Тёмный секрет успеха - Иванова Анна

Я кивала, соглашаясь на все. Найду, разберусь, заполню, сниму, оплачу, принесу, только бы он не передумал. Теперь, когда у Натальи есть адвокат, суд обязательно состоится, а значит, я не просто выбрала тему репортажа и нащупала проблему, но и приступила к ее решению. Все складывается именно так, как я всегда мечтала. Я несусь к своей передаче на скорости, на которой уже не замечаешь кочек. Наверно, поэтому перехватывает дыхание и сводит низ живота.

– Алиса, ты еще здесь? – дотронулся до моего плеча Денис, от чего по коже побежали мурашки. – Соберись. Если ты действительно хочешь помочь подруге, придется поработать. Денег на оплату моих услуг у нее, видимо, нет. Отрабатывать придется тебе.

Из уст любого другого мужчины это прозвучало бы двусмысленно, но Денис точно знал, чего хочет, и выбрал верную интонацию, чтобы мне об этом сообщить.

– Я все сделаю.

– Вот и отлично. Завтра, в четыре часа, принесешь заполненные и подписанные бланки заявлений, ксерокопии и квитанцию. Ничего не планируй на вечер. Поможешь разобрать шкаф и внести в компьютер пару дел.

Из бизнес-центра я отправилась в офис телеканала. Описав ситуацию в общих чертах, я уломала Загулину выдать мне аванс и освободить от работы помощника на две недели. Естественно, выиграть суд за такой короткий промежуток времени я не надеялась. Скорее всего, дело не дойдет даже до первого слушанья. Зато теперь у меня появилось время отработать долг перед адвокатом, заняться бумагами Натальи, смонтировать отснятое видео, не говоря уже о деньгах на еду и мелкие расходы, вроде госпошлины на развод. По дороге домой я забежала в банк и в воображении поставила галочку напротив одного из пунктов плана, который еще предстояло занести в ноутбук.

Мысленно выстраивая дела в список, я вошла в квартиру и замерла. С момента моего ухода на первый взгляд ничего не изменилось. Только тугой ящик комода, который я всегда оставляла приоткрытым, чтобы не поцарапать полировку, сейчас был плотно задвинут. Все плечики в шкафу я развешивала крючком вперед. Теперь же они висели вразнобой. Искать другие улики проникновения в мое личное пространство не было смысла. Я сняла с вытяжки камеру и подключила ее к телевизору. Видео запустилось с самой первой минуты съемки, то есть со вчерашнего дня. Я решила ничего не пропускать и потратила сорок минут, чтобы просмотреть на максимальной скорости запись первых двадцати часов. В пустой квартире, как призрачные тени, мелькали фигурки кошек. Одна из них как раз жевала цветок на подоконнике, когда в поле зрения камеры появилась Лилька. Что у нее с волосами? Подруга целый год отращивала косу, а теперь постриглась, причем на тот же манер, что и я. Если бы не кудри и красноватый оттенок, который, впрочем, почти смылся, с этого ракурса нас можно было бы перепутать. Следом за Лилькой, не снимая ботинок, в спальную зону пробежал Зуйков. Я поставила воспроизведение на нормальную скорость и прислушалась к их разговору.

– Она спит здесь? – спросил Зуйков из-за книжного шкафа. – Одна?

– Да, – ответила Лилька, доставая из комода трусики и халат, – я сплю на диване.

– А кавалеры на ночь остаются?

– У нее никого нет, и не было.

– Как же, – хмыкнул Зуйков. – Плохо ты знаешь свою подруженьку.

Лилька уходит в ванную, а Зуйков принимается копаться в моих личных вещах. Доставая из тумбочки флаконы и тюбики, он оттопыривает короткий толстый мизинец и подносит каждый предмет к носу, как будто способен распознать яд по запаху. Нужно будет насыпать в баночку из-под рассыпчатых теней молотого перца на случай, если Зуйков решит повторить обыск. Мне противно наблюдать, как его руки прикасаются к моим вещам, поэтому я увеличиваю скорость воспроизведения. Перейдя к комоду, следователь обнюхивает нижнее белье. Фу, гнусный фетишист! Открыв платяной шкаф, он достает вешалку за вешалкой. Разглядывает каждое платье с видом селянки, оценивающей гардероб городской фифы в реалити-шоу «Барышня-крестьянка». Помяв одежду, он направляется к двери в ванную. Я замедляю воспроизведение до полуторной скорости.

– Давай быстрее! – пищит, словно вдохнул гелия, он. – Мне надо обыскать ванную.

– Сейчас, – выкрикивает Лилька, дверь открывается. – Проходите. Нашли что-нибудь?

– Ни хрена, – благодаря мультяшному голосу ругательство звучит забавно. – Наверно, она носит яд в сумке.

– Может, у нее нет никакого яда?

– Ага, как же!

– В душе я до сих пор надеюсь, вдруг яд не существовал. Может, Алиса все выдумала, чтобы произвести впечатление? Или просто решила пошутить?

– А Витька помер со смеху. Наивная ты дурочка!

– Я только подумала…

– А ты не думай! Вот послезавтра… тогда увидишь, что я прав.

Середину фразы заглушает звук сливающегося бачка. Я перематываю запись и включаю обычное воспроизведение. Стараюсь понять, о чем говорит Зуйков, но расслышать его слова не удается. Что должно произойти послезавтра и как он собрался доказывать свою правоту? В разговоре речь шла о яде. Единственный способ узнать, был ли яд – провести экспертизу на газовом хроматографе. Только этот прибор способен выявить химикат, которым я отравила папу, но он стоит миллионы, а его использование для обнаружения яда обойдется в сотни тысяч. Даже при условии, что Лилька дала показания, а образцы тканей, взятых у папы во время вскрытия, сохранились, начальство Зуйкова все равно не осмелится потребовать экспертизы без единой улики. О чем бы следователь ни говорил Лильке, доказать само существование яда у него не выйдет, в этом я могу быть уверена.

Судя по звукам, доносившимся дальше из ванной, Зуйков разобрал бачок унитаза. Лилька передернула плечами и отошла от двери. Надеюсь, в этот момент он опустил руку в слив. Там его пальцам самое место. Главное, чтобы после этой процедуры он не стал снова ощупывать мою одежду. Вместо того чтобы вернуться к шкафу, Зуйков, наконец-то, покидает квартиру. С этого момента начинается самое интересное. Лилька, как будто прочитав мои мысли, достает утюжок и принимается выпрямлять волосы. Закончив с прической, она надевает джинсы, в которых час назад пришла домой и, оглядываясь по сторонам, вытаскивает из шкафа мою блузку. В школе мы частенько менялись вещами, но я и не догадывалась, что подруга берет мою одежду без спроса. Видимо, в отличие от Зуйкова, она всегда вешала плечики крючком вперед.

В моей блузке Лилька торопится скрыться из поля зрения камеры, подхватывая на бегу сумочку. В квартире снова становится тихо. Я проматываю запись до собственного возвращения. Лильке случалось идти на поводу у плохой компании, но мне бы и в голову не пришло подозревать ее в воровстве. Когда изменилось мировоззрение лучшей подруги? Или она всегда была такой? Нет, добродушная хохотушка, в школе она щедро раздаривала любимые мягкие игрушки и заколочки, без сожаления расчленяла блокноты с ароматизированными страницами, чтобы раздать всем девочкам в классе. Похоже, Лилькина широкая душа осталась в родном городе, а в Москву переехали депрессия и подозрительность. Эти недуги и раньше посещали подругу, но сейчас она таскает их с собой, как двух карманных собачек, норовящих облаять каждого, кто приблизится к хозяйке.

Конечно, поступив в университет, мы обе изменились. Лилька тяжело переживает расставание с мамой, которая всю жизнь была рядом. Поначалу я то и дело оглядывалась на подругу, опасаясь, как бы она не чувствовала себя одинокой, но, когда у нее «завелись» новые друзья, я со спокойной совестью занялась решением собственных задач. Откуда мне было знать, что они вымышленные? Вообще-то, были предпосылки… Хотя бы то, что на каникулах Лилька сбежала от меня к родителям. Не стоит себя обманывать, проблемы в наших отношениях начались еще в родном городе, сразу же после смерти папы. Лилька единственная знала меня настолько хорошо, чтобы заподозрить неладное. Когда правда всплыла, она окончательно от меня отстранилась, а я ничего не предприняла, чтобы вернуть ее доверие.

Без толку думать об этом сейчас, когда лучшая подруга перешла на сторону врага. Нужно заняться делом. Если на расследование Зуйкова я никак не в состоянии повлиять, то решение проблем Натальи полностью лежит на моих плечах. Повесив камеру обратно на кухонную вытяжку, я открыла браузер и принялась искать образцы заявлений, которые предстояло заполнить. Денис лишил меня права на ошибку, не дав запасных бланков. Пришлось как следует изучить каждую графу, прежде чем внести данные. Закончив работу к половине пятого, я отправилась с бумагами к Наталье. Она долго изучала тексты заявлений, а потом сказала: