Сон - Кейси Марс

Джек бережно повернул ее лицом к себе:

— Этот последний сон… Вы хотели рассказать его.

Дженни посмотрела в самые синие на свете глаза, и ее боль тут же вернулась.

— Едва ли. Больше всего я хотела бы его забыть.

Кончиком большого пальца Джек стер с ее щек следы слез.

— Если вы поверите и дадите мне такую возможность, клянусь, я помогу вам забыть его. Поедем в холмы, остановимся в Колд-Спрингс… Я знаю тихое местечко на берегу реки, где можно вкусно поесть. Вы не представляете себе, до чего там красиво! — Джек улыбнулся, и владевшее ею напряжение слегка ослабло. — Обещаю не пугать вас.

Даже мысль ехать на заднем сиденье мотоцикла не оттолкнула ее.

— С удовольствием. С огромным удовольствием! — Ей хотелось быть с Джеком Бренненом и хотелось уехать как можно дальше отсюда.

Джек наклонился и поцеловал ее. Прикосновение его теплых, мягких губ было легче пуха. Дженни не верилось, что он может быть таким нежным. Кто угодно, но только не Джек Бреннен. Но факт оставался фактом.

Его язык коснулся уголков ее рта, раздвинул губы и проник внутрь. По телу сразу разлилось тепло, от которого стало покалывать руки и ноги. Дженни обвила руками его шею, и Джек тесно прижал ее к себе. Поцелуй становился все крепче, тепло все сильнее, и конечности начинали гореть огнем.

Она ощущала его туго напрягшуюся мужскую плоть, мускулистую грудь и тяжелое биение сердца, которому вторило ее собственное. Дженни провела языком по нижней губе Бренне-на; затем ее язык скользнул ему в рот, и Джек охнул.

Он стал целовать Дженни так неистово, что она почувствовала неловкость. Тогда Бреннен отстранился.

— Я обещал не пугать вас, — хрипло сказал он, — но это непременно случится, если мы пробудем здесь еще несколько минут…

Дженни вспыхнула, отпустила шею Джека и сделала шаг назад, старательно отводя глаза от его оттопыренной молнии. Бреннен неловко переступил с ноги на ногу, но все осталось по-прежнему.

Дженни уперлась глазами в пол. Джек посмотрел туда же. Когда она подняла глаза, рот Бреннена окружали лукавые морщинки.

— Мне нравятся ваши ботинки!..

Ботинки. «Настоящее безумие!» — мелькнуло у нее в голове. Надо было как-то оправдываться:

— Я… я купила их вчера вечером по дороге с работы. Я подумала, что если поеду на «харлее»…

— Ага, правильно! Если собираешься куда-нибудь ехать со знакомым мотоциклистом, без пары черных кожаных ковбойских ботинок не обойтись. — Он наклонился и приподнял штанины ее джинсов. — Тем более что они с орлами…

Дженни тихонько засмеялась. Она сама не знала, что заставило ее купить эти ботинки. Разве что усталость от депрессии, усталость от собственной усталости и вновь появившегося ощущения тусклости и монотонности существования.

— Тогда мне казалось, что это хорошая мысль.

Джек обхватил ее лицо ладонями, наклонился и снова поцеловал.

— Мысль просто замечательная! — Он повернул Дженни к двери. — Куртку взяли?

— Сейчас! — Она схватила голубую нейлоновую ветровку и собрала волосы в конский хвост. Все было готово.

— Тогда вперед.

Они заперли дверь и вышли на улицу.

У тротуара стоял мощный, стремительный, отделанный хромом, вызывающе расписанный мотоцикл, и у Дженни захватило дух. А ведь именно этого и следовало ожидать.

При виде оранжево-красных языков пламени, изображенных на баке для горючего, ей захотелось улыбнуться и одновременно убежать. О небо, что ей делать с таким человеком, как Джек Бреннен? Ради Бога, она же библиотекарь, уважаемый член общества, образованная женщина, вдова крупного бизнесмена! Ей нельзя ездить с парнем в черной кожаной куртке на заднем сиденье раскрашенного огненными языками мотоцикла!

Если бы Джек промедлил, Дженни повернулась и ушла бы в дом. Однако он перекинул через мотоцикл длинную ногу, протянул ей гладкий белый шлем и расстегнул ремень своего собственного — черного, с изображенной впереди ядовито-пурпурной пантерой.

— Единственное, что от вас требуется, это быть со мной одним целым, а не сопротивляться. При поворотах наклоняйтесь в ту же сторону, что и я, но не в обратную. Это вы сумеете?

— Попытаюсь… — Она смерила мотоцикл взглядом и закусила нижнюю губу. — А что случится, если я забуду?

И снова на лице Джека мелькнула обезоруживающая улыбка:

— Не думайте, мы не разобьемся. Просто немножко тряхнет.

У Дженни слегка отлегло от сердца. Она храбро надела шлем и затянула ремешок у подбородка. Джек тщательно проверил ее экипировку, затем нахлобучил свой шлем и велел ей садиться.

Тяжело вздохнув и отбросив прочь сомнения, Дженни устроилась на мягком черном кожаном сиденье, поставила сверкающие новые ботинки на подножки и обхватила Джека за талию. Женщина была готова к головокружительной гонке, но не к удару тока, пронзившему ее в тот момент, когда грудь прикоснулась к мускулистой мужской спине. Во рту сразу пересохло, сердце заколотилось в груди.

— Уселись? — спросил он.

— Д-да…

Но в голове крутилась только одна мысль: как широки его плечи по сравнению с талией, как узки и мощны ягодицы под поношенными голубыми «ливайсами», какой он сильный и упругий… Ошибки быть не могло: ее охватило желание. Это чувство было таким новым, таким возбуждающим, что на мгновение она не поверила себе.

Секс с Биллом был приятной супружеской обязанностью. То, что она испытывала к Джеку, было исполнено ошеломляющего, захватывающего жара.

Он приподнял ногу и опустил ее на стартер. Мотор зарычал, и в Дженни зашевелился страх.

— Держитесь! — сказал Джек, но в этом предупреждении не было нужды. Она вцепилась в Бреннена так, что не знала, сможет ли он дышать.

Глава 9

Они вылетели из города по Предгорному шоссе и свернули на перевал Сан-Маркое. Джек прислушивался к ровному рычанию мотора и благословлял умелые руки Олли.

Он чувствовал, что сидящая позади Дженни начинает успокаиваться, и тихонько улыбался, пытаясь представить себе, о чем она думает, вцепившись в него мертвой хваткой, которая без слов говорила о страхе.

И все же надо было отдать ей должное. Дженни держалась лучше, чем он думал. Можно было надеяться, что к тому времени, когда они прибудут в Колд-Спрингс, она окончательно придет в себя.

Эта мысль заставила его нахмуриться. Ясно, что ночь далась ей нелегко. Судя по словам Чарли, таких бессонных ночей у нее было много. Ее страдания беспокоили его. Даже больше чем беспокоили.

Взять хоть сегодняшнее утро. Ее плач надрывал ему душу. Он не собирался целовать ее и все же сделал это, едва не потеряв голову. И хотя они оба хотели одного и того же, было бы нечестно пользоваться ее состоянием…