Одинокий волк - Морин Чайлд

— Нет, — отрезал Сэм. — Прости, но больше я ничего тебе сказать не могу. Не имею права. Только Джерико должен решать, рассказывать тебе все или нет. Ладно, я пошел.

Дейзи застыла на месте как вкопанная. Что это значило? Что за тайну скрывает от нее Джерико? Что произошло в тот день, когда погиб ее брат? Почему Джерико так мучается?

Кухня была наполнена ярким солнечным светом, но Дейзи чувствовала себя так, словно находилась на дне глубокого колодца.

Сэм очень удивился бы, если бы узнал, что Джерико отправился вовсе не в горы. На этот раз он сел в свой джип, спустился с горы и поехал на ранчо Джастиса. Ему нужно было с кем-то поговорить, попросить совета, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Он знал, Джастис будет с ним предельно честен и скажет ему все как есть.

— Ты полный идиот, не так ли? — Сделав глоток пива, Джастис с осуждением покачал головой.

— Спасибо. Ты открыл мне глаза.

Поднявшись с кресла, Джерико принялся измерять шагами кабинет брата. Ему всегда нравилось это помещение. Оно было единственным местом в доме, которое Джастису удалось оградить от влияния Мэгги. С ее появлением на ранчо каждый его дюйм был изменен до неузнаваемости, но этот кусочек пространства целиком принадлежал Джастису. Ударив ладонью по каминной полке, Джерико обернулся и посмотрел на брата. — А ты разве не сходил с ума?

— Да, черт побери. — Джастис снял ноги с края стола. — Я спятил, когда Мэгги появилась здесь с Джонасом на руках и стала утверждать, что он мой сын.

— Он твой.

— Да, но я сначала ей не верил.

— Так кто из нас двоих идиот? — усмехнулся Джерико.

— Ты. Я понял свои ошибки и перестал им быть. В этом вся разница.

— Черт побери, Джастис! — возмутился он. — Она соблазнила меня ради моей спермы.

Тот издал короткий смешок.

— Прокралась ночью в твою спальню и изнасиловала тебя?

— Это не смешно.

— А по-моему, напротив. Нельзя соблазнить человека, если он сам этого не хочет. К тому же, если тебе так жаль своей спермы, почему ты не предохранялся?

На это у Джерико не нашлось ответа. Крепко стиснув зубы, он снова отвернулся и уставился на огонь в камине.

— Ты меня не слушаешь, — бросил он. — Она меня обманывала. Притом с самого начала. Лгала мне. Использовала меня.

— Поздравляю тебя с этим открытием. Люди действительно иногда лгут. — Сделав еще глоток пива, Джастис поставил банку на свой плоский живот и продолжил: — Но в самые важные моменты она всегда говорила тебе правду. К тому же, если ты ищешь идеал, ты никогда его не найдешь, брат.

— Да, она сама мне во всем призналась, — согласился Джерико, вспоминая, какое выражение лица было у Дейзи, когда она увидела его реакцию. Но он сомневался, что кто-то на его месте отреагировал бы по-другому. — Ты же знаешь, что я никогда не планировал обзаводиться семьей, — сказал он скорее самому себе, нежели Джастису. — Не хотел, чтобы от меня кто-то зависел. Чтобы в случае моей смерти моя семья страдала. Я неоднократно был свидетелем такой боли и не хотел становиться ее причиной.

— Причиной только такой боли? — возразил Джастис. — Эта девочка любит тебя, Джерико. Она ждет от тебя ребенка, а ты струсил и сбежал от нее в тот момент, когда она больше всего в тебе нуждалась. Ты причинил ей боль. Как у тебя только язык поворачивается после этого ее осуждать?

Ему было неприятно слышать о себе такое. Он не думал о своем исчезновении с этой точки зрения. Сейчас, все тщательно взвесив, он был вынужден признать, что Джастис прав. Он ушел не только от женщины, которую любил, но и от своего ребенка. Как мог он после этого называться честным человеком?

— Тебе следует подумать еще кое о чем, — произнес Джастис. — Разве ты сам ничего от нее не скрываешь?

Внутри у него что-то оборвалось. Все то время, пока он злился на Дейзи за ее обман, он не переставал думать о ее брате.

Если у тебя есть секреты от другого человека, разве это не означает, что ты ему лжешь?

Пока Джерико задавался этим вопросом, Джастис продолжал:

— Может, пришло время забыть о дурацкой гордости, вернуться домой и поговорить с женщиной, которую ты любишь, пока она не ушла от тебя?

Ей следовало уехать.

Она это знала.

Дейзи было тяжело оставаться в доме Джерико в его отсутствие. Здесь все напоминало о нем, и это делало разлуку с ним еще невыносимее. Но как она может уехать, не поговорив с ним? Как станет жить дальше, если не узнает, что он от нее скрывает?

Как она вообще сможет без него жить?

Чтобы не сойти с ума от переживаний, Дейзи целыми днями готовила. В холодильниках было уже столько еды, что хватило бы на роту солдат, но она все никак не могла успокоиться.

Ники, лежавшая рядом с ней на диване в гостиной, вдруг подскочила и с громким лаем понеслась к передней двери.

Дейзи поднялась с дивана. Ее сердце бешено заколотилось. Неужели он вернулся?

Дверь открылась, но она не сдвинулась с места, когда раздался глубокий рокочущий голос Джерико.

— Ты по мне соскучилась? — спросил он, и Ники в ответ радостно заскулила. — Знаешь, как ни странно, но я по тебе тоже скучал, наживка для койотов.

Дейзи слегка нахмурилась. Выражение ее лица не изменилось, когда Джерико вошел в гостиную, прижимая к груди Ники.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — поздоровалась она, затем спросила: — Почему ты называешь ее наживкой для койотов?

Пожав плечами, он погладил собачку по голове, затем опустил ее на пол, и она принялась весело скакать вокруг него.

— Она, похоже, ничего не имеет против.

Джерико прошел в комнату, и Дейзи вдруг пришло в голову, что они ведут себя как абсолютно чужие люди. При мысли о том, что они потеряли, у нее заныло сердце.

— Как ты? — спросил он. — Как малыш?

— Мы оба в порядке. А ты?

— Тоже.

Джерико потер ладонью подбородок. Дейзи заметила, что он всегда так делает, когда подбирает подходящие слова, поэтому приготовилась его выслушать.

— Ты меня ужасно разозлила, — наконец произнес он, — но, думаю, ты и сама это поняла.

— Да. Ты хорошо скрывал свои чувства, но я пришла к этому выводу, когда ты исчез.

Он кивнул:

— Мне не следовало этого делать. В любом случае мне это не помогло, потому что, когда я ушел, я ни на секунду не перестал думать о тебе. Все это время я носил тебя с собой в своем сердце.

— Джерико… — начала она.

— Не говори ничего. — Он направился к ней и остановился всего в нескольких футах от нее. — По крайней мере, до тех пор, пока я не скажу тебе то, что мне следовало сказать уже давно.