Алёнушка - Александра Васильевна Миронова

– Выиграно в честной борьбе, – лучезарно улыбнувшись, сообщил ей Александр, а Алена едва не поперхнулась вином, которое в этот момент отпила из бокала. Ничего себе, честная борьба – украсть произведение искусства! Впрочем, Барышников с этой своей мальчишеской челкой настолько не походил на человека, способного что-то украсть, что все ее естество противилось этой мысли.

– И «Аленушка» тоже? – стараясь говорить как можно менее заинтересованно, полюбопытствовала она.

– Нет, это картина деда. Она ему очень дорога. Мне кажется, это связано даже не с ее стоимостью, а с сентиментальной привязанностью. Поэтому он боится хранить ее у себя. Слишком старомоден, не хочет связываться со страховками и сигнализациями.

– А у тебя здесь есть сигнализация? – с замиранием сердца поинтересовалась Алена, которая никаких камер не заметила, впрочем, это ничего не значило. В современных сигнализациях она разбиралась приблизительно как свинья в апельсинах.

– Есть, – кивнул Александр, – но я всегда отключаю ее, когда я дома.

– Не боишься?

– Не боюсь. Во двор просто так не заедешь – пропуск только у жильцов дома. И не зайдешь – на входе охранник. Чтобы попасть в подъезд, тоже требуется специальный ключ… Вот, смотри, кто-то отчаянный или слабоумный все-таки решил пробиться в гости без приглашения. Сама увидишь, что сейчас с ним будет.

Он кивнул, приглашая Алену подойти ближе. Та медленно приблизилась. В какой-то момент ей показалось, что у нее закружится голова от близости Барышникова. Она уже чувствовала его тепло, горьковатый запах парфюма и чистоты – похоже, до ее прихода Александр успел принять душ. Алене внезапно захотелось взять Барышникова за руку и отвлечь его внимание от происходящего за окном. Какое это имеет сейчас значение? Но Александр был полностью поглощен тем, что творилось во дворе. Алена подошла поближе и уставилась в окно, чтобы выяснить, что же заинтересовало Александра больше, чем она сама. И обомлела.

Прямо перед подъездом Александра мощный охранник уже скручивал бушующего Константина. Тот отчаянно отбивался и даже пытался лягнуть охранника. Пару раз ему это удалось. Мощный, тренированный парень потерял терпение и одним резким движением вырубил Константина. Тот обмяк и повалился на землю.

– Мне пора, – вскинулась Алена и поспешила к двери.

– В смысле пора? – Александр отвлекся от происходящего за окном и с недоумением уставился на Алену. – Мы ведь еще не поужинали и не обсудили наше сотрудничество.

– Я не ем после шести, – выпалила Алена, в спешке обуваясь и хватая с вешалки сумку.

– Что? – Барышников потряс головой. Жизнь с Каролиной приучила его к тому, что барышни подвержены неожиданным приступам смены настроения, но не настолько же. – Ты мне ничего не говорила, когда я приглашал тебя поужинать.

– Я забыла, – выпалила Алена, пытаясь справиться с замком.

Барышников подошел к ней и положил руку на дверную ручку, останавливая Алену. Тепло его руки отозвалось теплом в груди Алены. Она бы все отдала, чтобы остаться тут, но не могла же она позволить, чтобы Костика покалечили или отвезли в полицию! Она и так бесконечно виновата перед ним. Мало общалась, свалила на него всю подготовку к торжеству, ничего не сказала про картину.

– Алена, что происходит? – мягкий голос Барышникова отвлек ее от мрачных мыслей.

– Я молоко забыла выключить, – выпалила Алена, резко дергая дверную ручку – та неожиданно поддалась, и дверь открылась. Алена проскользнула мимо Александра и припустила бегом по лестнице.

– Алена, подожди! Какое молоко? – голос Александра становился все тише, по мере того как Алена бежала по бесконечной лестнице – господи, сколько же здесь этажей? Она все испортила! Больше он ее ни за что не пригласит. Кому нужны такие взбалмошные дуры? Ладно, подумает об этом потом, с Изабеллой посоветуется, придумает что-нибудь, сейчас нужно выручать Костика.

Она открыла дверь подъезда и побежала вслед за охранником, уже волочившим Костика в свою будку. Тот пришел в себя, выкрикивал что-то нечленораздельное и, кажется, угрожал мамой.

– Подождите, подождите, пожалуйста! – с отчаянием крикнула Алена. Охранник остановился, оглянулся и с удивлением уставился на нее.

– Девушка, а вы кто?

– Это неважно! Пожалуйста, отпустите его, он меня искал! – И, понизив голос, она сообщила охраннику: – Это мой жених.

Костик, словно услышав волшебное слово, вдруг поднял голову и уставился на Алену мутным взглядом. Один глаз у него заплыл и уже наливался краснотой.

– Жених? – возмущенно взвизгнул он. – Так ты об этом вспомнила? Ты, шлюха!

Охранник озадаченно крякнул, не зная, что сказать и отчаянно борясь с желанием украсить и второй глаз буйного нахала – он с детства не любил, когда обижали женщин и детей.

Сама же Алена не успела открыть рот, чтобы ответить Костику, как вдруг из-за ее спины раздалось:

– Эй, полегче.

Она чуть не застонала от отчаяния. Александр, который не привык к тому, чтобы девушки сбегали от него, точно золушки в полночь, последовал за Аленой, намереваясь разобраться в том, что произошло.

– Жених? – это уже адресовалось ей, Алене.

– А ты вообще кто такой? Не лезь, куда не просят! – Костик неожиданно дернулся и попытался лягнуть уже Барышникова, неосмотрительно подошедшего на близкое расстояние. Но охранник чувствительно двинул его локтем в живот, и Костик, охнув, присел, прошептав придушенным голосом: – Я буду жаловаться! Это произвол.

Алена в отчаянии обернулась к Барышникову, не зная, что сказать. Щеки ее пылали, она готова была провалиться сквозь землю от стыда.

– Жених, богатый поклонник, – Барышников усмехнулся. Он не ошибся, эта девушка действительно разительно отличалась от всех, кого он знал. Скромная красавица, а внутри просто китайская шкатулка с сюрпризами.

– Нет никакого поклонника, – в ужасе обмерла Алена.

– Поклонник? – снова обрел дыхание Костик. – То есть у нее еще какой-то поклонник есть?

– Ты же не хочешь сказать, что это он тебе букеты в офис присылал? – Барышников даже рассмеялся от нелепости идеи.

– Букеты? – взвизгнул Костик.

Алена, еще мгновение назад превратившаяся в каменное изваяние, внезапно снова обрела дар речи. Да какого черта? Почему она вообще должна что-то объяснять. Личная жизнь на то и личная, чтобы оставлять ее при себе!

– Я не обязана никому отчитываться, – гордо сообщила Алена. Затем, сделав несколько шагов по направлению к Костику, она дернула его за руку, поднимая с колен и утягивая со двора. – Извините его, – обратилась она к охраннику. – Он вообщетихий.

– Да уж, – крякнул охранник, болезненно морщась. Этому ишаку удалось один раз лягнуть его довольно чувствительно.

– Пошли, Костик. – И, повернувшись к Барышникову, она заявила: – Мы все на работе обсудим.

Она сделала ударение на слово «работа», чтобы обеспечить собственное алиби перед Костиком.

– Жду с нетерпением, – усмехнулся Барышников, глядя вслед удалявшейся Алене, которая тянула за руку хромающего и выкрикивающего угрозы Костика. – Жених, надо же, кто бы мог подумать.

– Дура девка, – неожиданно охранник сплюнул себе под ноги и, поймав неодобрительный взгляд Барышникова, тут же растер следы безобразия по асфальту. – Извините.

– Да что уж, из песни слов не выкинешь.