Подруга плохого не посоветует - Маргарита Дюжева

— Вот это проверь. Не нравятся мне цифры, надо сравнить с другими отчетами, — указывает на красную папку, лежащую на углу стола.

— Хорошо.

Без лишних слов забираю новое задание и возвращаюсь на свое место, чтобы погрузиться в работу.

Цифры — это моё, цифры я люблю.

И вот усаживаюсь я за свой стол, открываю первую страничку и только окунаюсь в мир строгих расчетов и аналитических сводок, как дверь в приемную распахивается.

Сердце падает куда-то вниз, до того самого места, на котором сижу, и там заходится в бешеном танце.

На пороге стоит Женя собственной персоной.

Да, что за напасть?! Мне сегодня удавалось избегать встреч с ним, даже на его этаж не заходила, и на тебе, пожалуйста! Сам пожаловал.

Сверкает грозовыми глазищами в мою сторону. Весь такой деловой, серьезный, ни следа от того мужчины, с которым в пятницу в клубе встретилась. Глядя на него такого собранного, затянутого в деловой костюм, начинаю сомневаться, что между нами что-то было. Может, приснилось? Показалось? Где он и где я?

— Добрый день, — здоровается прохладно и шагает к дверям в Варькин кабинет.

— Здравствуйте, — эхом отзываюсь, проводя его растерянным взглядом.

Едва он скрывается за дверями, как со стоном утыкаюсь лицом в ладони. Вот меня угораздило! Он же… босс. Не мой непосредственный начальник, но все-таки из высшего эшелона.

Какая муха меня укусила в клубе?

Вспоминаю его слова о переезде…

Ну, точно шутил! Издевался! Проверял на вшивость! Типа, побегу за ним или нет? И дорого ли беру за услуги?

Дура!

Он пробыл в кабинете у Варвары минут десять. Голоса доносились приглушенные, размытые, так что о чем речь ведется — понять не могла, но было очень интересно. Просто неимоверно. Поэтому делаю то, что и любая любопытная сотрудница на моем месте — босиком подкрадываюсь к двери и прислушиваюсь.

Все равно ничего не понятно. Варин бодрый голос чередуется с низкими нотками Евгения, но отдельных слов не разобрать.

Проклятье! Может, он ей прямо сейчас рассказывает о том, какая у нее распутная помощница и настоятельно рекомендует избавиться! Мол, дама легкого поведения, жадная до внимания вышестоящих персон.

Хотя нет. Не может быть. Он не такой! Я знаю это, чувствую. До такой мерзости Женя не опустится. Вот знаю, и все тут!

Чуть не проворонила тот момент, когда разговор подходит к концу, и едва успеваю метнуться к своему рабочему месту, схватить красную папочку и сделать вид, что безумно увлечена.

А у самой сердечко ухает, и, как ни стараюсь удержаться, в голову лезут воспоминания: о том, как целовал, как сильные руки сжимали, заставляя трепетать.

***

— В общем, Жень, пусть твои люди готовят полный пакет документов по этому делу, все возможные лазейки проверят, — звучит голос Вари, выходящей следом за ним в приемную.

— Сделаем, — Евгений останавливается напротив моего стола, спиной ко мне. — Завтра будет готово!

— Отлично. Назначу встречу!

Жадный взгляд озабоченной мартовской кошки тотчас впился в широкие плечи, которые так приятно сжимать, царапать в порыве страсти.

Ё-мое! Я озабоченная!

Просто смотрю на него, а дыхание сбивается, щеки жаром задаются!

Стыдоба!

Хватаю папку и поднимаю выше, прячась за ней от начальства: делая вид, что мне просто капец как интересно. Просто вот до дрожи в поджилках. К самому носу папку подношу, так что сама ничего не вижу, кроме листов перед глазами, да размытых цифр.

Со стороны выгляжу, как форменная идиотка, но ничего сделать не могу. Если отложу в сторону красную папку, то явлю миру не менее красную физиономию.

В ушах гул стоит, я даже не понимаю, о чем идет речь, что они там обсуждают. Хочется сбежать, привести в порядок расшалившиеся нервы.

Дышится с трудом. Каждый вдох теплой волной к низу живота опускается.

Чёрт! Да, уйдет ли он отсюда? Сколько можно? Меня сейчас кондратия хватит!

Рядом со мной раздается уверенное:

— Кх-кх.

В груди екает. Сильно, колюче, растекаясь огнем по коже.

Что ему надо? Что ему от меня надо???

Делаю вид, что не слышу, только папку сильнее сжимаю, так что пальцы сводит. Может он не ко мне? Может, просто в горле першит?

— Анжелика Владимировна, — голос звучит так близко, что мурашки по коже. Только тело парализует и немота нападает. А так все нормально, все здорово.

Папку держу. Не сдаюсь, это последний рубеж, не дающий оказаться лицом к лицу к своему позору.

Сейчас Женя поймет, что я — девушка серьезная, занятая и отстанет.

Как бы не так.

Одним пальцем цепляется за край папочки и тянет на себя. Ступор не проходит, поэтому единственное, что могу сделать — это моргать. Медленно, упорно.

Смотрю на Евгения, а во рту сухо.

Грозовые глаза так близко, что понять их выражения не могу.

Сердится? Ждет чего-то?

Вопросительно поднимает брови, и я понимаю, что до этого он мне что-то говорил и теперь ждет ответа. А я все прослушала.

— Понятно, — хмыкает он, — в общем, через пятнадцать минут жду внизу.

Не то пищу, не то сиплю, чувствуя себя маленькой бестолковой девочкой, и папку на себя дергаю так, что его палец соскальзывает, позволяя моему укрытию вернуться на своё место. Правда резковато, и в итоге — красной папкой по лбу “шлеп”. Звонко так, задорно, чтобы все услышали.

— М-м-м, — Позорище! Зажмуриваюсь, мечтая провалиться сквозь землю.

— Лика! Пятнадцать минут. Не забудь, — еще раз вторит Майоров и уходит, а я так и сижу, не шевелясь, прикрыв лицо злосчастными документами, и пытаясь притвориться ветошью.

Вот я встряла!

Все уволюсь к чертовой бабушке! Вот прямо сейчас. Напишу заявление и сбегу. И даже двух недель не стану отрабатывать, на больничный уйду, нервы лечить. Что угодно, лишь бы выкарабкаться из этого позорного болота.

Что теперь подумает Варька, ставшая свидетельницей такого двусмысленного разговора?