Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г. - Светлана Бондаренко

9. В Лрде объявилась еще одна женщина-фантаст — физик по фамилии Ларионова. У Володьки лежит ее повесть, говорят, неплохая. Володька сказал, что это довольно мрачная смесь Лема, Стругацких и Варшавского. Похоже на то: я не читал, но бегло просматривал. Володька выяснил, что ее любимые фантасты Лем и Стругацкие («не всё, конечно…»).

10. И наконец, ХВВ. Дело, Аркашенька, не в других планетах, которые мне самому осто и насто. Дело в ограниченности замысла. Я имею в виду сюжетный замысел, так сказать завязку. Дело в том, что придуманный нами аппарат не позволяет рассматривать проблему мещанства под многими углами зрения. Аппарат этот есть в общем-то не что иное, как разновидность наркотика, очень мощного, может быть, но всего лишь наркотика. Как-то проблема мещанства заменяется в этом случае совсем другой проблемой: какою жизнью лучше жить — реальной или галлюцинированной. Проблема интересная, но не та, что меня волнует. Да и тебя тоже. Слабым местом замысла является именно этот аппарат. Галлюцинации и электронный онанизм. По-моему, это не то, что надо. В общем, надо много говорить и думать. Писать, по-видимому, начнем не сразу. Сначала будем долго и нудно ругаться. Как-то всё это очень не просто.

Ну, пока. Ждем тебя, крепко целую, твой [подпись]

Р. Т. Привет Ленке. Очень рад, что всё в порядке и никто ни на кого не сердится.

В 6-м номере журнала «Молодой коммунист» выходит большая статья Юрия Котляра, в которой рассматриваются недостатки фантастики как литературы для юношества, и походя несколько раз пинаются произведения АБС. Имя Котляра, многолетнего противника Стругацких, встретится читателю еще не раз…

Паренек сидел, чуть сгорбившись, глядя прямо перед собой невидящим, сосредоточенным взором. Пальцы рассеянно поглаживали корешок книги. Я осторожно присел рядом, наклонил голову и прочел:

А. Стругацкий, Б. Стругацкий, «Путь на Амальтею». Знакомая вещь.

— Как, понравилась книга?

— Ничего. Местами здорово закручено, только разговоров многовато, — серьезно ответил он и снова наморщил лоб.

Обыкновенное мальчишеское лицо, живое, открытое, вдумчивое.

Наверное, много читает, заключил было я, но тут же вспомнил его ответ. «Здорово закручено» не очень гармонировало с представлением о начитанности. Впрочем, зачем гадать? Сам скажет. Он словно подслушал мое желание:

— Вчистую забыл… Никак не припомню…

— О чем ты?

— Да вот об этой книжке. Уже читал похожее, а где, не знаю…

— Может, просто показалось? Мне такой сюжет не встречался.

— Я не о том, что написано, а как в ней говорят герои…

Завязалась беседа. Паренек говорил о фантастике с горячностью завзятого любителя. Он внимательно следил за новинками научно-фантастической литературы. Ему было с чем сравнивать, у него уже выработался свой критерий оценки. Правда, иные его высказывания могли показаться резковатыми и самоуверенными, но никакие пустыми или поверхностными. Это были плоды самостоятельных размышлений о прочитанном.

<…>

Паренек помолчал и вдруг воскликнул:

— А все же вспомнил! У Остапа Бендера говорят как здесь. Правда?

Я понял его — он имел в виду языковую аналогию героев Стругацких с персонажами Ильфа и Петрова — и ответил вопросом:

— А «здорово закручено» откуда ты взял? Он посмотрел, улыбнулся и сказал:

— Наверное, из «Амальтеи», «Теленка» я давно читал…

<…>

Бедный подросток! Чем только не забиваются его мозги, когда он читает произведения, в которых и взрослый ногу сломит. Материалистическая платформа некоторых повестей и рассказов (идущих под тем же титром «научно-фантастические»!) более чем сомнительная.

<…>

Полную неожиданность преподнесли братья Стругацкие. Уж, казалось бы, кто-кто, а они, писатели ярко выраженного реалистического стиля, бесконечно далеки от мистических вывертов. Но и они отдали дань этой заразительной болезни. В повести «Далекая Радуга» (сборник «Новая сигнальная», изд-во «Знание», 1963 г.) фигурирует некто Камилл. Личность вначале оригинальная, не более. Затем начинается странная трансформация. Камилл убит, но вскоре таинственно оживает. Читатель думает: «Мало ли что, наверное, ошибка, как-то вывернулся», и терпеливо ждет объяснения. Не тут-то было! В конце повести снова появляется Камилл и загадочно вещает, что сегодня умирал уже трижды и трижды воскресал. Что он последний из чертовой дюжины (???), что ему снова предстоит погибнуть наравне со всеми и снова воскреснуть и ему будет ужасно тоскливо одному на обугленной планете. Он, Камилл, синтез человека и машины, он всё может, но ничего не хочет…

Так и тянет мистическим туманом. Поневоле задумаешься: и откуда такое в нашей фантастике?

Мечтать можно и нужно. Но абсолютно недопустимо в погоне за внешним эффектом подменять научные идеи бредовыми, а не разгаданные пока тайны бытия — мистическими домыслами.

<…>

К сожалению, пока в некоторых научно-фантастических произведениях герои будущего предстают перед нами чересчур одномерными, упрощенными, грубыми. Одна такая книжка, посвященная «космическим молодчагам», может свести на нет годичную работу юного ума. Надо приучать мыслить и обоснованно мечтать, а не беспочвенно фантазировать.

<…>

И, уж конечно, юношеская фантастика должна быть высоко литературной и эстетичной, отличаться чистым, безупречно-правильным языком. Там никак не место жаргонным словечкам: трепач, железно, мировецкий и т. п. За примитивизмом речи неизменно кроется и примитивизм мышления. Вовсе незачем щеголять такими бурсацкими оборотами, как «не ори на нее, козел!» («Путь на Амальтею»). Никак не могут люди будущего изъясняться на давно позабытом нэпманском жаргоне, ведь язык — это отражение окружающей действительности. Трудно ждать в будущем воскрешения барахолки и частных лавчонок. Это не Камилл, умерло — не воскреснет! Крайне неудачна попытка представить ученых будущего этакими лихими анархистами и рвачами — самоснабженцами («Далекая Радуга»). Ведь по концепции самих же авторов: «Люди будущего те, кто сегодня исключение». Уж если таковы «исключения» в представлении Стругацких, то каковы же наши рядовые современники!

<…>

1 февраля в «Литературной газете» выходит статья Ариадны Громовой «Золушка», в которой говорится о положении фантастики в общем русле литературы и где положительно упоминается творчество АБС.

И с 1 февраля же АН находится в Ленинграде.

1964

Прибыл 1.02 для писания ХВВ.

2.02. Составление плана.

3.02. Составление плана. Был Нудельман.

4.02. Нач<ало> составления подробного плана по главам.

7.02. План готов. В новой квартире залило стены. Наталья[85] сломала ногу.

9.02. Первые 5 стр. ХВВ.

10.02. 1-я глава.

11.02.

12.02.64. 2-я глава.

13.02.64.

14.02.64. Отъезд. Сделано 3 главы черновика ХВВ.

Дорогой Борик.

Не знаю толком, с чего начать, поэтому просто расскажу по порядку, по мере памяти своей и в последовательности временной, от моего приезда по сию пору.

Приехал в субботу. Позвонила Ариадна и попросила зайти. У нее я обнаружил оттиск статьи Альтова, доказывающей, что специальный орган для фантастики не нужен. Проект ответа на эту статью написал Джереми, но плохо. Ариадна взялась за дело сама. Предполагалось, что статья Альтова и ответ на нее опубликуются в одном номере. Договорились с Ариадной, что она закончит и перепечатает статью и пришлет ко мне с верным человеком на другой день. В воскресенье верный человек пришел. Это студент ВГИКа или какой-то другой системы, без пяти минут режиссер. Он принес статью, мы поговорили о фантастике в кино. У него есть группа знакомых, жаждущих ставить фантастику, они хотят встретиться с нами и поговорить. Вечером я поехал к Ефремову. Поговорили, я подал ему оттиск Альтова и наш ответ. Прочитав Альтова, Ефремов сказал: «Л-либо д-дурак, либо п-п-провокатор». Затем прочитал статью нашу, сделал кое-какие поправки и подписал, сказавши однако, что если дискуссия в Литературке будет заключаться выступлением не в нашу пользу, тогда лучше его подпись снять и дать ему возможность выпустить последний залп — в той же Литературке или «Известиях». В понедельник я поехал с утра в Детгиз и встретился с Ниной Матвеевной. Нина дала нам на подпись договоры на «Понедельник начинается в субботу» — сдавать 15 ноября, плюс льготный месяц. Затем отправился в «Знание». Первый номер альманаха сдан, для второго не хватает вещи листа на четыре советского автора. На другой день предполагалась встреча с Айдиновым с целью уточнения вопроса о редколлегии. Оттуда поехал в «Молодую Гвардию». Отдал наш опус с планами и волнениями Климовой, дал Днепрову подписать письмо, у Белы выяснил, что «ДР» и «ТББ» прошли куратора и теперь окончательно вонзились в производство. Договор с нами Мелентьев всё еще не подписывает, некогда ему, наш договор едва нашли в груде подготовленных договоров, накопившихся для подписи за два месяца. Пришла Ариадна, и мы поехали в «Лит. Газету», явились к Ревичу (зав. отделом науки) и отдали ему нашу статью. Он прочитал, попросил кое-что подсократить и пообещал дать либо в этот четверг, либо в следующий. Будем ждать. Затем было не очень интересное сборище фантастов в «Мол. Гв.», и все поехали к Соколову есть блины. Блины были вкусные. На следующий день с утра нас с Днепровым и Ариадной вызвали в ЦК по поводу письма о кино. Беседа продолжалась двадцать минут, нам дали понять, что НФ-фильмы нужны, но сценариев нет. В результате мы заручились поддержкой ЦК в деле создания группы режиссеров и писателей для разработки сценарной проблемы, а затем мы пошли на совещание к Айдинову. На совещании я поставил три вопроса: будет ли редколлегия, если будет, то обычная или с особыми правами, и если с особыми правами, то каковы сии права суть. Было отвечено, что редколлегия будет обязательно, права у нее будут особые, а вот какие — Айдинов не знает, это в ведении ЦК, а нас он просит набросать два проекта: один — состав редколлегии, второй — статута оной, каковые он повергнет куда надо. На том и порешили, а потом отправились к Малининой в кабинет, и там разразился ужасный скандал по вопросу о составе редколлегии. Громова решительно протестует против Дмитревского и Днепрова, Андреев кричит что-то тоже вроде этого, насилу их утихомирили, причем Андреев объявил, что больше не желает заниматься фантастикой и уходит отовсюду, но сидел до конца и давал ужасные советы. Далее, дома уже позвонила Клюева и сказала, что в подростки их все-таки перевели, что малая (годовая) серия по приказу директора получила девиз ЧМОК (Честь, Молодость, Отвага, Комсомол) — такая это будет серия фантастики и приключений, так что вопрос о «ПкБ» сам собой отпадает. Вот дела на сегодняшний день. Путаница, в которой я не могу никак разобраться.