«Если», 1997 № 06 - Хейфорд Пирс

— Худо?

— Не хуже обычного. — Рэй потер виски. — Это Фабер, болван, всех отравил, пошутить решил. Теперь его засадили в тюрьму и вышибли из Врекля.

— Черт! И что ж ты теперь будешь делать?

— Только что пообещал Макилвайну найти замену племянничку. Он согласился, так что договор пока цел. Вопрос, сумеем ли мы включить другого игрока в команду? Успеет ли хоть кто-то поправиться в срок?

— Нет. Врач говорит, несколько дней все пролежат в постели, а после еще неделю их будет трясти.

Неожиданно Рэя озарило:

— А ты?

— Что я?

— Ты студентка с хорошей успеваемостью. А это, кажется, единственное официальное условие для включения в команду.

— Ты с ума сошел, — вспыхнула Элизабет. — Да я в жизни ни во что подобное не играла. Да и сил у меня не хватит куль этот таскать!

— Чтобы играть на месте гонца, мускулы не нужны, — ответил Рэй.

— Гонцы ничего не делают, знай себе бегают туда-сюда. Если…

— Только не сейчас, — взмолилась она.

— Ладно. — В животе у Рэя заурчало, и он вспомнил, что давным-давно не ел. Элизабет охотно согласилась разделить с ним трапезу.

Рэй проснулся на кушетке в университетском вестибюле. На соседнем диване заворочался и тут же снова уснул после тяжелой ночи посольский врач. В общежитии по-прежнему царил кавардак. Рэй немного убрался, приведя вестибюль в мало-мальски пристойный вид, и тут по лестнице спустилась Джоунз.

— А где завтрак? — спросила она Рэя.

— На кухне в кладовке есть припасы. Берите только земное, если не прихватили с собой ферментных таблеток.

— Спасибо. А где тяникульное поле? Надо туда подъехать, установить аппаратуру и сделать пробную съемку. Да, и еще отснять Фабера в игровых моментах.

— Фабера исключили из университета, — сообщил Рэй. И тут же поднял руку, предупреждая реакцию бывшей олимпийки. — Я намерен выяснить, нельзя ли найти другого человека на его место. Макилвайн дал добро, так что налаживайте связь на тот случай, если все утрясется.

— Будет лучше, если утрясется, — протрубила Джоунз. — Дать репортаж с тяникульного матча — мой шанс устроиться в стоящую телекомпанию. И я не желаю, чтобы меня такого шанса лишили. Не за тем я тащилась на этот замшелый комок грязи в космосе.

— Все уладим, — пообещал Рэй.

Требовался пустяк: найти замену Фаберу. А не поступить ли, мелькнула у Рэя мысль, во Врекль самому. Нет, это ничего не даст: Цельк не сможет растянуть правила настолько, чтобы вдруг представить его успевающим студентом, да еще спортсменом. Джоунз, покачивая головой в такт каким-то своим мыслям, прошествовала на кухню.

Минуту спустя явилась Элизабет, усталая и опустошенная после вчерашней ночи.

— Ты уже завтракал? — спросила она.

— Нет, решил подождать, пока ты встанешь. Ненавижу есть в одиночку.

— Та же история. Я что-нибудь состряпаю.

В вестибюль вошел кья.

— Декан Цельк хочет переговорить с вами, — обратился он к Рэю. — Учитывая присутствие Найквиста в ее кабинете, вас просят прийти поскорее.

Из кухни выглянула Элизабет:

— Что еще стряслось?

— Точно не знаю, — признался кья. — Видя, как посол огорчен, ему, по-моему, угодно убрать из университета всех землян.

— Не может быть, — вырвалось у Элизабет. Она вышла из общежития вместе с Рэем и кья, который повел людей через университетский городок к административному корпусу, сопроводив до самого кабинета декана. Там уже восседал Найквист. Судя по виду, весьма довольный собой.

Рэя он даже не удостоил взглядом.

— Мисс Шеффилд, — обратился он к Элизабет, — в свете последних событий, полагаю, будет лучше, если весь контингент землян покинет пределы этого университета.

— Почему мы должны уезжать? Нам здесь нравится.

— Вчера вечером вы подверглись массовому отравлению, — продолжил Найквист. — По счастью, никто не умер и не остался инвалидом на всю жизнь, однако мы не вправе рассчитывать на такую удачу, когда подобное произойдет в следующий раз.

— Все подстроил Вапер, — вмешалась Цельк. — Исключив этого смрадника, ничего подобного не повториться, уверяю вас.

— И все же над Вреклем нависла угроза, — настаивал Найквист. — Здесь уже имели место протесты студентов против присутствия землян, а отравление вызвало еще больше жалоб, не так ли?

— Откуда вы знаете? — не выдержал Рэй.

Найквист самодовольно улыбнулся.

— Я понимаю кья. С их точки зрения, один из человеческого стада в припадке безумия напал на всех остальных. Разве не так, декан Цельк?

— Так, — согласилась Цельк. — Получив сегодня утром несколько жалоб… впрочем, на них можно не обращать внимания.

— Разве? — притворно удивился Найквист. — Жаль, но я не могу разделить вашей уверенности. Хотел бы, но — не могу. Я намерен просить ОН отдать распоряжение о депортации студентов-землян… до более благоприятных времен. Всех вывезут отсюда в течение недели — вместе с телебригадой.

— А как же наш договор с ГСТ? — требовательно возвысила голос Цельк. — Мы не можем позволить себе нарушить его. Возврат аванса разорит университет.

— Ничего не поделаешь. — Найквист встал. — Остается сожалеть, что Беннетт навязал вам кабальные условия. Возможно, в следующий раз, когда вы вознамеритесь иметь дело с Землей, то осознаете преимущества работы непосредственно с ОН.

Взглянув на посла, Цельк сильно и громко фыркнула: символическое очищение носоглотки от его запаха.

Это разозлило посла, но свое раздражение он сорвал на Беннетте:

— Известно ли вам, господин бизнесмен, во что людишки вроде вас способны превратить Кья? Вы мелкий проходимец, рвач! ОН пытаются наладить благонамеренный, естественный порядок передачи научно-технических знаний Кья — процесс, который не позволит их обществу скатиться к хаосу.

— Процесс, который будут контролировать ОН, — добавила Элизабет.

— Процесс, который позволит вам решать, кому позволительно сотрудничать с кья. Не много ли на себя берете, сэр?

— Мы настоящие специалисты по сотрудничеству с нечеловеческими расами, — парировал Найквист. — И, полагаю, должны поблагодарить вас. Учиненный вами, детки, беспорядок станет для ОН весомым доводом в пользу принятия закона, который передаст в наши руки контроль за всеми деловыми контактами между Землей и Кья. Мы положим конец гастролям мастеров легкой наживы вроде Беннетта.

— И вы возьмете на себя труд решать, что нам можно, а чего нельзя, — едва сдерживаясь, прибавила Цельк. Все пары ее подвижных ушей отпрянули назад: явный признак гнева. — Будучи мудрейшими из живущих созданий, вам, естественно, больше, чем нам, известно, что для нас хорошо.