Без права на мечту - Марина Серова

Ворота мне никто не открыл, но через какое-то время я услышала тоненький девичий голосок:

– По какой надобности стучишь, сестра?

Голос обращался ко мне, и я ответила:

– Сестру ищу. Мне сказали, что у вас она.

Более правдоподобной легенды заранее придумать я как-то не удосужилась. Что ж, сестра – тоже неплохо. А по крови она мне сестра, или по духу, пусть сами догадываются.

– В нашей общине чужих нет, – сообщил девичий голосок.

– Так она и не чужая вам, – продолжала сочинять я, – Зойка-прачка из тарасовской общины говорила, что сестра к вам перебралась.

– Мы с тарасовскими мало общаемся, – в девичьем голосе появилась неуверенность.

Я не преминула этим воспользоваться.

– Вы меня хоть во двор впустите. Устала с дороги, ноги не держат. Я ведь с самой Москвы до вас добираюсь. Сутки во рту крошки хлеба не было, – давила я на жалость.

– Не положено у нас посторонних во двор пускать, – сообщил голос.

– Выходит, ваша сестра по духу от жажды на пороге умирает, а вы ей даже ковш холодной воды не подадите? – я добавила в голос слезливых ноток.

За забором воцарилось молчание. Потом голос произнес:

– Постой тут, сестра. Пойду у старших разрешения спрошу. Может, в виде исключения и впустят.

Я осталась стоять возле закрытых ворот. Прошло десять минут, пятнадцать. Двадцатая минута была на исходе, а вместе с ней и мое терпение. Но тут я услышала шаги, потом лязг открывающихся засовов, и, наконец, ворота передо мной приоткрылись, и молоденькая девушка, та, что разговаривала со мной, жестом пригласила меня внутрь. Я едва успела просочиться через щель в воротах, как она с грохотом закрыла засов за моей спиной. Ощущение, скажу я, не из приятных. Вероятно, так чувствует себя заключенный, за которым закрылись тюремные ворота на долгих двадцать лет. А может, и пожизненно!

Отбросив дурные ассоциации, я пошла вслед за девушкой. Она привела меня под навес, сооруженный в дальнем конце двора. В дом меня не пригласили, да я не особо от этого огорчилась. На просторе мне как-то уютнее. Хоть какое-то ощущение свободы. Не произнося ни слова, девушка поставила передо мной миску с какой-то похлебкой, кружку молока и ломоть хлеба. Я поняла, что пустили меня не для разговора, а только покормить. Видно, слова о крошке хлеба, которая за сутки не попала мне в рот, возымели действие. Я решила подкрепиться, а потом уж думать, что делать дальше.

Запах у похлебки был приятный. Надеюсь, и на вкус она окажется неплохой. Я неспешно ела, откусывая маленькие кусочки от огромного ломтя хлеба, и украдкой поглядывала по сторонам. Как и говорили старушки, зелень во дворе отсутствовала. Ни деревца, ни кустика, лишь чахлая трава вдоль забора. А вот дом добротный. Деревянный, с резными ставнями. Красавец, да и только. Похлебка заканчивалась, а в голову все никак не приходило хоть что-то стоящее, что могло помочь мне задержаться в этом негостеприимном дворе. Прикинуться больной? Да кто знает, как они к больным относятся. Может, они заразы страсть как боятся. Ногу «вывихнуть»? Это и не заразно, и ухода требует. Не выставят же они меня за порог безногую? Попытаться девушку разговорить? Вдруг да расскажет, здесь ли Женя? Все не то! Нужно какое-то кардинальное решение.

Отодвинув пустую миску, я потянулась за молоком. Краем глаза, я заметила какое-то движение на крыльце дома. Обернувшись, я ахнула. Маори собственной персоной! Сомнений быть не могло. Ромка описывал мне его в самых ярких красках. И тут я поняла, что должна делать! Набрав в легкие как можно больше воздуха, я громко произнесла:

– Вам привет от Ромки Носорога!

И застыла в ожидании. Маори застыл на крыльце, соображая, что это было. Потом взглянул на меня, перевел взгляд на ворота и снова на меня. Девушка, которая принесла мне еду, стояла, ни жива ни мертва, опустив глаза в землю, будто я совершила, по меньшей мере, кощунство. А вот мой страх странным образом куда-то исчез. Напротив, сейчас я испытывала облегчение. Постояв еще какое-то время, Маори пошел в сторону навеса. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, Маори приказал девушке:

– Исчезни.

Та не заставила повторять дважды. Подхватив посуду, она умчалась. Я осталась с Маори один на один.

– Ты кто такая? – на этот раз он обращался ко мне.

– Татьяна Иванова. Из Тарасова, – послушно ответила я.

– Журналистка?

– Детектив.

– Круто, – обрадовался чему-то Маори. – Пошли.

Он направился не в дом, а в соседнее строение, являющееся не чем иным, как строительным вагончиком. Я следовала за ним. Открыв ключом боковую дверь, он прошел внутрь. Вошла и я. Здесь был оборудован кабинет. Мягкие кресла, полированный письменный стол, книжные полки от пола до потолка. Закрыв дверь на ключ изнутри, Маори заговорил:

– Так, говоришь, привет мне от Ромки привезла? Как поживает бродяга? Все еще строчит свои статейки в бульварные газетенки или до серьезной прессы поднялся? Да ты садись, чего ноги-то зря топтать!

Я уселась в свободное кресло, поражаясь преображению, произошедшему на моих глазах. Из угрюмого мужика Маори в считанные минуты превратился в интересного, жизнерадостного, довольно молодого, мужчину.

– Чего рот раскрыла, разочаровал я тебя? Думала, в логово «ворога страшенного» пробралась? А тут – бац! Ворога-то и нет! – довольный своей шуткой, он расхохотался.

– Признаться, в ваших словах больше истины, чем хотелось бы, – ответила я.

– Да брось ты официоз. Давай по-простому. Я как в общину приезжаю, так от спектакля своего устаю, жуть. А тут такая возможность с нормальным человеком пообщаться.

– Зачем же ты сюда приезжаешь? – поразилась я. – Жил бы среди нормальных людей. И притворяться не надо было бы.

– Бизнес, дорогая моя, бизнес. Я на этих общинах о-го-го какие денежки делаю. Вам с Ромкой и не снилось.

– Выходит, ты их обманываешь?

– Много ты понимаешь! – Маори снова засмеялся. – Да я для них главная опора. Без лидера – какое движение? Никакого! Я их идейный вдохновитель. А путь жизненный себе каждый сам волен выбирать. Одним нравится жуликов ловить, другим – в воссоединение с природой играть. Каждому – свое. Ты вот своей жизнью довольна?

– Я-то довольна, я вот довольны ли они, это спорный вопрос.

– Были бы недовольны, давно бы разбежались, – заявил Маори. – Насильно их тут никто не держит.

– А вот в деревне другое говорят, – наступала я.

– Знаю я, что говорят в деревне, – Маори досадливо отмахнулся. – Что я тут держу общину в ежовых рукавицах. Чушь собачья. Просто людям не нравится, когда кто-то не по их правилам живет, вот и приходится ограждать себя от нападок местных жителей. А как легче всего этого в деревне добиться? Сказочку страшную придумать! Не согласна?

Я вспомнила предостережение хиппарки из тарасовской общины о камнях, которые бросают из многоэтажки. Похоже, в словах Маори есть здравое зерно. Но тут я вспомнила поведение девушки при появлении «лидера движения» и возразила:

– Чего же тогда девушка при твоем появлении так испугалась?

Маори расхохотался еще громче.

– Испугалась? Вот еще! Да она просто втрескалась в меня, а я ей на это запрет дал. Велел выкинуть всю эту любовную чушь из головы, выбрать себе парня подходящего и влюбляться в него сколько влезет. Как видишь, пока запрет плохо действует.

– А для чего тогда эти брови насупленные, вид угрожающий? – не сдавалась я.

– Ну, женщина, достала ты меня подозрениями! Как ты не поймешь, не может лидер трех десятков общин быть рубахой-парнем. Уважения не будет, доверия. А я, между прочим, немало вопросов решаю, которые в общинах возникают. Где землю откупить, где жилье оформить, кого на работу устроить. Все на мне. Вот и приходится форс держать. Ну, все вопросы обсудили? Тогда давай про Ромку рассказывай.

Собеседником Маори оказался и вправду интересным. Я не заметила, как пролетел час. За это время мы успели переговорить на самые разные темы, начиная от состояния современной журналистики и заканчивая новейшими разработками в сфере нанотехнологий. Не знаю, сколько бы еще длилась наша встреча, если бы не телефонный звонок. Виновато покосившись на собеседника, я нажала кнопку приема вызова, и тут же все пространство вагончика заполнило нытье Виталика:

– Ты чего трубку не берешь? Посадила меня здесь, как привязанного, а сама гуляешь? Я уже полдня на подъездные двери пялюсь, а никакого седого мужика и в помине нет. Может, ты адрес перепутала? Учти, если результат отрицательный будет, тебе все равно раскошелиться придется. Я задарма торчать тут не намерен!

– Остынь, Виталик, получишь ты свои деньги, – прервала я его. – Никто тебе и не обещал, что легко будет. Сейчас нет мужика, так через час будет! Твое дело маленькое. Сиди, клиента дожидайся. Когда время придет, я сама тебя наберу.

– Легко тебе говорить! Ты-то небось в тепле да с удобствами. А я, между прочим, с утра в сортире не был. У меня уже скоро из ушей польется.