Ради подруги - Мадунц Александра "avrorova"

Света честно попыталась, но безрезультатно.

— Ладно, — махнула рукой я. — Наверняка он позвонит завтра. Справишься без меня? А то не могу же я вечно ночевать в чужих постелях.

— Не знаю. А что я ему скажу? Раз ты считаешь, что он не согласится на мой план, он, скорее всего, предложит свой.

— По мере сил поторгуйся. А в крайнем случае притворись, будто ты хочешь убедиться, что у него и впрямь есть компрометирующие тебя бумаги. Что тебе надо посмотреть хоть на одну из них прежде, чем заплатить.

— Да, — протянула моя подруга, — а он обидится и пошлет их в милицию. И я сяду.

— Не пошлет. Это ему невыгодно, да и небезопасно. Сама подумай, какой ему в этом смысл?

— Свалить на меня убийство.

— Мы дадим милиции запись голоса, и его найдут. В конце концов, вариантов немного. Вадик со своей Юлечкой, Эдик или Артем. Как-нибудь разберутся. Только обязательно держи нас в курсе, ладно? А то тебе попробуй дозвонись.

Света обещала, и я беспечно оставила ее на произвол судьбы. А зря! На следующий вечер я стерла себе указательный палец, накручивая телефонный диск — ответа не было. И на второй вечер тоже. Прокляв свою непредусмотрительность — я умудрилась не спросить номер ее рабочего телефона — на третий день после работы я решила отправиться к подруге в офис. Слава богу, в связи с последними событиями его адрес впечатался мне в память навечно. Так что б вы думали! Моя попытка выскочить из аудитории и со скоростью ветра двинуть к станции метро была пресечена наглым и откровенным хватанием за рукав пиджака, и если вы считаете, что я настолько распустила своих студентов, то плохо меня знаете. Хватал Курицын.

— Ну, чего тебе? — вздохнула я.

— Есть идешь? — с энтузиазмом осведомился он. — Я с тобой.

— Иду на работу к подруге. Спешу.

— В Дом Культуры? А там есть будете?

— Не будем, Витя.

Он горестно вздохнул и поведал:

— Ну, ладно. Из-за тебя пойду голодный.

— Иди, — обрадовалась я.

— Так я не знаю, куда, — пояснил собеседник.

— Домой.

— Ну, нет! Я с тобой. Я так решил. Мы, мужчины, если что решим, то так оно и будет. Вот я пойду с тобой, даже если ты меня не накормишь. Понимаешь?

— Вообще-то я тебя не звала, — холодно парировала я.

— И не позовешь, — с удовлетворением кивнул он. — Потому что скромная. Ты считаешь, инициатива должна принадлежать мужчине, и я так тоже считаю. Мы с тобою очень похожи.

Я внутренне содрогнулась, а Курицын безмятежно продолжил:

— Мне нравится, что ты такая скромная. Знаешь, я женюсь только на скромной. Нескромные, они для женитьбы не годятся.

— Я тоже не гожусь, — в порыве вдохновения сообразила я. — Я очень расточительная, Витя.

А про себя подумала: «Что, съел? При твоей-то жадности!»

— Да ладно тебе! — махнул рукой он. — Я так мало получаю, что ты все равно не сможешь много тратить, поэтому не беспокойся.

Вообще-то, я человек на редкость толерантный, однако иногда не действует ничто, кроме грубости. Я вырвала рукав и припустила к метро, Курицын мчался за мной. Когда он опустил жетон в прорезь автомата, я поняла, что дело серьезно. Он заплатил деньги!!! После такого отогнать его сможет разве что атомная бомба.

Тем не менее я сделала очередную попытку.

— Витя, — сказала я, — надоел ты мне до жути. У меня и без тебя проблем хватает. Шел бы ты своей дорогой, а?

— Кокетничаешь? — самодовольно кивнул он. — Правильно. Мы, мужчины, это любим.

— Делать мне нечего — с тобой кокетничать! Ты меня не первый год знаешь. Я человек честный и врать не приучена. Если говорю, что надоел, значит, надоел.

— Я тебя знаю, да. Ты шутки шутить любишь, но мне это не мешает. У меня с чувством юмора все прекрасно, я сразу вижу, когда шутят, а когда нет. Шути, шути, мне только нравится!

Ну, что с таким поделаешь! В результате я прибыла к Свете на работу с прицепом, причем по привычке попыталась влезть в дверь черного хода. Правда, быстро опомнилась и прошла к парадному подъезду. Там стоял охранник — не Артем, а какой-то незнакомый. Я потребовала Светлану Барскую, и он после недолгих разговоров с каким-то типом сообщил мне, что Барская на больничном. Более подробных сведений мне выудить не удалось. Тогда я попросила позвать Юлечку. Не то, чтобы я надеялась хоть что-то от нее узнать, просто, раз уж я сюда притащилась, хотелось посмотреть на нее хорошенько и решить, похожа она на преступницу или нет. Возможно, Света права и я придираюсь?

Юлечка, как обычно, походила не на преступницу, а на малоразвитого ангела.

— Катя! — вскричал ангел так, словно узрел праведника, на поиски которого и был направлен на грешную землю. — Ты хотела меня видеть?! Я так рада! Я так по тебе соскучилась! Как твои дела? Ты выглядишь на тысячу баксов!

Ничего особенного в данной речи не было, обычная манера девочки общаться. Большинство тут же тает и глотает крючок даже без наживки, и только редкие монстры, подобные нам с Настей, остаются холодными. Возможно, сказывается большой педагогический опыт.

Тут Юлечка перевела взгляд чуть в сторону, и глаза ее загорелись чудесным огнем. Неудивительно! Я, кажется, уже упоминала, что внешне Курицын вполне похож на нормального человека, все его необыкновенности таятся внутри. Однако на данном этапе я, видимо, казалась Юлечке более перспективным объектом, чем мой спутник, поэтому она не позволила себе выразить восхищение им вслух, ограничившись потрясенным взглядом широко раскрытых наивных глаз. Вот так же поначалу она смотрела на Светиного мужа. Чем это закончилось, вы, наверное, помните. Если бы она польстилась и на Курицына, я бы ей все простила!

— Ты не знаешь, что со Светой? — спросила я и открыла сумку, делая вид, будто ищу носовой платок. На самом деле я искала след. Вот он! Но увы. Даже мой слабый глазомер констатировал, что ноги моей собеседницы существенно меньше, чем мне бы хотелось. Про руку даже не стоит и говорить.

— Света на больничном.

— А что с ней?

— Не знаю. Я так за нее переживаю, просто ночей не сплю! Кто-то позвонил и сказал, что она больна, а подробностей не сказал.

— У вас вообще сейчас тяжелый период, — бросила пробный шар я.

— Да.

— А убийцу не нашли?

— Боюсь, и не найдут, — вздохнула Юлечка. — В Питере столько преступных группировок! Узнали, что Эдик оставляет деньги на ночь в офисе, ворвались, прикончили бедного Костика… Как вспомню, слезы на глаза наворачиваются!

Слезы у нее действительно навернулись. Честное слово, и почему я — такой Фома неверующий? Вон, Курицын, и тот преисполнен сочувствия.

— А как же вы теперь без охранников? — с деланным безразличием осведомилась я. — Бедного Костика убили, а второго — Вадик, кажется? — уволили. Мне Света говорила. Его не взяли теперь обратно?

— Нет, — коротко ответила Юлечка.

— А ты не знаешь, как у него теперь дела? Он устроился на работу? А то у меня есть знакомые, им в фирму как раз нужен охранник.

— Какая ты добрая! Но я ничего про него не знаю.

В этот момент на пороге показался малорослый тип, чья тщательно закамуфлированная волосами лысина и выступающее брюшко наводили на мысль о тридцати годах, прожитых не без удовольствия.

— Эдуард Петрович! — воскликнула Юлечка, и я тут же представила себе человека, который неделю полз по пустыне и вдруг обнаружил источник пресной воды. Вот так он и восклицает при виде источника — если, разумеется, язык совсем уж не присох к гортани.

Однако Эдик, не обратив внимания, уставился на меня. Я поздоровалась и, в свою очередь, уставилась на него. Нет, в бандитских перчатках он явно утонет. Кто остается? Артем и Вадик. Как бы мне на этого Вадика посмотреть? Жаль, Юлечка не купилась на мое предложение. Похоже, наше с нею недоверие является взаимным.

— Что со Светой? — поинтересовался Эдик, вдоволь наглядевшись, и голос его звучал довольно сдавленно.

— Не знаю. Думала, знаете вы.

Тогда он молча повернулся и, прихватив Юлечку, скрылся в офисе, а я осталась ни с чем. Хуже, чем ни с чем, — с Курицыным!