никакого снотворного в чай. Поймите, королевский маршал – не тот человек, который может позволить себе сладко спать по ночам.

Эбенезер уже открыл рот, чтобы возражать, но я перебила.

- В свою очередь, - сказала я, - обещаю, что больше не совершу ничего подобного… как вчера…

Он замолчал, подумал и взял лоскутную прихватку, чтобы переставить чайник на поднос, и сказал:

- Очень разумное решение, леди. Надеюсь, вы сдержите слово.

Слуга вышел, и я осталась в кухне одна. Есть совсем расхотелось, и я села на табуретку, уныло подперев голову руками. Утро не задалось. А ещё предстоял разговор с герцогом. И боюсь, он услышит не то, на что рассчитывает.

Колокольчик у входа зазвенел, и я побежала открывать.

В коридоре мы столкнулись с герцогом де Морвилем, и он придержал меня за плечо, опалив взглядом.

- Вы сейчас же идёте наверх, - произнёс он вполголоса, едва сдерживая ярость, которая так и плескалась в каждом слове и в каждом жесте. – И сидите там тихо, как мышка.

- Простите, - пробормотала я, только сейчас вспомнив, что мне не полагается открывать дверь.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я усиленно прислушивалась, но в прихожей было тихо, я не смогла услышать даже голосов. Зато спустя минуту показался герцог де Морвиль. Он держал вскрытое письмо и потряс им, глядя в окно, а не на меня.

- Её величество королева Гизелла разрешает вам доступ в королевскую кухню, - сказал герцог без особого удовольствия. – Вы должны появиться там сегодня, в десять, чтобы участвовать в приготовлении обеда по новому меню.

- Чудесно, - сказала я, стараясь, чтобы получилось жизнерадостно. – На это мы и рассчитывали.

- Я рассчитывал на другое, - тут он посмотрел на меня. – Совсем на другое.