Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет - Олег Попцов

В Ханкале случилась самая масштабная авиакатастрофа военной техники. Первоначально версий было тоже две: неисправность двигателя, хотя машина чуть ранее прошла все возможные проверки. Однако день спустя стало ясно, что вертолет был сбит практически на территории военной базы, в трехстах метрах от ограждений, в разрушенном доме обнаружили гнездо для переносного зенитного комплекса и остатки запчастей. Факт для военных просто позорный. О какой безопасности в Чечне может идти речь, о каком возвращении населения, боеспособности армейских частей, если в двух шагах от главной военной базы сбивается вертолет, идущий на посадку? В добавление к сказанному еще одно неприятное откровение: случилась очевидная утечка информации. Боевики знали, когда прибывает вертолет, и кто находится на его борту.

Та же история, как со сбитым в январе вертолетом МИ-8, на борту которого находилась комиссия МВД РФ на Северном Кавказе во главе с заместителем министра.

Если операцией в Чечне вот уже почти год руководит ФСБ, подобный доступ боевиков к сверхсекретной информации (кто летел, когда летел, куда летел, сколько человек на борту) представляется невероятным. Мы отметаем эту мысль, но боевики получают информацию либо изнутри наших структур: военных, милицейских и ФСБ, находящихся в Чечне, либо их информируют из Москвы, точнее некто в Москве. И то, и другое, по сути, катастрофа.

Недавно я поздравил одного из руководителей ФСБ с днем рождения. Мы разговорились. Нам было, что вспомнить. Мы оба из Питера. Разговор совершил небольшой круг и вернулся к главной теме — Путин. Нет необходимости говорить, что мой собеседник входил в команду президента, ее питерскую часть, был его сторонником и сопереживал каждому действию и шагу президента.

В разговоре с людьми такого рода нет смысла задавать слишком много вопросов. Вы все равно не получите обстоятельный ответ. Разговор, по сути, вел я, вызывая своими словами либо реакцию согласия, либо реакцию возражения. Я изучал своего собеседника. Он мне был интересен, он вызывал у меня симпатию и был, в целом, понятен мне.

Есть такая особенность: порядочный человек, независимо от профессии и должности, которую он занимает, как правило, очевиднее. Моего собеседника, как впрочем, и меня беспокоило, по сути, одно и то же. Несмотря на усилия, предпринятые по выстраиванию вертикали власти, несмотря на смену руководящего ядра всех силовиков, управляемость страной не претерпела разительных перемен. По-прежнему в активе побуждения, а не результаты.

Срастание криминала с властью, в правоохранительных органах, обрело массовый характер. Стоимость должности заместителя министра федерального уровня варьируется в пределах 400–700 тысяч долларов, в зависимости от значимости ведомства. Как сказал Георгий Сатаров, в прошлом один из помощников президента Ельцина: «Если за должность министра или замминистра заплатили, то это сделали инициаторы «проплаты», кандидат, как правило, не платит сам. Это делают спонсоры, которые его ведут». Так вот спонсоры (назовем их столь беззлобным именем) впоследствии должны эти деньги сначала вернуть, а затем непременно нарастить с помощью вновь назначенного министра или его заместителя. Иначе сделка, не дающая прибыли, не имеет смысла.

Какой из этого вывод? Коррупция не просто наносит урон авторитету государства, она создает диспропорцию в экономической концепции реформ и делает их невыгодными. Ибо спонсору безразличны интересы государства, интересы реформ. У него есть личный интерес, в развитие которого, добившись приличного назначения «своего» человека, он вложил деньги, и теперь ему нужен результат. И этот результат, проще говоря, навар присутствует повсеместно. Он и делает неэффективность хозяйства в целом. Ибо свои личные действия некто не соотносит с нормативами ни правительства, ни президента. Коррупция для реформ, по сути, разорительна.

Об этом мы тоже говорили с руководящим сотрудником из ФСБ.

31 августа — 1 сентября 2002 года.

Москве — 855 лет. Столица отмечает День города. На празднествах отсутствует президент и премьер РФ. Список высокопоставленных гостей крайне умерен. Александр Волошин, глава президентской Администрации, Георгий Полтавченко, полпред президента Центральном федеральном округе, Валентина Матвиенко, заместитель председателя правительства РФ и Алексий II, Патриарх Московский и Всея Руси.

Я сижу на выносной трибуне, слышу реплики: «Я же тебе говорил, что Президента не будет!» Ответ раздраженно: «Чего ты долдонишь «предупреждал», «говорил»! Путин обалдел от этой сибирской поездки. Должен же человек выспаться. Прилетел поздней ночью. Ты не забывай, последней остановкой был Татарстан у Минтимера Шаймиева».

Зазвонит мой мобильный телефон. Дальнейшего разговора двух чиновников, а это были чиновники, я уже не слышал. И, тем не менее, 855 лет Москве. Ну, допустим, президент устал, но почему не было премьера?

31 августа около 16 часов президент Путин встречается с мэром Москвы Лужковым, а в районе 21 часа приезжает в Лужники на конные соревнования. Вечером самые красивые состязания, представления и выездка, конное па-де-де, а чуть позже — конное шоу. Получается, что президент праздник не пропустил. Поездку на конные соревнования Путин, конечно же, совершает по совету Лужкова. Встреча, кстати, была абсолютно деловой, лишенной каких-либо праздничных реляций. Впрочем, президент в тот же самый день встречался с председателем Совета Федерации Егором Строевым. Разговор шел о судьбе российского зерна. Парадоксальная ситуация: Россия собрала колоссальный урожай зерна — 75 млн. тонн. В стране — паника: что делать с зерном? Зерно продают по 800 рублей за тонну или 75 копеек за килограмм. Это цифра по Воронежской области, центра российского чернозема.

Строев — матерый деревенщик. Еще в пору Горбачева, будучи секретарем ЦК, он начинал в Орловской области реформы сельского хозяйства, бригадный подряд и т. п. Президент на Строеве проверяет эффективность предположительных действий правительства на зерновом рынке. Правительство под давлением Алексея Гордеева, министра сельского хозяйства и вице-премьера наметило контуры тактики на зерновом рынке. Оно закупает у производителей зерна на 6 млрд. рублей. Потребность таких резервных закупок должна равняться 15–18 млрд. В этом решение проблемы.

Фантастическая ситуация: некогда аграрное государство, а корни России — в крестьянстве, отказывается торговать зерном на мировом рынке. Вот суть национального абсурда, управленческой лености и дремучести. На встрече, которая прошла в кабинете мэра Юрия Лужкова 24 августа 2002 года, я задал одному из лидеров фракции «Отечество» в парламенте Вячеславу Володину вопрос:

— Вячеслав, вы готовите выборы или революцию?

Странное состояние, непреходящее чувство тревоги, несмотря на оптимистические увещевания правительства о якобы прогрессирующем развитии экономики.

Откуда они черпают, по сути, сумасшедшую информацию? Основа тревоги в образе пяти неразрешенных проблем:

— земля, как ресурс страны и собственность тех, кто на ней работает, или как средство обогащения «новых русских латифундистов»;

— реформа РАО ЕЭС;

— хлеб и судьба крестьянства;

— нефть;

— реформа ЖКХ.

Разумеется, проблем значительно больше: и судьба ВПК, и судьба леса, и судьба рыбаков, и конкурентоспособность нашего производства, а, значит, сверхпроблематичное вступление в ВТО.

МОСКОВСКИЙ КОРИДОР

Позвонил Юрию Лужкову по мобильному телефону. Аппарат был включен, и я стал ждать ответа. После третьего или четвертого звонка раздался голос Лужкова:

— Если я не отвечаю после трех звонков, неужели не понятно, что я очень занят и не могу говорить?

— Извините, — ответил я и отключился.

Вроде бы раздражение вашего визави правомерно, хотя вряд ли обязанность человека, которому необходимо переговорить с высоким чином, трепетно считать проходящие сигналы. Собеседник, получивший такую хлесткую отповедь, гасит свою обиду. И неважно, кто он. Потому не понять Лужкова нельзя. Он безумно занят. Он сам взвинчивает темп своего управленческого действия. И всю рать своих заместителей министров, советников он заставляет вращаться вокруг себя с утроенной скоростью.

Я далек от «клевретного», «притронного» окружения столичного городничего, и мне не с руки считать восклицательные знаки на его резолюциях, как разглядывать цвет пасты шариковой ручки, которой эта резолюция начертана. Хотя знаю и таких чиновников: они, задыхаясь от восторга, от снизошедшей на них просветленности объясняют суть каждого изгиба, каждой закорючки лаконичных резолюций Лужкова. «Прошу оформить» — это совсем не значит оформить немедленно. С оформлением можно не спешить. А вот, если оформить и срок два дня — другое дело, надо «поспешать» с выполнением воли Юрия Михайловича.