Связанные кровью - Пэт Ходжилл

— Есть тут кто-нибудь, желающий всё объяснить?

Тиггер беззвучно насвистывал, упёршись глазами в пол. Дур смотрел на Джейм, рука в кармане, на лице ясно читается мольба. Она послала ему лёгкий, успокаивающий кивок. Его секрет принадлежал только классу Сокольничего и, вероятно, его лорду.

— Я же вам говорю… — яростно начал Хигберт, как будто мог сосредоточиться только на одной жалобе за раз.

— Да, да, ты уже говорил. Я думаю, в целом не помешает немного свежего воздуха. Бран, будь любезен, организуй бег-наказание. — Его холодные глаза встретились взглядом с Джейм и Горбелом. — Если никто не берёт на себя ответственность, тогда, должны платить все, вы не находите?

С этим он передал рукокосу Хигберту, который едва не выронил её, и быстро вышел из комнаты.

Для бега-наказания использовалась галерея, окружающая тренировочный квадрат. Один такой бег проводился, когда Джейм только прибыла в Тентир, а другой имел место, пока она лежала больной в лазарете.

Лазарет.

Когти Бога, она совсем забыла сказать Тени, кто именно бросил Эдди Джейм на грудь, пока она спала, вероятно надеясь, что змея укусит её, если она шевельнётся. Уже становилось трудно упомнить всех людей, кто пытался, или всё ещё пытается, её убить. Ей стоит составить список.

Бег-наказание мог занять весь день, оставляя кадетам возможность только радоваться тому, что проходил по выглаженной, ровной земле. Затем были тренировочные пробеги, длиннее и тяжелее, снаружи училища. Самыми ужасными из всех были приближенные к реальности, проходящие по любой местности, при любой погоде, забеги, когда полагалось преодолеть в день более семидесяти миль, живым или же мёртвым и подвешенным на шесте. Последнее казалось более вероятным. Быстрее двигался только почтовый гонец, меняющий лошадей каждые двадцать пять миль, или можно было отправиться через складки земли и оказаться где угодно. Что качается тумана предвестий и камней шаг-вперёд, то в качестве средства перемещения они не выдерживали никакой критики и об этом нечего было и думать…

… разве что, о том, что, во имя Порога, делает Дур с поедающим плоть троком в его кармане?

Наказание шло своим чередом, хотя, девяностоминутное грохотание по деревянному настилу под жестяной крышей едва ли можно было считать достаточно суровым, особенно когда дежурный саргант по строевой подготовке не слишком давил. В худшем случае оно было неудобным и смущающим. Джейм миновала Лордана Ардета, бездельничающего в дверях своего гарнизона и ухмыляющегося. Где бы ни проходило его второе занятие, он определённо решил его прогулять. В этом весь Тиммон: со своим очарованием он мог выкрутиться почти из чего угодно и всё ещё получал хорошие отметки на испытаниях. Однако, он смотрел уже не так весело, когда она прорысила мимо него снова, и снова, и снова, как бы говоря, Ты своё уже сделала. Хватит значит хватит.

Джейм послала ему грязный жест: Чтоб все твои потомки мужского рода родились с тремя ногами, но одна из них будет бесполезной.

Между тем, у Горбела были проблемы. Обычно, у него была ровная, упорная походка, способная нести его так долго, как только потребуется. Однако, теперь он начал спотыкаться. Обидин подхватил его с одной стороны, а его слуга Кора с другой. Первый, вероятно, думал, что порез от косы в прямом смысле вызывал у его десятника колики в боку, но Джейм предполагала иное. Как, вероятно, и Кора.

Пока десятка Каинронов отставала, Норфы наращивали. Они уже почти достигли окончания пробежки, а заодно и своих собственных казарм.

— Веди их внутрь, — Сказала Джейм Шиповник.

Южанка бросила на неё острый взгляд, но без всяких вопросов отправила её команду в помещения Норфов, где их дожидался полдник из хлеба, свежего сидра и сыра. Джейм же проскользнула в казармы Каинронов следом за десяткой Горбела, а затем быстро нырнула в тени.

В многоэтажной резиденции они водились в изобилии из-за повсеместного отсутствия окон. Как было хорошо известно, Каинроны страдали боязнью высоты. По мере того, как их число в Тентире всё возрастало, заставляя их строиться всё выше, им всё меньше хотелось думать об этом.

Горбел спорил с Обидином. С ним всё в порядке, чёрт возьми, просто нужно перевести дыхание и провести несколько минут в уединении его личных покоев. Он скоро к ним присоединится. А теперь уходи.

Незамеченная, Джейм следовала за Горбелом и Корой вверх по лестнице, пока Горбел снова не запнулся и чуть не упал. Она метнулась вперёд, чтобы помочь ему восстановить равновесие. Он на неё зарычал.

— Если ты хочешь сохранить всё в секрете, — сказала она, крякнув от натуги, когда на неё навалился его вес, — тебе пригодится любая помощь, которую ты в только состоянии получить.

Его покои оказались более скромными, чем она ожидала. Они были достаточно большими, чтобы вместить в себя его внушительную коллекцию охотничьих принадлежностей, всё в идеальном состоянии, а также несколько действительно изумительных парадных мундиров. В остальном же, большая комната была простой и, конечно, тусклой, хотя и имела несколько вентиляционных окошек, плотно забранных узкими рейками.

Когда Горбел обессилено рухнул на скамейку, а Кора ушёл добывать бинты, Джейм попыталась стащить с ноги Каинрона сапог. Ему явно стало больно, он снова её обругал и схватился за сидение. Луноподобное лицо было бледно-белым, влажные полоски волос липли к блестящей испарине.

— Ты и в самом деле думаешь — рывок — что кто-то только что пытался — рывок — тебя убить?

Горбел упёрся другой ногой в её плечо и толкнул.

Сапог внезапно слетел. От неожиданности Джейм уселась на пол, сжимая его в руках.

— Да! — Он в порядке эксперимента прикоснулся к своим рёбрам и вздрогнул от боли. — Нельзя рубануть до кости случайно. Хотя, кто это был или почему, будь я проклят, если знаю.

Кора вернулся с полосками полотна, перекинутыми через одну руку, и тазом тёплой воды в руках. Пока он очищал и перевязывал рану, Горбел со вздохом облегчения опустил свою ногу в таз. Затем он сердито поглядел на Джейм.

— Почему это тебя заботит, Норф?

— Я полагаю, — сказала она, вставая и удивлённо заглядывая в таз, — что ты не так уж и плох. Для Каинрона. Трое!

Ногу Горбела плотно опутывали тонкие и белые, ивовые корешки-отростки. Когда они ощутили тепло воды, они начали расплетаться и вытягиваться в волокнистую массу, которая заполнила собой большую часть бадьи. Самые длинные крайние корни добрались до краёв таза и принялись обстукивать керамические стены своей тюрьмы, в поисках любой трещинки или впадины.