Кронос. Дилогия (СИ) - Николай Шмелёв

Куда вела эта заглушка? Действительно к свободе, или… О последнем, думать не хотелось, и Бульдозер занялся изучением механизма запора двери. Окрашенная в жёлто-красный цвет плита, местами облупилась до серебристого металла, не имевшего следов ржавчины, что уже, само по себе, говорило о прочности конструкции.

— А вот и склад! — раздался радостный крик Сутулого.

Он стоял перед убогой дверью, покрашенной в тон стенам, которая не весть на чём держалась, чтобы не упасть. Не мудрено, что поначалу на неё не обратили никакого внимания — её просто не заметили. На двери располагалось смотровое стекло, на котором приютилась короткая записка, гласящая: «Условно заклеено!». Рядов висела следующая, на которой корявым почерком было выведено: «Условно затенено!» Комбат повеселел, от таких пояснений, и просветил несведущих о шедших, в этих стенах, учениях:

— Игра в гражданскую оборону, при военных ведомствах, имеющих невоенных специалистов. Как всегда, полностью поддерживать правила игры времени нет, так что, при объявлении тревоги, на все предметы, подлежащие затенению, отключению и прочее, вешались такие таблички. Вот и висели по всему институту пояснения, начинаясь с «Условно», и далее по списку: затенено, выключено, выброшено, пропито… Внутри помещения находились пустые полки, на которых не удосужились выставлять пояснения, но на одном стеллаже гордо красовалась надпись: «Условно тушёнка!» Смеяться сил уже не было, и всё внимание, присутствующих здесь людей, обратилось на Бульдозера, копошащегося с замком.

— Сдаётся мне, что за этой блямбой есть, не только мусорные города и перегоревшие пещеры, — воодушевлённо заявил Комбат. — Как раз, все данные подтверждают наличие тех путей, которые ведут в институт и другие места.

— Может не стоит соваться туда, — осторожно спросил Крон, — какого лешего нам делать в институте? Охрану выносить — изо всех стволов?

— Машины остались без присмотра! — поддакнул Доцент.

— Да вы сами не уснёте, если мы не выясним, что находится за этой преградой! — парировал доводы Комбат, и по всему было видно его решительная настроенность.

Товарищи безнадёжно махнули руками, ожидая, пока хакер откроет дверь, оказавшуюся крепким орешком. Пифагор достал сотовый телефон и долго листал меню, после чего неожиданно высказал то, о чём все и думать забыли:

— Странно — ни одного звонка, ни одной эсэмэски…

— Ты что — обалдел? — Доцент с удивлением посмотрел на него, как на недоразвитого. — Какая связь! Ты знаешь, на сколько метров мы углубились в землю, и где вообще, ближайшая передающая антенна? Она осталась в стороне, притом настолько далеко, что и с поверхности не возьмёшь сигнал! Конечно, если у тебя есть связь со спутником…

— А мне кажется, не из-за этого, — возразил Пифагор. — Хотя…

Бульдозер наконец-то справился с замком, и всеобщими усилиями, круглая дверь, как колесо, откатилась в сторону. Один за другим, товарищи проникали в царство ушедших навсегда. Как только последний сталкер пересёк границу, отделяющую особо запретную зону от просто запретной, дверь откатилась назад и предательски щёлкнула, отрезав пути к отступлению. С внутренней стороны не было ничего: ни ручки, ни замочной скважины — только глубокие царапины…

— Можно было догадаться! — в сердцах воскликнул Комбат. — Подкладываем же пенёк под машину, когда демонтируем колесо, а сейчас даже не вспомнили про это. Теперь только вперёд.

— Взорвать её на хрен! — предложил Крон. — Гранат полно.

— Оставим на десерт, — охладил Дед, его пыл.

Настроение резко ухудшилось, но делать было нечего, и приходилось тешить себя мыслью, что существуют, кроме тротила, обходные пути. Следуя по открывшемуся коридору, компания незадачливых путешественников вышла к развилке.

— Ну — куда? — спросил, шедший во главе траурной процессии Крон, обернувшись через плечо.

— Как говорится, самые желанные пути — всегда налево, — безразлично ответил Комбат.

— Налево, так налево.

Путь, длиною метров двести, проделали молча, пока не столкнулись с неожиданным препятствием — огромным котлованом, оборвавшим проход, на неопределённую дистанцию. Комбат вскинул бинокль, и внимательно рассматривал противоположную сторону. Пока он пытался обнаружить, хоть какие-нибудь ориентиры, способные дать понять о назначении тоннеля, Крон постарался лучом фонаря определить глубину ямы.

— На той стороне рельсы загнуты и завязаны узлом, из чего можно смело сделать предположение о взрывном характере происхождения ямы, — сказал Комбат, отрываясь от прибора. — То ли отступающие, обрывали за собой все связи с комплексом, то ли по другой причине, но сдаётся мне, что это и есть путь в институт. Проклятье — далековато, но в случае чего попробовать можно, одну военную хитрость. Главное — цель видна!

— И глубоко здесь, — добавил Крон.

— А может, взрыв непроизвольный был? — почесал затылок Дед, но тут же сплюнул в сердцах. — Чего гадать — никто не ответит!

— Крон, какая приблизительно глубина обвала? — спросил Комбат, вопросительно заглядывая в глаза так, как просят хлеба.

— Примерно метров двадцать, двадцать пять.

— Представляешь, я не помню, какой длины моя разборная лестница, — Комбат грустно улыбнулся. — Придётся пока вернуться, и осмотреть достопримечательности пещер, спелеологи юные.

— И замечательно! — воскликнул Почтальон. — Нечего, в яме разведывать.

— Оттуда, какое-то чмоканье доносится! — возбуждённо добавил Кащей.

Группа вернулась к проклятому развилку, не позволяющему ходить налево и поневоле, все пошли направо. Пришёл черёд чёрного юмора.

— Сознавайтесь — кто жене звонил! — грозно зарычал Доцент. — Кто ей накапал, что мы налево ходим?

— Так телефоны же не работают! — крикнул Дед, и уже грустно-грустно, делая паузу после каждого слова, добавил. — Они, кажется, сами всё чувствуют.

— Да, — чуть ли не мечтательно подхватил тему Почтальон. — Ворвалась в институт, перебила охрану, переломала все стены и по туннелю прибежала сюда. Пока мы преодолевали входную дверь, заложила несколько тонн динамита и подорвала левый путь.

— А зачем ломать все институтские стены? — не понял Бармалей.

— Потому что проход замурован неизвестно где! — пояснил Почтальон, но тут же частично согласился с доводами, пойдя на уступки. — Ну, хорошо. Всё — не всё, но в цокольном помещении точно, один щебень остался.

— Хватит вам! — приструнил юмористов Кащей. — Лучше слушайте тишину. Бывает, она взрывается, да так, что уши закладывает.

— А хозяин ушей — в штаны накладывает! — смеясь, уточнил ситуацию Пифагор.

— Именно, Пиф, — подтвердил костлявый. — Именно так, и бывает.

— Давайте, действительно, осторожнее, — бульдозер поднял указательный палец вверх. — Сейчас будут пещеры. Кто знает, что за сюрпризы нам уготованы.

Путь, из прямого, постепенно переходил в извилистый, и начал петлять, напоминая дорогу рабочего домой — после получки. Бетон под ногами сменился на каменную тропу, и уже вносил ту упорядоченность, к которой все привыкли, за это время. То и дело спотыкаясь, о попадавшие под башмаки камни, Почтальон, с грустью в голосе, выдохнул:

— Здесь, чувствую, меня ничего хорошего не ждёт, но и дома — тоже!

— А в родной хате то, что не так? — спросил Пифагор, осторожно ступая по неровной тропе. — Уж лучше, чем здесь! Мы вот, тропинку тропим, чтоб её!

— Жене сказал, что на шабашку уехал. Короче — сгинул шабашник, а если бы и не так, то без денег, лучше вообще не появляться.

— Точно! — подтвердил слова друга Сутулый, и тут же поскользнулся на предательском песке, не весть, откуда взявшемся на каменной дороге. — У меня друг такого мнения, что домой можно не заходить. Главное — деньги в форточку закинуть, и иди себе, дальше работай.

Тропа закончилась, и команда вышла на небольшое каменное плато. Увидев знакомую картину, в виде светящихся кристаллов, вмурованных в стены, Кащей обрадовался, громко закричав:

— Фонарики! Опять Новый год, а вы говорили — лето!

Синие, жёлтые, зелёные, красные — казалось, они были повсюду, внося в общую картину атмосферу детского праздника. Два железных моста вели в разные стороны, но и с площадки было видно, что заканчивались они массивными дверями, а тропа продолжала своё движение вниз.

— Всё — привал! — скомандовал Комбат. — Нужно отдохнуть.

Никто возражать не стал, так как все смертельно устали, от пережитых треволнений, и компания разместилась прямо посередине плато. Крон извлёк, из недр рюкзака, свою походную горелку. Маленькую, почти игрушечную — на газу, и на одну кружку. Она ему заменила единоличный эгоистический костерок, заодно, подогрев тушёное мясо. Комбат достал пару бутылок и спросил окружающих: