Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках - Эдуард Берзин

Несмотря на краткость описания, видно, что автор тонкий и внимательный наблюдатель; так, он сумел уловить клановый характер Маджапахитской монархии, написав о семи коронованных государях, которые «ходят под царем Явы».

Издатель и комментатор русского перевода мемуаров Одорико де Порденоне Я. М. Свет поставил под сомнение сам факт пребывания итальянского путешественника в Маджапахите на том основании, что маджапахитский дворец якобы не мог отличаться такой роскошью. «Одорико, вероятно, побывал на Яве, — пишет Я. М. Свет, — но в столицу могущественного яванского государства Маджапахит… он явно не заходил и царский дворец описал с чужих слов, весьма его приукрасив. Спутник китайского мореплавателя XV в. Чжэн Хэ Ма Хуань отмечал, что царский дворец окружен кирпичными стенами и внутри здания много высоких залов с полами, покрытыми узорными ротанговыми циновками. Ма Хуань ни словом не обмолвился о золотых лестницах и кровлях, но зато указал, что дворцовая крыша сооружена из твердого дерева» [47, с. 192, прим. 22]. Комментатор, однако, не принял во внимание, что между описанием Одорико де Порденоне и описанием Ма Хуаня прошло около 100 лет. И если в первой четверти XIV в. Маджапахит был самым могущественным государством Юго-Восточной Азии, то в первой четверти XV в. он уже находился в состоянии упадка, авторитет центральной власти был сильно подорван, а незадолго до прибытия Ма Хуаня страна пережила многолетнюю гражданскую войну. Наконец, сама детальность описания дворца, особенно отмеченные Одорико характерные черты индуистско-буддийской яванской скульптуры, бесспорно свидетельствуют о том, что описание принадлежит очевидцу. Что же касается того, что он, по-видимому, принял позолоту дворца за литое золото, то это случалось и с более искушенными путешественниками XIX в.

Описание Одорико де Порденоне подтверждает стабильность и прочность Маджапахнтского государства в 20-х годах XIV в. и в то же время является первым по времени сообщением о специфической структуре яванского феодального государства, которую оно, по всей видимости, приобрело вскоре после 1319 г. Организатором этой структуры скорее всего был Гаджа Мада, но она надолго пережила этого талантливого государственного деятеля. Суть этой феодальной реформы заключалась в том, что верховная власть в государстве перешла в руки клана прямых потомков правителей Сингасари (как мужчин, так и женщин), который, подобно клану Рюриковичей в Киевской Руси, приобрел исключительное право княжения и царствования в государстве. Потомки же всех остальных феодальных родов (старых и новых) были лишены права когда-либо претендовать на верховную власть в государстве. Члены королевского клана, вместо того чтобы при каждом удобном случае истреблять друг друга (как это не раз имело место в истории Сиама, Бирмы, Лаоса и других стран), тесно поддерживали друг друга и главу клана — короля, который теперь стал только первым среди равных ему князей — родичей, каждый из которых получил за пределами королевского домена свой удел. Причем распределение уделов и даже занятие королевского трона с этого времени происходило не произвольно, а строго по старшинству внутри клана, как это было и на Киевской Руси в XII–XIII вв. Именно в этом смысле, как нам представляется, и следует истолковывать замечание Порденоне о «семи коронованных государях, которые ходят под царем Явы». В 1323 г. численность взрослых членов королевского клана, судя по всему, составляла восемь человек (включая самого Джайянагару); впоследствии она, как мы увидим, постепенно увеличивалась.

Часть II

РАСЦВЕТ ГОСУДАРСТВ ЭПОХИ РАЗВИТОГО ФЕОДАЛИЗМА. XIV–XV вв

Вторая половина XIV–XV в. были периодом небывалого расцвета Юго-Восточной Азии; в это время достигают вершины своего могущества Сиам, Маджапахит и несколько позже Вьетнам и Малакка. Однако в конце XIV и особенно в начале XV в. положение осложнилось новой экспансией Китая. Но народы Юго-Восточной Азии во главе с Вьетнамом победоносно отразили и эту агрессию.

Глава 1

ВЕРХНЯЯ БИРМА В XIV — НАЧАЛЕ XV в

Сохни (1299–1325) и его сын Уккана V (1325–1369) были последними, чисто номинальными правителями единой Бирмы, которая распалась еще в конце XIII в. на монский юг (Нижняя Бирма) и шано-бирманский север (Верхняя Бирма). В течение 92 лет после 1287 г. потомки паганской династии еще олицетворяли фиктивное единство страны, выполняя положенный ритуал, а затем незаметно исчезли, когда новая социально-политическая реальность созрела и закрепилась в сознании жителей страны.

Ведущий нентр Верхней Бирмы за это время несколько раз перемещался. В 1289–1312 гг. это был Мьинсайн, в 1312–1362 гг. — Пииья, с которой начали конкурировать Сагайн (1315–1364), где, как в Пинье, правила шано-бирманская династия (потомки «шанских братьев») и лежащий на окраине Центральной Бирмы Таунгу (на р. Ситаунг), где укрепилась чисто бирманская по происхождению династия, один из представителей которой — Тинкхаба в 1347 г. объявил себя королем [38, с. 70][46]. Все эти центры, впрочем, не имели достаточно оснований на звание столицы единой Верхней Бирмы. Скорее они были гегемонами в конгломерате мелких и средних феодальных владений, постоянно воевавших друг с другом и часто призывавших на помощь союзников извне — периферийные шанские княжества, стоявшие на более низкой социальной ступени, ранневарварские государства с сильными пережитками военной демократии.

Существование обширной и весьма сильной в военном отношении «варварской периферии» (окраинные шаны в своих набегах доходили даже до монского юга) во многом определило специфику исторического развития Бирмы в XIV–XVI вв. Такие страны, как Сиам, Чиангмай, Лаос, Кампучия, Вьетнам, не знали подобной проблемы, так как жившие на их окраинах горно-лесные племена были немногочисленны и разрозненны и не могли представлять сколько-нибудь заметной военной опасности. Между тем в Бирме главное противостояние имело место не между чисто бирманским Таунгу и Пиньей, Сагайном, где правили шанские династии, как это часто утверждают западные историки, а между обществом развитого феодализма, сложившимся в равнинной Бирме, и обществом рождающегося феодализма в периферийных шанских княжествах. Эти районы, еще не вышедшие полностью из стадии военной демократии (для которой военные набеги, дальние походы за добычей были нормой существования), своим постоянным давлением сильно замедляли развитие Бирмы в сторону централизации на новом, более высоком уровне, цивилизации, которая в XIV в. уже сложилась в большинстве других стран Индокитайского полуострова.

В указанном выше противостоянии шанская феодальная верхушка равнинной Бирмы (быстро усвоившая культурные достижения бирманцев) выступала как социальная сила вместе с чисто бирманскими феодалами против своих варваров-единоплеменников, хотя и использовала их в своих внутренних распрях.

Особенно активизировались северные (периферийные) шаны в 50—60-х годах XIV в., когда феодальная анархия в равнинной Бирме, по-видимому, достигла апогея. В 1359 г. они захватили главный экономический центр Верхней Бирмы на Иравади — Пиныо. В 1362 г. они вновь захватили Пиныо и удерживали ее до 1368 г., после чего она сошла с исторической сцены. В 1364 г. шаны сожгли и разграбили Сагайн. Последний правитель Сагайна Ман План был убит, часть населения бежала в леса, часть во главе с пасынком Ман Плана князем Падо-минья переправилась на другой берег Иравади и закрепилась там в местечке Ава [38, с. 69]. Здесь образовался новый центр феодальной Верхней Бирмы. Отсюда Падоминья (1364–1368) начал успешную борьбу против шанского нашествия и феодальной анархии. Шаны были вытеснены из Центральной Бирмы. И хотя Падоминья вскоре был убит в результате заговора, его наследник, король Минджи Свасоке (1368–1401) продолжал его дело. Ему удалось объединить под своей властью все феодальные владения Верхней Бирмы. В 1374 г. он вновь присоединяет к Бирме Аракан, послав туда в качестве вассального короля своего дядю Саумунджи (1374–1381) [146, с. 86]. В 1377 г. в состав государства Авы было включено последнее крупное феодальное владение этого района — королевство Таунгу. Его король Пьянчи был вероломно убит по приказу Минджи Свасоке [146, с. 86].

При Минджи Свасоке полностью завершился процесс слияния шанских и бирманских феодалов. Сам Минджи Свасоке был одновременно потомком паганского царя Кансу III и одного из «шанских братьев». Минджи Свасоке уделял большое внимание восстановлению ирригации, пострадавшей в годы прежних войн; он жертвовал пустующие земли монастырям, чтобы они взялись за их обработку. Стремясь расширить базу своей власти, он определенно заигрывал с крестьянством, лично участвуя в ирригационных работах. Во время одной из таких строек он познакомился с крестьянином Вунуинминяза и, как говорят летописи, за мудрость сделал его министром и женился на его дочери. Сына от этого брака он в 1381 г. сделал араканским королем [146, с. 81, 86].