Москва криминальная - Борис Борисович Солдатенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Незнакомая женщина попросила Гулю раздеться. Впервые в своей жизни девочка раздевалась перед незнакомыми людьми. Но это были врачи, а значит, тоже ничего плохого сделать не могли. У Гули взяли анализы и попросили посидеть в коридоре.
Девочка сидела на диване вся красная от стыда. Деньги, казалось, жгли руку. Это был позор. Но Валентин был доволен происходящим и протянул ей еще одну пятисотрублевую купюру. Гуля взяла ее механически.
Потом в коридоре появилась врач и, взглянув на девочку, произнесла:
— Она совершенно здорова. И девственница.
— Это тот недостаток, который легко устранить. — Валентин был явно обрадован этим сообщением и повел Гулю к себе обратно в машину.
В тот же день он купил будущей актрисе новое платье, туфельки, чулки, как у взрослых, и даже две огромные сумки с продуктами и бутылку коньяку для отчима. Вечером Валентин отвез ее к дому, где беженцы снимали за крохи квартиру, и не забыл напомнить, что завтра она с отцом должна быть у «Парка культуры» ровно в два часа дня.
На следующий день девочку он увидел сразу. Она была все в том же халате, все покупки остались в сумке, которую она держала в руке. Под правым глазом у нее растекся огромный синяк — свидетельство того, что она обо всем рассказала отчиму.
Валентин, лишь кивком поздоровавшийся с Гулей, прошел мимо и взял за плечи ее отчима-бородача в тюбетейке, пригласил к себе в машину. Оставшись один на один, он быстро убрал со своего лица улыбку:
— Если ты еще раз, черножопый, ударишь этого ребенка, то я тебя превращу в один огромный синяк. А потом прикончу где-то в канаве. — Валентин сильно ткнул бородача локтем в нос, и усы залила кровь. — Тебе, мудаку, деньги предлагаю. Тебе их все равно кормить нечем. А я за Гулю две тысячи долларов даю. И ты о ней забываешь. — Валентин достал из кармана куртки пачку долларов. — Откажешься, заберу ее так. Задарма.
Бородач вытер кровь и посмотрел в окно.
— Давай пять тысяч и забирай всех четырех дочерей, — вдруг заявил он. — Младшей восемь, старшей шестнадцать. Еще ни разу с мужчинами не были. Хороший товар.
Когда на следующий день огромная пачка «зеленых» перешла в руки отчима, все четыре сестры сели в автомобиль «Жигули», чтобы никогда больше не увидеть свою мать и брата.
Буквально в этот же день по подложным документам две старшие сестры — четырнадцати и шестнадцати лет — были вывезены из Москвы. В липовых документах было сказано, что эти две шестнадцатилетние девочки выезжают в Германию со своим отцом в туристическую поездку… Валентин сумел договориться об их продаже. Навар получился около 10 000 долларов чистыми.
А право первой ночи с Гулей и ее малолетней сестрой досталось двум новым русским, которые вы-ложили за порнофильм о растлении малолетней девственницы по 6000 долларов.
Уже под утро Валентин обнаружил Гулю в ванной с перерезанными венами. Девочка не выдержала такого унижения и решила покончить жизнь самоубийством. Сразу же вызванный по телефону «свой» врач остановил кровь и вернул девочку к жизни. В качестве компенсации Гуле подарили полутораметровую мягкую игрушку — медведя.
И уже через две недели Гуля стала пробоваться в порнофильме. Съемочные дни были раз в два-три месяца. А все остальное время Гуля была примерной ученицей 5-го «Б» обычной московской школы, фиктивная дочка каких-то родителей-алкашей, содержащая на деньги от фильмов сама себя…
РАДИ ЛЮБВИ К ИСКУССТВУ
Когда Наташа впервые увидела на телеэкране финалисток конкурса «Мисс Москва», чуть не расплакалась — почему кто-то, а не она.
— Рановато тебе на такие конкурсы, о школе думать надо, — наставляла ее на путь истинный мать, выключая телевизор. — Сама знаешь, как трудно попасть на телевидение. А девочки, там выступающие, чьи-то дочки или внучки. И куда тебе до них. Твой-то отец — пьянь, и, если бы не я, он и этот черно-белый «Рубин» пропил бы.
На следующий день в школе только и было разговоров, что об этом конкурсе. Девочки считали, что смотрелись бы на экране лучше, да вот не приходят к ним в школу отбирать звезд. А ведь у них в восьмом классе есть на кого посмотреть — Лена, Татьяна, Ольга, Наташа…
Во время перемены Наташа специально остановилась у зеркала. На нее в упор смотрела стройная высокая голубоглазая блондинка. Темно-синий джинсовый костюм подчеркивал ее красивую фигуру.
— Таким красивым, как я, только на главные роли в кино можно соглашаться, — совсем не скромно решила восьмиклассница и зашагала на очередное занятие. По биологии.
В воскресенье на дискотеке во Дворце молодежи она услышала от подруг, что где-то здесь ходит какой-то киношник, присматривается к девушкам. И заговаривает только с теми, кто ему понравился.
— У меня уже взял телефон, — шепотом сказала на ухо Наташе ее близкая подруга Оля, — сказал, что с моей фигурой можно стать второй Мадонной.
— А мне его покажешь? — только и успела спросить опешившая Наташа.
Валентин появился возле группы танцующих девочек уже ближе к окончанию дискотеки. По выражению лица Ольги она поняла, что это он. И от предложения «киношника» отвезти ее домой Наташа не отказалась.
По дороге болтали о музыке, и Валентин включил свою японскую магнитолу на полную мощность. Бла-годаря хорошей акустике казалось, что Державин поет свою песню, разбивая девичье сердце, прямо здесь в машине.
— Могу предложить вам, такой красавице, главную роль в своем фильме. — Режиссер явно знал, чем можно «купить» маленькую красавицу, и, придавая торжественность своему сообщению, перешел на «вы». — При этом у вас есть возможность и заработать денег. Хватит и на новое платье, и на туфли, и даже на поездку за рубеж. За съемочный день мы платим от 100 долларов.
Когда девочка уже согласилась с этим предложением и Валентин увидел, как она с интересом его слушает, он поправился:
— Но тебе следует подумать, ты можешь отказаться. Я должен тебе сказать, что фильм у нас не простой, а эротический. Некрасивых девушек у нас нет, а главную роль я хочу доверить только тебе — от тебя глаз не оторвать. Но ты подумай. Все-таки эротика…
— Да согласна я, — не задумываясь, промурлыкала Наташа, — я с Сережкой из параллельного класса уже целовалась. А эротику у Ленки смотрели по видику. Там действительно все так красиво. — И, на
