Французское время. 1980 – 1989 годы - Василий Лесников

Наконец-то определились составы смешанных экипажей, в состав которых назначены женщины. Задержка была связана с борьбой за место в экипаже.

Одно место безоговорочно было определено Светлане Савицкой, известной летчице спортсменке и летчику-испытателю в одном лице. В другой экипаж сначала назначили Кулешову, но потом, волевым решением Глушко, вместо нее все же назначили Ирину Пронину.

В окончательном варианте экипажи назначены в таком составе: первый экипаж-командир Васютин Владимир Владимирович, бортинженер Савиных Виктор Петрович, космонавт-исследователь Пронина Ирина Рудольфовна, инструктор экипажа Чеботарев Михаил Валентинович; второй экипаж-командир Попов Леонид Иванович, бортинженер Серебров Александр Александрович, космонавт-исследователь Савицкая Светлана Евгеньевна, инструктор экипажа Скальский Валерий Васильевич.

Из двух экипажей только Савиных прошел подготовку к полетам на космическом корабле «Союз-Т». Остальные сейчас усиленно заняты теоретической подготовкой. Тренировки начнутся в феврале. Полет уже в августе. Понятно, почему Глушко усиленно проталкивал Пронину в экипаж с Савиных. У них реальный шанс хорошо подготовиться к полету.

Но, на мой взгляд, экипаж Попова в целом более амбициозен и работоспособен. Общая техническая подготовка у них хорошая. Зато Попов имеет хороший опыт стыковок, но на кораблях типа «Союз». У него две стыковки и две перестыковки в космосе. Можно считать, как шутят инструкторы, совершил четыре космических полета. Но есть большое но. Попов не работал по программе космического корабля «Союз-Т». А начинка и методы работы с новым кораблем совсем иные. Одна бортовая цифровая вычислительная машина чего стоит. С Савицкой он быстро найдет общий деловой язык. Она летчик. Сможет ли помочь ему бортинженер Серебров? Он физик. Техникой, и тем более космической, стал заниматься только после прохождения отборочной медицинской комиссии, перейдя на работу в конструкторское бюро.

Но ведь, наверное, и руководство не зря назначило Попова командиром такого экипажа. Верит в возможности Леонида Ивановича.

В моей жизни тоже произошли некоторые перемены. Меня назначили начальником отделения тренажеров орбитальных станций и модулей. Вопрос назначения на эту должность решался месяца три. Пять человек отказались занять эту должность. Причин было несколько. Воинское звание ведущего инженера и начальника отделения было одинаковым. В денежном довольствии выигрыш составлял всего десять рулей. Зато хлопот прибавлялось на тысячу процентов. В других отделениях состав эксплуатируемой техники был практически определен. Объем выполняемых задач привычен. В нашем отделении предполагалось количественное увеличение техники в несколько раз и по станции и по модулям, которых вообще пока не было. Новых специалистов не обещали.

Нужно было отслеживать реальное создание космической техники, вырабатывать соответствующие требования к создающимся тренажерам. Контролировать процесс создания новых тренажеров, проводить приемные Государственные испытания. После принятия тренажеров в эксплуатацию организовать технически правильное обслуживание техники. Эти могли заниматься только очень заинтересованные в такой работе люди. Но их еще надо было организовать на такую работу. Полтора десятка человек. И каждый со своим характером, свои видением путей развития тренажной техники. Каждый требовал к себе индивидуального подхода. Были и несколько человек, которые хотели бы занять эту должность, но им не предложили. Двоим была предложена эта должность, но они отказались.

К настоящему моменту в отделении числится учебно-тренировочный макет (УТМ) станции «САЛЮТ-6» и три специализированных тренажера.

«Амур»-для отработки космонавтами навыков по управлению станцией в динамических режимах с главного пульта управления станции. Тренажер создан силами специалистов Центра еще в 1973 году, так как никто другой не захотел этим заниматься. С тех пор проблемы доработок тренажера под новые станции это наша постоянная головная боль.

«Двина» – тренажер для отработки космонавтами навыков по точной навигации на борту орбитальных станций. Он тоже был создан в 1973 году, но с участием представителей промышленности от нескольких предприятий. Первый опыт совместной работы по созданию тренажеров для станции.

«Байкал» – для приобретения космонавтами навыков работы с астроориентаторами на борту станции. Тоже, создан специалистами Центра в 1973 году.

Нужно преобразовывать учебно-тренировочный макет станции «Салют» в комплексный тренажер. Дорабатывать специализированные тренажеры. Создавать новый комплексный тренажер будущей станции «Мир» и ее модулей.

ФЕВРАЛЬ.

НА ОРБИТЕ. «Салют-6» продолжает летать. Но ее состояние все ухудшается.

НА ЗЕМЛЕ. С 9 февраля приступили к тренировкам и смешанные экипажи. Сначала в виде практических занятий с инструкторами, а потом и к полноценным программам по подготовке к полету.

Экипажи с французами заканчивают уже второй цикл тренировок и чувствуют себя все увереннее. Джанибеков ликвидировал свое отставание, и уже работает наравне с опытным Кизимом.

В связи с подготовкой этих экипажей снова встает вопрос об уровне подготовки космонавтов-исследователей. По статусу их учат только самым необходимым действиям, обеспечивающих их собственную безопасность. Как одевать и снимать скафандр. Как управлять работой систем жизнеобеспечения. И конечно, умению читать показания приборов и пересказывать их командиру экипажа в некоторых случаях. Их главная работа будет на орбите по проведению научных экспериментов. А в транспортном корабле они пассажиры.

С другой стороны, никто и не мешает космонавту-исследователю внимательно наблюдать за работой коллег и потихоньку учится тому, что знают и они. Ни один командир экипажа или бортинженер не откажется отвечать на вопросы, если такие возникнут. Главное тут знать меру, место и не торопить события.

Кретьен сразу понял эту свою роль. Принял ее правильно и использовал любую возможность для расширения своих знаний и отработки практических навыков. Делал он это спокойно, незаметно вроде, ненавязчиво, но настойчиво и целеустремленно. Эту его позицию ценили и специалисты, и космонавты, стараясь ему помочь, не считаясь ни с дефицитом своего времени, ни с усталостью. Для Кретьена не существовало понятий «нельзя», «невозможно», «не положено».

Бодри тоже понял свою роль. Но не принял правил игры. Он хотел знать, уметь, понимать и брать положенное. Он не просил, а требовал то, что, как ему казалось, ему положено по статусу. Он требовал от инструкторов, преподавателей и специалистов по обеспечению работы техники только идеальной работы. Наверное, он сам привык так работать. Но в нашей среде его усиливающиеся претензии встречали еще более усиливающееся противодействие. Ему давали только то, «что положено». Никто и не пытался проявить инициативу и энтузиазм в выполнении его требований.