Земля! Визит родственников (СИ) - Немиров Олег

Взвизгнули тормоза, и «Рено» остановился напротив темноты арки.

Тимоти бросил взгляд в зеркало заднего вида, по губам скользнула презрительная улыбка. Вот так-то, господа из кей-джи-би! Не вам со мной соперничать!

Руки крутанули руль, поворачивая во вторую, ведущую на выход, арку. Что было дальше, он не успел понять, только почувствовать. Сильнейший удар почти выбил из водительского кресла. Треск, оглушительный скрежет рвущегося металла. Он налетел грудью на вылетевшую из рулевой колонки подушку безопасности, тело пронзила острая боль, мир перед ним померк.

Прибывшие на место дорожного происшествия инспекторы увидели машину, на полном ходу врезавшуюся во вкопанный посредине ведущей из старинного московского дворика дороги высокий стальной столб. После того как прибывшие по вызову спасатели вскрыли бесформенную коробку, бывшую когда-то красавцем Chevrolet Corvette Z06, двое медиков осторожно погрузили залитое кровью бесчувственное тело чернокожего водителя в кузов. Жертве происшествия срочно требовалась реанимация. Карета «скорой помощи», распугивая встречные машины визгом сирены, помчалась в ближайшую больницу. А разбитая в хлам машина отправилась на свалку. Ремонту она не подлежала.

Весна в Вашингтон пришла поздно, и в мае казалось, что зима словно совсем недавно отступила. Сквозь раскрытое окно в Овальный кабинет Белого дома врывался тихий шелест весеннего ветра, заплутавшего среди молодой листвы густого, прикрывавшего резиденцию от нескромных взглядов публики, сада. Вместе с ним в помещение проникала и весенняя сырость, которую президент США в силу преклонного, за семьдесят лет, возраста, не терпел. Компромиссом между желанием дышать свежим воздухом и боязнью простудиться были рдеющие в камине угли. Овальный кабинет президент США не любил. В нем было все слишком: слишком огромен и помпезен, слишком холоден и неуютен. К тому же за ним тянулись длинным шлейфом пикантные сплетни вроде знаменитого скандала Клинтон-Левински. Хотя с тех пор прошло несколько десятков лет, но во всем мире Овальный кабинет плотно ассоциировался с сексуальным скандалом и враньем на самом высоком уровне. Однако кабинет был одним из самых защищенных помещений в Белом доме, где президент мог уединиться для приема представителя истинных хозяев Америки, для которых он был лишь марионеткой в ловких и умелых руках. Давно прошли времена Трампа, осмелившегося использовать противоречия в рядах истеблишмента[29] для отстаивания своей позиции. Выводы были сделаны, и пробиться на мало-мальски важную должность без предварительно надетого крепкого поводка было невозможно.

Президент посмотрел на собеседника, развалившегося за креслом по другую сторону помпезного резного стола, сделавшего бы честь знаменитому аукциону Sotheby. Тихо вздохнул и сосредоточился на том, что излагал самоуверенным тоном с вечной «американской» улыбкой на блеклых, словно подмороженных губах адвокат по имени Стив Мартин. В этот раз он выступал голосом большинства, если не всех неформальных объединений истинных владык Америки. Сорокалетний, поджарый, жилистый, только одно портило впечатление – жесткий взгляд профессионального убийцы. Впрочем, он и был им в определенном смысле, имя он сделал на доведении компаний до банкротства и «отжатии» собственности, нередко заканчивающимися самоубийством или загадочными смертями прежних владельцев. Но пика карьеры он достиг, став доверенным лицом клуба Богемской рощи.

– Мистер президент, мы уважаем ваш опыт, – посетитель наклонил голову в легком поклоне, он говорил сухо, четко, и только если вслушиваться в полутона, то чувствовался оттенок превосходства, – но моя обязанность передать вам настоятельный совет моих нанимателей. Следует действовать жестко, Россия уважает только силу. Поэтому Америка должна предъявить ультиматум и сделать так, чтобы они не сомневались в нашей решимости. Или они соглашаются разделить с нами маржу от сделки с пришельцами, или мы их уничтожим. Русский президент – человек рациональный, и если увидит, что потери для него, для России, от нерационального поведения будут выше, чем выгоды, то, конечно, уступит.

Посланец замолчал, разглядывая морщинистый профиль собеседника.

Воцарилась томительная тишина.

Предложение или, скорее, приказ было изложено. Наступила очередь хозяина кабинета высказать позицию. Было обидно, очень обидно. Между слугами хозяев Америки и ее реальными владыками существовал негласный этикет, повелевавший делать вид, что главный в Америке – президент, и без веских оснований его не нарушали. Обычно хозяева жизни доводили свои «просьбы» завуалированно, а не тоном приказа, значит, у посланника были основания так себя вести, а то и прямой приказ.

Президент был слишком опытен, слишком долго «варился» в политике, чтобы показать чувства, лишь в глубине глаз что-то мелькнуло. Адвокат это заметил и скупо улыбнулся.

– А что с прежним планом? – президент наткнулся на вопросительный взгляд посетителя и продолжил, нервно поглаживая короткие и такие немодные в двадцать первом веке бакенбарды. – Я об операции в Корее и на Тайване?

– Это сейчас не актуально, мистер президент. По анонсам русских, пришельцы могут завалить мир гораздо лучшей электроникой, чем наша.

Давить на русских? Президент задумчиво потер подбородок, вспоминая командно-штабные учения месяц тому назад. Вначале все выглядело очень неплохо и даже вдохновляюще. Америка сделала трудный выбор и нанесла внезапный массированный удар по зазевавшемуся глупому русскому медведю. С подкравшихся к берегам Евразии подводных ракетоносцев Ohio в столбах дымного пламени взмыли в небо многие сотни гиперзвуковых ракет, помчались к материку. С баз в США отправились в далекий путь межконтинентальные баллистические ракеты, а границы России брала штурмом американская стратегическая авиация, самая многочисленная в мире.

Вот только удача улыбалась Америке недолго, медведь успел проснуться. Где-то в Сибири глухо заворчали гигантские механизмы шахт, открывая не менее огромных размеров защитные устройства, оголовки отлетели в стороны, а потом все заглушил могучий рев устремляющихся в небо гигантов, способных доставить множество боевых блоков и «обманок» на межконтинентальные расстояния; в облаке дыма и яростного пламени взлетали с мобильных комплексов, затерявшихся в бескрайних глубинах русских лесов, ракеты; в стартовых районах с громом и пламенем выплескивались из потемневших волн ракеты подводных ракетоносцев, тихо стартовали ядерные торпеды. От десяти до сорока минут – и перестали существовать все крупные европейские и азиатские базы Штатов вместе с техникой и персоналом.

Не отрываясь от картинки, президент смотрел на экран ноутбука, передававшего имитацию последствий неограниченной ядерной войны с русскими. И неважно, что нет больше Москвы, Санкт-Петербурга и множества других русских городов. Все это уже не имело значения, потому что нет больше Вашингтона и Нью-Йорка, нет Лос-Анджелеса, нет Хьюстона и Сан-Диего, названия окаймлены красной каймой – это означало, что они сожжены ракетами русских. Ничего больше нет. Несколько десятков прорвавшихся русских ракет могли нанести США неприемлемый ущерб. А их прорвалось гораздо больше, и это еще не подошли к побережьям ужасные ядерные «Посейдоны», способные смыть прибрежные города и на века отравить континенты радиоактивной заразой.

Старею, вздохнул про себя президент, заставляя себя вновь сосредоточиться на разговоре. А улыбка у Стива очень неприятная, словно у змеи, только сейчас заметил он. С такой улыбкой нужно работать не адвокатом, а палачом!

Президент медленно провел длинными пальцами по бакенбардам.

– А если я откажусь? Скоро мой земной срок истечет, и не хотелось бы предстать перед Ним… – президент посмотрел вверх, – в роли человека, развязавшего Третью мировую войну. Я христианин, мистер Мартин, и убежденный!

– Ну что же, мистер президент… Когда ковбой слишком стар, то тогда произойдет одна из тех случайностей, которые меняют Америку, – посланец прищурился и окинул собеседника волчьим взглядом.