Застенец 2 - Дмитрий Билик

Если Его Императорское Величество сочтет, что со мной много мороки, никакие уложения не помогут. Сдадут с потрохами. На взаимную симпатию, которая вроде бы возникла после нашей поездки с Романовым, я не рассчитывал.

Однако и поступить по-другому не мог. Надо быстрее вытаскивать тетю. Вдруг ее решат куда-нибудь перевести? Что я тогда буду делать? Меня волновало даже не то, что используя ее можно мною манипулировать. Тете Маше действительно угрожает опасность. Не знаю, вряд ли ей станут отрезать пальцы, чтобы прислать в коробке в назидание нерадивому шпиону. Но никаких хороших перспектив в ее жизни сейчас нет.

Идти пришлось до трактира «Остров», расположенного на 7-й линии. Славился он тем, что здесь столовались извозчики. Вообще, сервис в Петербурге был так себе. Ни «убера», ни «яндекса». Я даже не знал, как богатые господа из гостей добираются до дома в позднее время. Надеются на авось и случайного «ваньку»? Неужели не могли придумать что-нибудь с помощью своей магии?

Мне повезло, я живу относительно недалеко. В любом случае, до «Острова» значительно ближе, чем до конюха.

Я растолкал ближайшего возчика, объяснил ему свое пожелание, но тот лишь рукой махнул. Мол, не его очередь. Пришлось идти через три повозки и повторять все то же самое здоровенному мужику с торчащей колом бородой. Этот недоверчиво оглядел меня, как вора какого-нибудь.

Вот что делает мундир. На меня днем так никто взглянуть бы даже не посмел. Но для тайной миссии пришлось прикупить дешевенький коричневый плащ. Я хотел черный, как в крутом фильме про какого-нибудь «Бэтмена» или на худой конец «Зорро». Но такой оказался дороже почти на шестнадцать рублей. Слишком высокая цена для дешевых понтов.

Сомнения возницы развеялись, как только я продемонстрировал деньги. Хрустящие купюры в любом разговоре звучали весомым аргументом.

—Залезай, — кивнул он. И сразу засыпал вопросами: — А чегой тебе там, барин, понадобилось? Не спится? Решили на ночь глядя сладенького?

— Какой я тебе барин?

Ответил вопросом на вопрос и чертыхнулся. Разве бы простолюдин ляпнул такое? Чуть по лбу себя не хлопнул. Сейчас я чувствовал себя как Никулин в том знаменитом фильме: «Зачем я соврал? А зачем он спросил?».

— Не хочите говорить, так не говорите, — пожал плечами возница и хлестнул лошадь. А сам стал мурлыкать себе под нос песню.

Так и поехали. Единственное, аккурат перед парком, рядом со Смоленским кладбищем, за нами увязался конный разъезд. Я вертелся, пытаясь разглядеть преследователей, но те действовали профессионально. Держались поодаль, вдали от фонарей, и «вели» меня явно с помощью магии.

Конечно, можно было предположить, что все это просто случайность, однако сердце неприятно заныло. В таких вещах совпадений не бывает. И если бы это действительно был случайный полицейский патруль, когда-нибудь он бы отстал или повернул на другую улицу.

Решено, значит, будем прорываться силой. Вряд ли они остановят меня в конюшне. Я ведь не нарушил ничего — просто не спалось, решил проведать коняшку. А вот как оно потом сложится…

Настроение становилось все хуже. Если даже удастся сбежать, то назад меня могут не пустить. План был хорош тем, что все подразумевалось провернуть тайно. Теперь же придется вламываться с фанфарами. Правда, уверенность это не поколебало. Прорвемся. По крайней мере, попробуем. Если отступить сейчас, то второго шанса может не представиться.

—Приехали, барин, — повозка резко качнулась. — Признаться, не твоего рангу место. Но коли нужда есть до таких…

Он недвусмысленно цыкнул языком. Помолчал немного, буравя меня ехидным взглядом, и добавил:

— Могу подождать.

— Нет, не надо, езжай, — я расплатился с «ванькой» и спрыгнул на брусчатку.

А сам вслушивался, различая приближающийся звук копыт — будто бы замерли. И только когда возчик растворился во тьме, понял его зубоскальство.

Как человек, посмотревший кучу шпионских фильмов, я знал, что нельзя называть конечную точку маршрута. Поэтому сказал адрес за пару домов от Миши Хромого. И только теперь, оглядывая двухэтажный кряжистый особняк, возле которого меня высадили, понял и про «сладенькое на ночь», и про «нужду до таких». Глухо закрытая дверь, плотно завешенные бордовыми занавесками окна, приглушенная музыка внутри.

Аристократы называли такие места домами терпимости. Простолюдины выражались проще — бордель. Судя по местоположению — не самого высокого пошиба.

С другой стороны, выглядело все вполне логично. Молодой человек решил воспользоваться услугами продажных женщин. Конечно, это не про меня. Я жуть какой брезгливый. Да и без взаимной симпатии все это как-то… Меня даже передернуло от подобной мысли, а уши запылали от стыда. Но ведь остальные этого не знают. И алиби лучше не придумаешь.

Поэтому я поколебался немного, рванул дверь на себя и шагнул внутрь. В нос ударил запах дешевого табака, алкоголя и пота. Хорошо, что вечером не поел, иначе все бы тут оставил. Я медленно прошел по темному коридору, стараясь дышать ртом, пока не добрался до освещенной залы.

В центре стоял небольшой круглый стол, на котором посреди расставленных графинов и стаканов с водкой лихо отплясывала девушка, почему-то обмотанная грязным полотенцем. Ей аккомпанировала на гитаре полураздетая женщина постарше, с блуждающей улыбкой на губах. Бесшабашному и странному танцу громко апплодировали четверо мужчин — не из простых работяг, но и не дворяне. Одеты сносно, хоть и без лоска: высокие сапоги, недорогие костюмы, рубашки навыпуск. Приказчики или управляющие.

Вдоволь насмотреться на шабаш мне не довелось. В коридоре словно из ниоткуда возникла пухлая женщина весьма преклонных лет. Одета она была более, чем странно — тугой корсет еле справлялся с тучными боками, большая часть груди обнажена, а лицо сильно накрашено. Или, как говорили здесь, в Петербурге, напомажено.

—Молодой человек, — окинула она меня хищным взглядом. — Рада Вас приветствовать в «Малине», лучшем борделе города.

При слове «лучший» я скривился. Проституция в Империи была легализована, потому дома терпимости работали вполне открыто. И мне доводилось пару раз проходить мимо того же «Бриллианта». Так вот, подобное заведение в три этажа походило на крутую гостиницу. Двери открывал швейцар, на первом этаже, за огромными чистыми стеклами, обедали куртизанки и их гости, на верхних, видимо, находились номера.

Потому сравнивать «Бриллиант» с этим клоповником мне бы и в голову не пришло. С другой стороны, что-то подсказывало, что существовали места и похуже. В тех же Чекушах. Что называется, все познается в сравнении. Оставалось лишь благодарить судьбу, что она не завела меня в подобный дом терпимости.

—Девочку изволите? Или, — матрона тряхнула массивной грудью, —