Киммерийский аркан - Михаил Боровых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставался только север, зеленые пологие холмы манили к себе.
Бахтияр уже тронул коня на север, когда с северных холмов навстречу ему стали скатываться воины в шкурах и панцирях из кости и копыт.
Бахтияр хлестнул коня и поскакал на Запад.
Быть может, надеясь прорваться через свалку сражения, а быть может, уже ни на что, не надеясь.
Керим с его товарищами, полусотней молодых воинов, каждый из которых мечтал еще недавно о возвращении с большой добычей и славой, помчался навстречу верной смерти.
— Пламя Ормузда! — вскричал всадник, скакавший справа от Керима, но тут стрела попала ему в рот, и он замолчал навсегда.
Стрелы срезали людей рядом с ним, одного за другим. До киммерийских рядов доскакали не больше дюжины. Самого сына эмира смерть почему-то пощадила. Он схватился с рослым киммерийцем, лицо которого застыло в страшной вечной усмешке, но тот быстро выбил меч из его руки, а самого Керима оглушил ударом кулака под ухо. Падая с седла, Керим краем глаза видел, как режут глотки и разбивают головы его соплеменникам, так же сбитым, сдернутым с седел. А потом настала тьма.
Паника, которую уже никто не сдерживал, охватила войско аваханов.
Оставшиеся в лагере видели, что даже попытка Бахтияра пойти на прорыв не увенчалась успехом. К варварам из степи подходили подкрепления. Свежие, не утомленные двухдневной битвой, голодные до добычи и мечтающие показать себя с лучшей стороны в глазах Карраса-кагана.
Оставалось драться здесь, на холме, который наверняка станет последним, что они увидят в этом мире, сотворенном Ормуздом.
Наступила короткая передышка.
Аваханы упирали в землю копья, натягивали на луки новые тетивы.
Повсюду люди откашливались, отхаркивались, отплевывались, избавляясь от проникающей всюду пыли. Пили из фляг и лили воду на лицо, на шею. Черные потоки грязи бежали по пылающим лицам.
К Дагдамму подъехал Кидерн.
— Господин! — просипел он. — Убийца твоего тамыра там. — и указал на укрепления, которыми аваханы успели оградить пологий склон холма, где в двух местах торчали небольшие скальные уступы.
— Там? — обернулся Дагдамм. Глаза бешено сверкнули.
— Вот он. Вот тот с бородой!
Нангиалай в самом деле пережил сражение и сейчас командовал примерно полусотней спешенных аваханов, которые метались по склону, собирая стрелы и копья.
Нангиалай тоже узнал убийцу своего сына, высокого киммерийца с полумертвым лицом, и погрозил ему саблей.
— Я убью его. — Львом прорычал Дагдамм. — Его голова моя! Ко мне, мои названные!
К нему стекались бойцы ближней дружины, названные воины. Свое имя они получили потому, что каждый, принося присягу своему повелителю, признавал себя его названным сыном. Самые верные, самые преданные. В лучших доспехах, на лучших конях.
— Хуг! — рявкнул Дагдамм, и названные воины за его спиной подхватили этот лающий клич.
Вчера вечером он сказал отцу, но часть его души требует, чтобы он въехал на холм на самом яростном из своих коней.
И сейчас он тронул бока коня каблуками.
— Вверх по склону!!! — вскричал он.
И поскакал. Длинные черные волосы летели по ветру. Обычно угрюмое лицо пылало яростным восторгом битвы. В правой руке он держал длинный тяжелый меч. На левой руке был большой круглый щит. Одна стрела врезалась в щит, совсем рядом с краем. Другая ударила в бок, защищенный кольчугой.
Хрипя и брызжа пеной, Вихрь преодолел подъем на холм. Перед Дагдаммом была наспех возведенная стена из прутьев и тонкой доски.
Вихрь стоптал это хлипкое сооружение, и царевич ворвался в лагерь.
За ним следом в пролом хлынула человеческая волна.
— Хуг! Хугхугхугхуг!!!
— Руби!
— Убивайте их! Пленных не брать!
Дагдамм стоптал конем и изрубил мечом нескольких воинов, пока один из них не вцепился ему в волосы и не потащил с седла.
Падая, Дагдамм сумел вонзить меч в живот храбрецу, но оружие застряло в ране, сам он был оглушен падением, и окруженный несколькими аваханами был бы обречен пасть под их ударами. Кто-то ударил его палицей по голове. Дагдамм увернулся, но удар пришелся на плечо, и рука тут же онемела. Второй удар сорвал лоскут кожи, скользнув по затылку. Его били палицами, видимо хотели взять живым!
Но на аваханов со всех сторон набросились названные Дагдамма и перебили их.
Царевичу помогли подняться. Он тряхнул головой, гоня дурноту. Потрогал голову. Кровь. Никогда больше не ходи в бой простоволосым — подумал он. Ему подали меч.
— Где убийца Ханзата? — спросил он, удивившись тому, как далеко звучит его собственный голос.
— Он жив еще. — Ответил кто-то из названных, указывая на скальный уступ, на котором держали еще оборону несколько аваханов.
— Он мой.
Дагдамм шагнул в сторону скалы. Одна нога подкосилась, но он удержался, не упал.
Нангиалай упершись спиной в камень, отбивал удары наседавших на него со всех сторон воинов. Он был немолод, но это был истинный мастер меча.
— Он мой! — повысил голос Дагдамм, и киммерийцы отступили, оставив отважного авахана.
— Ты убил моего названного брата. — Сказал Дагдамм, когда подошел ближе. Он говорил по гиркански, надеясь, что враг поймет его. Он хотел, чтобы старик знал, с кем будет драться.
— Я многих убил. — отвечал Нангиалай так же по-гиркански.
— Ты убил Ханзата, когда он пришел говорить о мире!
Нангиалай молчал. Потом сказал.
— Твой названный брат умер вместо другого. Довольно слов, мы будем драться?
Седобородый авахан поднял саблю.
— Что ты имел в виду? — спросил Дагдамм.
Тут откуда-то из-за спины Дагдамма молнией возник Кидерн и вонзил меч прямо в горло Нангиалаю, который упал, булькая кровью.
Дагдамм ударил Шкуродера рукоятью меча по темени. Тот повалился на вытоптанную траву.
— Он был моим! Я убью тебя!
Дагдамм стал наступать на оглушенного ударом Кидерна.
— Я твой названный! Я защищал тебя! — сипло орал Кидерн.
— Я сам могу себя защитить! — Дагдамм замахнулся для удара ногой.
Но на плечо ему легла тяжелая рука Гварна.
— Он прав, господин. Ты слишком ранен, чтобы драться с этим воином. Кидерн защитил тебя от твоей же отваги.
Дагдамм сбросил руку, но не стал больше бить Кидерна или вступать в перепалку с Гварном.
Гварн — высокопоставленный военачальник и родственник великого кагана. Кидерн — полусотник, прославленный меченосец и человек чистой крови.
Таких людей нельзя бить, как простых гирканских лучников.
— Проклятье! — взвыл Дагдамм.
Он хотел снова сесть на коня, но в голове опять замутило.
Вот и навоевался на сегодня — мрачно подумал он.
Дагдамм сел на теплый камень. Кто-то подал ему флягу с водой. Дагдамм жадно приник к горлышку. Солоноватая вода с трудом пробилась в глотку полную пыли.
