Сергей (СИ) - Литт Ксюша

Поселились всей компанией в гостевом доме, на самом берегу океана. Это безусловно были самые необычные, самые запоминающиеся каникулы. Пальм, конечно, Даша так и не обнаружила, но океан, солнце, песок и безумный секс с Серёжкой были в избытке.

И девчонки все же побывали в магазинах. Машка просто поставила Сергея перед фактом и он равнодушно, не сказав ни слова, отдал Дашке карточку.

— Ни в чем себе не отказывай, Заяц, — улыбнулся он.

Две недели рая Сергею тоже нравились. Полное отсутствие забот и хорошая компания. Что еще нужно? Все считали Дашку его девушкой, а он и не пытался никого переубеждать, и даже подыгрывал. Какая разница, кто и что думал? Заяц ведь и в самом деле был только его.

Отдых был бы вдвойне замечательным, если бы Сергея не начали вдруг доставать навязчивым докучливым интересом. Странное назойливое внимание и расспросы вводили в полное недоумение. Хозяева взялись зачем-то постоянно переживать хорошее ли у него настроение, самочувствие и все ли ему здесь нравится. Как будто если бы он вдруг сказал — «нет», они взялись бы исполнять все его прихоти. Странные люди.

Время от времени подходил Максим Алексеевич и заводил беседу. В целом умный и интересный мужик, с которым было о чем поговорить. Но, когда тот абсолютно нетактично начинал интересоваться всем подряд, становился невыносим. Он выспрашивал про жизнь, про учебу, про бизнес, даже про мать, отчима и братишку все подробно пытался узнать. Зачем? Какая ему разница? Потом вдруг влез со своим совершенно ненужным мнением, что Даша ему показалась очень хорошей девочкой. А когда сунулся вдруг еще и выяснять насколько серьезные их отношения, Сергей просто не выдержал — ушел. Забота заботой, но это уже точно был перебор.

В один из дней компанией сидели на берегу океана. Штормило сильно. Никто не купался. Парни играли в карты, девушки загорали. Дашка тоже валялась, но вскоре неугомонная натура понесла ее к воде. Шквалы волн завораживали.

— В воду не заходи, — предупредил ее мимоходом Славка. Сергей проводил долгим взглядом, убегающую к воде девчонку. Убедившись, что она остановилась далеко от береговой линии, снова уставился в карты. Как ни старался, но кон он проиграл. Тасуя колоду, глядел на топчущуюся вдали фигурку. Вода была все так же далеко.

— Повезет в любви, — заметил Денис, вырывая Сергея из задумчивого состояния.

— Было бы еще, за что его любить, — лениво отозвалась Маша, переворачиваясь.

— Так любят же вроде не за что-то, а просто так, — поддержал разговор Славка.

— Мы играем или обсуждаем мою личную жизнь? — возмутился Сергей.

— Играем. Точнее играйте. На меня не сдавай, — Славка встал, — пойду лучше, покараулю твоего Зайца, а то упрыгает. Батарейку «энерджайзер» в какое место ей сунул?

Славка накаркал, или Заяц, в самом деле, у него просто неугомонный — волной, конечно, никого не накрыло и не унесло, но неуклюжая Дашка оступилась и разодрала себе ногу. Она сопела Сергею в шею, а он, подхватив под попу, нес ее на руках. Вместе с Машей они пошли в дом к хозяевам попросить медикаменты. Устроив пострадавшую на первом этаже в холле на диван, Сергей ощупал и осмотрел ступню. Рана оказалась небольшая, но кровь неприятно растекалась. Он поморщился:

— Посиди пока с ней, — попросил он Машу, — я пойду поищу бинты.

Она кивнула, усаживаясь рядом

— И промыть тоже надо, — крикнула ему вдогонку.

Плохо ориентируясь в незнакомом помещении, он открывал подряд все двери. В одном нашел Максима Алексеевича, тот сидел за рабочим столом, глядя в экран монитора.

— Там Дашка ногу разодрала. Бинты бы и перекись, — сообщил ему Серега.

— Ногу? Конечно-конечно, — засуетился мужчина, заспешил и выскочил из кабинета.

Сергей двинулся было за ним, но тут взгляд его упал на рамки, стоящие на столе. Задержался. Крайне неожиданно, но с фотографии на него смотрели: он сам, Настя и дочка. Все счастливые. Он помнил это фото — одно из последних фото. Сергей завороженно уставился в любимые глаза. В живые рыжие глаза своего живого ребенка. Тогда еще живого. Дыхание перехватило. Он не любил разглядывать Юлькины снимки — это очень тяжело. Так тяжело, что потом не оставалось сил жить. Сергей поэтому и не смотрел их никогда, и он даже уже не помнил, где хранились эти фотографии. У тестя с тещей они точно были, и у его матери тоже, наверняка. Может и еще у кого сохранились, Сергей не знал. И вот один из снимков стоял здесь. На видном месте, прямо на столе в рамке. Зачем? Еще пару секунд поразглядывав своих девчонок, он пробежался взглядом по другим фотографиям. Их было немного — всего еще три. Две из них определенно принадлежали хозяевам этого дома. Общее — семейное и портрет — в мантии и дурацкой квадратной шапочке Данил, или правильнее Дэниел, или Дэн — сын Максима Алексеевича, закончивший то ли старшую школу, то ли колледж. Рот на снимке ощеренный до ушей — как положено. А на третьей, за каким-то чертом, снова он — Сергей, набыченный и угрюмый. Старая фотография, лет шестнадцать-семнадцать ему там — пацан еще совсем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сергей обвел пустым взглядом пустой кабинет и вышел.

Все возились у Дашкиной ноги, кто-то советовал, кто-то обрабатывал рану. Сергей в полном раздрае стоял в стороне и наблюдал.

— Там ничего страшного, царапина совсем небольшая, — он не сразу понял, что это обращались к нему. Максим Алексеевич, держа в руках аптечку, с огромным беспокойством поглядывал, то на Сергея, то на Дашку, — но если хочешь, можно обратиться к врачу, — словно заискивая перед Серёгой, предложил. — Но там точно ничего страшного, — опять поспешил заверить. — Не надо так переживать.

Вид сбитого с толку Сергея мужчина, по всей видимости, расценил, как сильный испуг за девушку.

— Нет, не надо, конечно, — выйдя из оцепенения, отмахнулся он от затеянной тут всеми излишней суеты. — Просто перевязать и всё, чтоб кровь остановилась.

Увидев, что все давно перевязано и Даша уже переминается на одной ноге, в ожидании, когда теперь Сергея приведут в чувства, он виновато извинился:

— Задумался что-то. Пошли, хромой Заяц, — подхватил он ее и бережно прижал к себе. — Мой маленький зайчик попал под трамвайчик, — шутливо проговорил, поцеловал Дашку в улыбающиеся губы и пошел прочь, продолжая рассказывать стишок, — он бежал по дорожке, и ему перерезало ножки, и теперь он не прыгает, не скачет, а горько-горько…

— Плачет, — подхватила смеясь Даша.

Придя в комнату Сергей приуныл. Лежал навзничь на кровати, уставившись бесцельно в потолок. Он все понял, но боялся сам себе это озвучить, настолько все было неожиданно и в то же время просто. С трудом, но начали всплывать давно поросшие быльем, оставленные без внимания факты.

А ведь Сергей его встречал этого Максима Алексеевича, и не раз. Мельком. Вскользь. До такой степени мимолетно и ненавязчиво, что эти встречи даже не цеплялись и не оседали в памяти.

Давно очень давно, когда весь Серёгин мир вдруг в один миг перевернулся и трансформировался совсем в иную жизнь, он все не мог понять на кой черт он зеленый, сопливый и проблемный сдался Юрику. Искал отгадку на очень странную загадку: "Зачем он его держал? Что хотел?". Все мозги сломал, но по сей день так и не мог найти вразумительный ответ на этот вопрос. А ответ он находился, совершенно, в другом месте, где Серёга даже не пытался искать. Ответ мелькнул лишь раз призраком на заднем плане и пропал. Да, сейчас Сергей с полной уверенностью мог сказать, с этим Максимом Алексеевичем он первый раз пересекся именно тогда у тестя. Тогда тесть, естественно, тестем еще не был, ведь Серёге в то время было всего шестнадцать. Как раз столько сколько ему на фотографии на том столе. И если припомнить, то фотографировали его как раз тогда же. На память… На стол поставить…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но зато теперь понятно почему Юрий Владимирович так легко спихнул на Сергея Настьку. Не дрогнув, отдал за босяка. Просто за босяком, оказывается, стояли большие люди, намного больше Юрика. Вот только как-то слишком далеко они стояли и незаметно. Очень незаметно. Можно даже сказать абсолютно неощутимо.