Лунный свет и дочь охотника за жемчугом - Лиззи Поук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что с Мин? – Внезапная мысль обжигает паникой живот Элизы. – С ней все в порядке? – Она пытается податься вперёд, но от малейшего движения перед глазами пляшут звездочки.
– Дорогая, она заходила сюда. Немного напугана, но в порядке. Она больше беспокоится за вас.
Элиза откидывается назад и неуверенно кивает. В груди растёт разочарование. Она должна быть там, разыскивать своего отца. Не здесь.
– Элиза. – Миссис Рисли заламывает руки. – Я должна извиниться перед вами. – Элиза непонимающе моргает. Эта женщина только что спасла ее. После паузы, прочистив горло, она продолжает: – То, что сделал с вами мой племянник, – чудовищно.
Это становится неожиданностью.
– Ваш – кто? – Слова разрывают ей горло. Она хватается за шею, миссис Рисли вскакивает со своего места и поспешно подносит чашку к губам Элизы.
– Сидни человек сложный, – продолжает миссис Рисли. – Бессильный перед своими пороками. Соображает он медленнее большинства мужчин; ему трудно во всем разобраться, это злит его, а как справиться с этими чувствами – он не знает. Но, конечно, это не оправдывает того, что он с вами сделал. – Голос женщины дрожит, и она поспешно ставит трясущимися руками чашку обратно на стол.
У Элизы пересохло во рту. Она понятия не имела, что у миссис Рисли здесь живут родственники, не считая мужа, и даже его редко видели перед смертью. Большинство людей в городе считали миссис Рисли ленивой старой вдовой. Она целыми днями бродила по своему наполненному одиночеством бунгало, а когда на город опускались сумерки, устраивалась в кресле на веранде и дремала, разинув рот, как треска. Потом ещё эти ее странные ночные прогулки. Хотя если бы не они, Элизы сейчас бы здесь не было. У неё звенит в ушах от ужасного осознания того, что Хардкасл мог с ней сделать.
Она оглядывает комнату: единственное кресло с продавленной подушкой; одинокая книга, оставленная открытой на краю. Это жизнь, проживаемая в одиночестве, даже если миссис Рисли и Сид Хардкасл связаны кровными узами. Когда Элиза возвращает внимание к женщине, видит, что та за ней наблюдает.
– Думаю, он может быть как-то связан с тем, что случилось с моим отцом, – сквозь зубы цедит Элиза. – Простите.
Плечи миссис Рисли опускаются ещё до того, как Элиза заканчивает фразу. Она медленно кивает, уставившись в пол. Ненадолго воцаряется тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов на камине.
– Меня ничуть не удивляет, что вы говорите такое, – говорит она, пытаясь придать своему голосу убежденности. – Уверена, будь я на вашем месте, думала бы так же. Но Сидни здесь ни при чем. Даю вам слово.
Элиза хмыкает, но звук звучит как всхлип. Пожилая женщина подходит, протягивает ей руку и садится на кушетку рядом с ней. От миссис Рисли пахнет солью и корицей. Элиза ловит себя на том, что придвигается ближе к ней.
– Возможно, ваш отец и Синди были конкурентами, но деловых связей у них друг с другом гораздо больше, чем вы можете себе представить.
Элиза хмурится. Ерзает. Миссис Рисли опять складывает ладони на коленях.
– Видите ли, я веду бухгалтерию Сидни. У него не очень хорошо с цифрами, потому что… – стучит она себе по лбу. – Я знаю о каждой монете, которая попадает в его карманы. – Кушетка поскрипывает, когда она наклоняется вперёд. – Это в том числе означает, что я в курсе всех его договорённостей.
Элиза поднимает на неё глаза.
– Ваш отец и Сидни были, скажем так, финансово связаны. У них были определенные договоренности. – Миссис Рисли замолкает, и Элиза взглядом призывает женщину продолжать. – Что ж, мне придётся произнести это вслух, да? – Показалось, или в голосе миссис Рисли прозвучал намёк на удовольствие? Она не первая и не последняя, кто с удовольствием распускает сплетни по городу. – Несколько лет назад родился ребёнок Сидни.
Эти слова заставляют Элизу поморщиться. Хотя ничего удивительного в этом нет: мужчины в Баннин-Бей нередко оплодотворяют кого им только заблагорассудится.
– Обстоятельства рождения этого ребёнка были далеки от идеальных. Матерью была одна юная девушка из лагеря туземцев. Вы наверняка знакомы с ее отцом – это старый Билли со «Скворца». – Элиза судорожно сглатывает. Ей кажется, будто она пытается проглотить яйцо.
Она даже не знала об этом. Хардкасл и несчастная дочь Баларри. Не то чтобы он часто упоминал о ней, но это не могло быть по согласию. Элиза трогает синяки на шее.
– Родился мальчик. Мы назвали его Альфредом. Мы забрали его и растили здесь, в этом бунгало. – При упоминании этого имени Элиза широко распахивает глаза. Альфред. – В основном занимался с ним мой муж. Читал ему. Прятал от посторонних глаз. А его мать, не помню ее имени, спустя какое-то время скончалась. – Миссис Рисли махнула рукой, словно отгоняя комара. Элиза лихорадочно соображает. Альфред не пропавший член команды. Альфред – это сын Хардкасла. – Когда ему было пять или шесть, Сидни решил продать его. – Элиза перестаёт дышать, удивленно раскрыв рот.
– Что? – с отвращением переспрашивает она.
– Он узнал, что какой-то джентльмен, американец, крутится на станциях. Делает приобретения для цирка. «Брод и Бартли» – наверняка слышали о них. – Элиза чувствует, как тошнота подступает к горлу. – Им нужен был «мальчик-бумеранг» для «Выставки австралийских каннибалов», – заявляет миссис Рисли без обиняков. – Сидни посчитал, что это отличная идея, и они предлагали внушительную сумму. Но вмешался ваш отец. Билли рассказал ему о мальчике. – Элиза поднимает глаза на женщину. – У них были странные отношения, ведь так? У вашего отца и старого Билли? Мне всегда казалось это странным. Что ж, оказывается, ваш отец не мог смириться с мыслью, что ребёнка будут выставлять напоказ, поэтому он убедил Сидни отправить мальчика в одну из больших миссий в Аделаиду. Он был знаком с тамошним священником, и у них была хорошая программа для мальчиков. Он согласился взять на себя расходы на дорогу и ежемесячно выплачивал Сидни определенную сумму, чтобы компенсировать упущенную выгоду от «Брода и Бартли». Как я уже говорила, сумма была весьма значительная. – Она приподняла бровь, как будто ожидая, что Элиза впечатлится. – Когда сумма была выплачена, ваш отец хотел обменяться рукопожатиями и разойтись, но Сидни прижал его, и ему пришлось продолжать платить.
Элиза растерянно моргает:
– Что значит «прижал»?
Миссис Рисли придвигается ближе, будто дарит нечто весьма ценное.
– Что ж, подробностей я не знаю, но речь шла о кое-какой информации, которая была у Сидни на одного из водолазов вашего отца. Я полагаю, он сожительствовал с кем-то, с кем не следовало. С аборигенкой. Сидни согласился молчать, если ваш отец продолжит ему платить. Само собой, мистер
