Стая - Лалин Полл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они в следующий раз остановились на отдых, все пятеро молчали. Насколько хватало глаз, простирались поля этой дряни. Здесь не было волн, единственным звуком оставался глухой шорох сброшенных чешуек кожи или панцирей.
– Очень крупный планктон, – заметил прилипало. – Быстро размножается. Я уже видел такое.
Эа ему не поверила. Не бывает такого планктона. Это какой же должна быть рыба, которая им питается? Настоящий гигант. Нет таких в океане. Кроме того, если бы это был планктон, в нем ощущалась бы какая-то жизнь, а здесь все было мертвое.
У Эа нашлись бы силы, чтобы плыть дальше, а вот духа не хватало. Четверка афалин тоже казалась в тупике, от их бахвальства не осталось и следа. В глубине этой мрачной трясины послышался всплеск. Что-то или кто-то стремился на поверхность. Все пятеро разом сообразили, что вместе они сильнее, и решили отправиться на разведку.
Оказалось, что в куче хлама жила старая черепаха. Ее шею почти перерезала прозрачная петля, затягивавшаяся туже, если она начинала дергаться. Эа видела бледную плоть в том месте, где нить врезалась особенно глубоко. Черепахе оставалось недолго, но она все еще вяло сопротивлялась, стремясь освободиться. А под ней… под ней было еще много кого: целая стая утонувших птиц, гниющая рыба и страшный бесформенный кусок мяса, некогда бывший китовым детенышем.
Мусор тыкался в нее со всех сторон. Вдруг словно включили звук: в сознание Эа ворвались отчаянные крики и вопли агонии – это длилось мгновение, и снова исчезло. Эа осмотрелась. Мусор сбился в отвратительную расползающуюся массу, достаточно плотную, чтобы держаться вместе, и достаточно рыхлую, чтобы ловить множество существ, нашедших здесь свой конец: дельфинов, черепах, акул, мант… Эа и сама задыхалась.
– Вот дерьмо, – с досадой сказал прилипало. – Ты их потеряла.
Эа огляделась. Афалин действительно не видно.
– Идиотка! – рыкнула ремора. – Ты же нас убила.
– Заткнись, – яростно ответила Эа, – а то и в самом деле окажешься права.
Как ни странно, прилипало и вправду заткнулся. Эа обуздала страх и попыталась найти своих похитителей. Теперь они казались ей единственным шансом на выживание. Гидролокатор выдал лишь смазанные изображения мусора, но внутреннее ухо уловило заполошные крики где-то впереди и слева. В них отчетливо слышалась паника. Конечно, это были афалины, больше некому. Она воткнулась головой во что-то белое. Полотнище оказалось покрыто какой-то слизью, и первым побуждением Эа было стряхнуть эту гадость, но, как ни странно, оно помогало плыть, потому что мусор больше не приставал к телу.
Совсем недалеко, почти под поверхностью, суетились Второй, Третий и Четвертый. А посреди в куче отбросов бился Первый. Ему попалась необычная куча: спутанный клубок тонких почти невидимых нитей, тоньше стрекал медузы. Только там, где они перекрещивались, глаз различал утолщения. Первый извивался изо всех сил, уже не думая о драгоценном воздухе, бесконтрольно вылетавшем из дыхала потоком пузырей. Но чем больше он сопротивлялся, тем теснее становилась его ловушка.
Эа от всей души ненавидела Первого, вожака банды, самого жестокого и злобного из всех, но это не помешало ей присоединиться к остальным в попытках освободить его. Однако ничего не помогало. Первый слишком обезумел от страха, чтобы слышать их, а ужас заставлял терять последний воздух. Силясь освободиться, он развернулся брюхом вверх, так что теперь глаза его смотрели в черноту бездны, на мертвецов, пойманных этой же сетью.
Пока остальные визжали и жужжали, призывая Первого освободиться, Эа приблизилась к нему почти вплотную. Одного взгляда в глаза Первого хватило, чтобы понять: он умирает. Этот паразит ее изнасиловал, причинил ей боль, так что какая-то часть сознания Эа торжествовала, видя его мучения. И тут вдруг ей вспомнились манты… Потеря лидера, даже такой маленькой группы, несомненно, означала распад стаи.
Да, Эа отомщена. Выйди за предел, разрушь общность, сними с меня проклятие своей смертью – ей стало стыдно. Ни один дельфин не оставит другого умирать. И она не оставит, пусть даже речь идет о насильнике. Они не могли спасти его, но должны были оставаться с ним, когда он умирал.
Ненависть Эа исчезла. Первый попытался щелкнуть, и последний воздух вырвался на поверхность. Она видела, как его дыхало открылось и в легкие хлынула грязная вода. Первый смотрел на них, пока тонул. Эа поняла, что он умоляет их дождаться конца. Они так и сделали, а затем бросились наверх за воздухом.
Второй, Третий и Четвертый лежали на поверхности, ошеломленные и обессиленные увиденным. Они прерывисто дышали и никак не могли унять дрожь. Эа разозлилась. Нечего расслабляться, иначе – гибель, и не только их, с ними погибнет и она. Эа отогнала их подальше от места смерти Первого, но проклятая сеть все еще оставалась слишком близко. Она примерилась и сильно врезала им хвостом по рылам, чтобы вывести из транса. Этот язык они понимали, поскольку насилие было составной частью их жизни. Эа очень не хотелось прибегать к этому средству, тем больше ее удивило, насколько хорошо оно сработало.
– Собраться! Быстро! – Эа еще разок стукнула их по головам. Теперь Второй автоматически становился лидером их крошечной стаи. Трое самцов пришли в себя. Они посовещались, слишком быстро, чтобы она могла понять, о чем, а затем скользнули мимо нее. Эа набрала скорость, чтобы занять пустующее место в построении ромбом. Так лучше, для всеобщей безопасности. Они плыли в тишине, если не считать шороха мусора на мелких волнах.
Тело Эа скользило в воде, а разум содрогался от мучений. И тело, и душа пребывали в скверне. Но самым отвратительным было воспоминание о мстительном чувстве, испытанном ей при виде предсмертных страданий ее мучителя. Конечно, она спасла бы его, если бы могла, но ведь никуда не деться от удовольствия, когда она увидела близкую смерть в глазах Первого! Оказывается, и она могла быть жестокой. Теперь она понимала суть Исповеди своего народа. Они хотели жить в любви, но в сердце каждого крылось тайное дикое место.
Она не знала, сколько прошло
